Марина Серова - Смех сквозь слезы
Странно, подумала я. Откуда же тогда Костя так с ходу догадался, что мои услуги по охране Тимирбулатовой оплачивает Аркадий Майоров? Не телепат же он, в самом деле?
— А ты знаешь, — решила я сменить тему, — я встретила в вашем театре своего старого знакомого.
— Да ну? — удивилась Ольга. — Он тоже актер?
— Актер.
— И кто он, если не секрет?
— Жемчужный, — ответила я.
— Кастет? — уточнила моя новая клиентка. — Ты была раньше знакома с Кастетом?
Я не удивилась тому, что Тимирбулатова называет так Костю. Еще при нашей первой встрече Жемчужный признался мне, что друзья и коллеги обращаются к нему по кличке Кастет. Надо полагать — производное от имени. Выходит, с тех пор ничего не изменилось.
— Да. А почему тебя это удивляет?
— Кастет — актер до мозга костей. Поэтому я и решила, что его круг общения ограничивается такими же, как он.
— У тебя с ним хорошие отношения?
Ольга пожала плечами.
— Трудно сказать. Скорее у меня вообще нет с ним никаких отношений. Правда, не считая деловых.
— А у Аркадия Александровича?
— С Аркашей их тоже друзьями не назовешь. Тут даже имеет место конкуренция. И тот и другой по природе своей лидеры. Но мастерство Аркадия Майорова значительно выше, и Жемчужному ничего не остается делать, как мириться с этим. И думаю, ему это не очень приятно.
— Ты не будешь возражать, Оля, если я после спектакля немного пообщаюсь с Костей? — как можно невиннее поинтересовалась я.
— Ну конечно, нет. Я ведь все понимаю. Старым знакомым всегда есть о чем поговорить.
При этом она заговорщицки подмигнула мне. Я добилась того, чего хотела. Ольга не заподозрила, что я собиралась беседовать с Жемчужным непосредственно о ней. Так пусть она лучше остается в неведении. А то еще неизвестно, какая реакция по-следует.
— Но ты недолго? — осведомилась она.
— Нет. Минут двадцать от силы.
— Самое то. Я как раз переоденусь, и мы поедем.
— Договорились.
После этого Ольга все-таки не выдержала и сходила в гримерку за сигаретами. Я решила больше не расспрашивать ее ни о чем. Во всяком случае, до тех пор, пока не поговорю с Жемчужным.
Спектакль вскоре закончился, и Ольга, загасив окурок в пепельнице, убежала на поклон к публике.
Довольно долго звучали аплодисменты, крики «Браво!», а некоторые в зале даже скандировали «Майоров! Майоров!».
Кумир. Что там говорить…
Наконец актеры начали расходиться по своим гримеркам. Ольга, снова подмигнув мне, пронеслась мимо. Со ступенек спустился Майоров. В правой руке он держал парик, в левой бутафорский меч. Пот струился ручьями по его лицу.
— Смотрели спектакль из-за кулис? — спросил он меня на ходу. — И как вам?
— Бесподобно, — беззастенчиво соврала я.
— Поверьте, — улыбнулся Аркадий Александрович, — сегодня был не лучший спектакль. Партнеры подкачали.
С этими словами он удалился. Довольный и счастливый.
Последним со сцены сошел Жемчужный. Его лицо нельзя было назвать радостным.
— Тебе отдавили ногу? — шутливо поинтересовалась я.
— Мне отдавили душу.
Таким Жемчужного я еще не видела, а потому не упустила случая поязвить на эту тему.
— Не расстраивайся так. Придет еще и твое время. Публика будет носить тебя на руках, а Майоров станет старым и никому не нужным.
Жемчужный тут же вскинулся. Видно, понял, что дал слабинку.
— Ты думаешь, я из-за Аркадия так убиваюсь? Завидую, что ли?
— А что, нет?
— Нет, конечно. — Он принял привычный беспечный вид и закурил сигарету. — Мне нет никакого дела до его славы. Причина в ином, Женечка.
— В чем же? — поинтересовалась я.
— В отсутствии искусства в нашем театре. Между актерами нет слаженности, Женя. Нет ансамбля. Понимаешь?
— Не совсем, — призналась я.
— Каждый играет сам за себя. Рисуется перед публикой. А то, что на сцене рядом с тобой находится партнер, так на это наплевать. Главное — «я». И так мыслит каждый. А от этого, в свою очередь, гибнет искусство.
— Красивые слова, — резюмировала я его тираду. — А сам-то ты, Костя, разве не так мыслишь?
— Нет, — категорично отверг он такое предположение. — Для меня важен театр во мне, а не я в театре.
— Почему же не уйдешь в другой театр? — продолжала я сыпать вопросами.
— Потому что некоторые люди истолкуют мой уход совсем по-иному, а мне бы этого не хотелось, — просто ответил он.
Могу поспорить, что он подразумевал Майорова. Не знаю почему, но я это почувствовала.
— Но ты, кажется, хотела о чем-то поговорить со мной. — Жемчужный окончательно стал самим собой. — Или запамятовала?
— Я все прекрасно помню.
— Тогда я полон внимания. — Он закинул ногу на ногу. — Допрос будет с пристрастием?
— Конечно, с пристрастием, — обрадовала его я. — Буду даже вгонять иглы под ногти. Согласен?
— А куда деваться? Что только не сделаешь ради ужина с прекрасной дамой!
— Ладно, выкладывай начистоту, что тебе известно о моей предстоящей работе? — перешла я наконец на серьезный тон.
— То же, что и всем, Женя. Несколько дней назад ухлопали Оленькиного муженька, а теперь и на ее жизнь пытаются посягнуть.
— Может, всем уже известно, кто автор этих проделок?
— Нет, неизвестно. Но не я, точно.
— Уверен?
— На сто процентов. А на самом деле, Женечка, — добавил он, — ты зря ерничаешь. В театре слухи распространяются быстро. Со скоростью звука. Ты сможешь сама в этом убедиться.
— Ну, хорошо, — кивнула я. — Тут ты меня уговорил. Но откуда ты взял, что меня нанял Майоров?
— А кто еще тебя мог нанять? — Жемчужный частенько любил отвечать вопросом на вопрос.
— Со слов самой Тимирбулатовой я поняла, что их отношения с Аркадием Александровичем тщательно скрываются, а ты, выходит, в курсе. Хотя, по оперативным данным, вы с Майоровым не самые близкие друзья. Как ты это объяснишь?
Костя открыто рассмеялся.
— Здесь все очень просто, моя красавица. Аркадий — отъявленный бабник. Таких ловеласов, как он, еще поискать надо. Его похождения — живая легенда. Ты представить себе не можешь, сколько у него было женщин. Он и сам, наверное, сбился со счета. Разумеется, он все это не афиширует. Заботится о своей репутации. Но у меня такое ощущение, что о его многочисленных романах известно всем, кроме… — тут Костя снова не смог сдержать смеха, — кроме самих женщин, с которыми он крутит.
— Он утверждает, что с Тимирбулатовой у него серьезно, — сказала я.
— Он все время так утверждает, — ответил Жемчужный, — и, может быть, в глубине души сам в это верит. Кстати, скажу тебе по секрету, по театру прошел легкий слушок, что не исключено, будто Олиного мужа отправил на тот свет сам Майоров.
— Это глупость, — заявила я. — Зачем ему тогда нанимать меня?
— Да я не спорю, Жень, — тут же открестился Костя от этой версии. — Я сказал, что слушок такой был. Вот и все. Может, тебе в работе пригодится.
— Может, и пригодится, — ответила я. — Если узнать, кто этот слух пустил. Вдруг сам убийца?
— Ты думаешь, что убийца находится здесь, в театре?
— Ничего я не думаю, Костя. Расслабься. Лучше расскажи мне вкратце, что собой представляют Майоров и Тимирбулатова? — попросила я.
— Про Аркашу я тебе все сказал.
— Разве?
— А что я упустил?
— Как насчет его актерского мастерства?
Тут Жемчужный ненадолго задумался.
— Знаешь, не стану кривить душой, — мрачно бросил он после паузы. — На сцене Майоров — король. Это очень сильный актер. Ты это хотела услышать?
— Ладно, не злись, — примирительно сказала я. — А что скажешь про Тимирбулатову?
— Как про актрису?
— Хотя бы.
— Есть такой анекдот, — начал Костя издалека. — Отец говорит своей дочери: «Выйти замуж за актера? И думать не смей! Никогда в жизни!» Однако, заинтересованный выбором своей девочки, он сходил-таки на спектакль, в котором играл ее избранник. А вернувшись домой, он сказал ей: «Я все понял, дочка. Выходи за него замуж. Он вовсе не актер». Вот такие дела, — завершил Жемчужный.
— И что? — не поняла я.
— Этот анекдот можно адресовать Тимирбулатовой.
— В каком смысле?
— Она не актриса, Женя.
— Тогда почему же она работает в таком престижном театре?
— А ты сама не догадываешься? — ухмыльнулся Костя. — Из-за Майорова. Благодаря ему ее здесь и держат. Да и вообще в искусстве.
— И многих Аркадий Александрович протолкнул таким образом?
— Немало. Все девушки мечтают стать актрисами.
— Ясно. А Ольгин муж? — не отставала я от Кости. — Федор Ласточкин, кажется. Ты с ним не был знаком?
— Ну, за ручку мы с ним не здоровались, — улыбнулся Жемчужный. — Хотя пару раз я разговаривал с ним.
— И каково впечатление?
— Он мне не очень понравился. Морда у него какая-то хитрая была. Я бы даже сказал, лисья. Он как бы всех подозревал в чем-то.
