Илья Рясной - Библиотечка журнала «Милиция» № 1 (1993)
— Ищем уже, — ответил Коротаев.
— Как считаете, могли успеть грабители выскользнуть из зоны поиска?
— На моем участке все известные тропы-дороги заблокированы в глубину до сорока километров от места, где их видели вчера вечером, — сказал майор Коротаев. — Могут с грузом, да усталые, пройти столько?
— Я не гадалка, но девять против одного ставлю: в тайге они, — в свою очередь ответил Поплавский. — Лес бы прочесать, да людей не хватит.
— Куда считаете нужным ехать? — спросил Шатохин у Поплавского.
— В Марковку, на хутор, — лейтенант раскрыл планшетку, показал на карте.
— Поезжайте. Лейтенант Хромов — с вами.
— Есть, — Поплавский козырнул.
— Найдется, кому проводить меня на болота, к потерпевшим? Лучше, если наш сотрудник будет.
— Участкового пришлю, Сергея Красникова. Он в скитах бывает, староверы — его подопечные. — Эти слова лейтенант говорил уже забираясь в кабину. Хромов тоже вскочил на ступеньку машины.
— Связь пусть захватит, — сказал Шатохин.
— Хорошо. Сейчас вызову.
— Остаетесь здесь? — спросил Коротаев, проводив взглядом вездеход.
— Пока да.
— От меня что-нибудь требуется?
— Нет.
— Тогда уезжаю в Бирюлино. Это на юго-запад тридцать километров. Связь через Женю, через Поплавского. Все, кажется?
— Появятся сведения о Бороносине, прошу немедленно информировать.
— Обязательно.
6Шатохин, попросив информировать его о Бороносине, не случайно не сказал про налетчиков на скиты. Он не исключал вовсе, что удастся обнаружить их при хорошо организованном поиске, однако минули уже почти сутки. Розыск идет не по свежему следу. Судя по всему, налетчики в лесной глуши не тычутся, как слепые котята, заблокированная территория в полторы тысячи квадратных километров — для них надежное укрытие. Вот почему Шатохин не настраивался на скорую удачу, считал важным повидаться с потерпевшими.
Участковый — веснушчатый, такой же молодой, как и Поплавский, — добрый час возил на милицейском «Урале» Шатохина, петляя по лесу. И вот остановился, заглушил мотор. Дальше путь предстоял пеший, болотом.
— Видите, товарищ майор, банку на сосне, — пояснял участковый Шатохину, выпуская воздух из камеры переднего колеса мотоцикла. — Потом еще банки будут. Проход к кельям ими обозначен. Скоро у Анны Поповой будем. Полтора километра ходу.
— Я просил сначала к Агафье провести, — сказал Шатохин, глядя на прикрепленную к сосновой ветке отливающую на солнце серебром пустую консервную банку.
— А она и есть Агафья. В мирской, так сказать, жизни Анной Поповой была. — Участковый спрятал насос в кустах цветущей жимолости.
— Вот как. Занятно. А Василий какое имя носил? В миру.
— То же. И Афанасий — то же. Они обряд посвящения не прошли. Жены с ними, в скитской жизни так нельзя. Сами по себе живут. Можно сказать, простые отшельники. Вот Настасья, Липа, Варвара, Агриппина, был еще Киприян, три недели назад умер старик, — у этих ненастоящие имена, не с рождения. Идемте, товарищ майор, — участковый сделал несколько шагов вперед, махнул рукой Шатохину.
— Банки — ваше изобретение, Сергей? — продолжал разговор Шатохин уже на ходу.
— Не-ет, — Красников улыбнулся. — Они сами так проход обозначили. Специально для меня. Я же у них бывать обязан. По службе. Просто хотя бы знать, как живы-здоровы.
— Давно в последний раз бывали?
— Да несколько часов назад. Из Назарьевского района группа приезжала. Их провожал.
Как-то нескладно, нескоординированно расследование началось. Следователь из края должен прибыть — пока нет. Территория Нетесовского района — работают назарьевцы. Нужно бы, прежде чем на болота отправляться, с назарьевской следственно-оперативной группой увидеться. Хотя так или иначе с потерпевшими встречаться придется.
Показались кедры, облепленные смолистыми шишками, небольшое озеро. Приблизились к самому его берегу.
— Вот сюда как раз, — указывая место, Красников бросил в воду затвердевший комочек земли, — банки из-под тушенки побросали налетчики. Семь штук вытащили. А вон под тем кедром, у которого ветки низко свисают, видите, стоянка у них была.
— Около кедра нашли что-нибудь?
— Вообще ничего больше. И в избах они голыми руками ничего не трогали.
— Далеко еще?
— Рядом. Только вы, товарищ майор, первым не начинайте разговор. Вы для них — власть, а они этого над собой не признают.
— А вы — не власть?
— Я — другое дело. Ко мне они привыкли. Даже первыми, бывает, в разговор вступают.
— Со мной могут вообще не заговорить?
— Могут. Но вряд ли. На грабителей злы. А вот показания, вообще, любую бумагу не подпишут — это наверняка…
За две-три сотни шагов от избы Красников умолк. Когда подошли совсем-совсем близко, выразительно кашлянул.
Мелькнула тень в окошке, и сразу три старушки гуськом вышли из домика.
— И ты здесь, бабка Липа. Молодец! — сказал участковый круглолицей, часто моргающей старушке, после чего Шатохину не нужно было объяснять, кто из двоих Агафья, кто — Настасья.
— Второй раз на день проведываю вас. Привел вот человека, — продолжал участковый. — За тысячу километров ехал сюда. Специально вам помочь. Но и вы должны помочь.
Красников сделал паузу:
— Бабка Агафья, как ты?
По выражению лица однорукой нельзя было понять, какое впечатление произвели на нее слова участкового. Красников тем не менее выразительно посмотрел на Шатохина, дескать, спрашивайте.
— Не ошиблись, автомат держали грабители, когда вы мимо на мотоцикле проезжали? — обратился к однорукой Шатохин.
С ответом Агафья не спешила, прежде села на чурбачок около навеса.
— Сестра Настасия, — обратилась она ко второй хозяйке избы, — достала бы ты мою коробку.
Настасья скрылась в избе и вернулась с плетеным из соломы ящичком. Агафья приняла его, поставила на колени, откинула крышку и, порывшись в содержимом, протянула Красникову фотографию. Участковый показал ее Шатохину. На давней, военных времен фотографии был снят в полный рост ефрейтор. Он стоял по стойке «смирно», прижимая к груди автомат системы Калашникова.
— Точно такой автомат был? — спросил, догадавшись, Шатохин.
— Такой, — сказала Агафья. Ответ ее был адресован участковому.
Шатохин первым делом справился про автомат. До сих пор так и не верил в его наличие у охотников за иконами. Старухе далеко за семьдесят, видела из коляски мотоцикла своих обидчиков мельком, мало ли что могло показаться. Теперь сомнений не оставалось. Будь его единоличная воля, Шатохин немедленно отдал бы приказ снять заслоны.
Больше половины участвующих в поиске — промысловики-охотники, дружинники. Боевое скорострельное оружие в руках налетчиков — слишком серьезно. Едва ли оправдано рисковать жизнью гражданского населения. Пусть бы лучше Глеб, Роман, Клим ушли со своим грузом без помех из тайги. Куда бы ни направились, не затеряются, если хорошенько искать.
— Вспомните, как они вели себя? Что говорили? Имена, может, какие-нибудь называли? — Шатохин сел на большое полено напротив Агафьи, пытливо глядя ей в глаза.
— Чего ж вспоминать-то? Говорила, поди-ка, уже, — помолчав, пробормотала она.
— Дщерью Евдокии, Феодосии называли тебя, так, — напомнил участковый.
— Так…
— Еще Богатенко какого-то вспоминали?
— Вспоминали.
— Когда у меня были, один из бродяг этих тоже говорил про Богатенко, — встряла в разговор бабка Липа.
— Как именно? Что говорил?
— Не помню. Так влетели, страх… — бабка Липа кончиками платочка вытерла навернувшиеся слезы, отвернулась, перекрестилась.
«Дщерь» — по-старому «дочь». Но почему один из налетчиков сказал Агафье «дщерь Евдокии, Феодосии», кто такой Богатенко? — ответить старушки не могли.
…В обществе староверок провели около двух часов, но ничего нового к уже известному у Шатохина не прибавилось.
Зряшным оказался поход и к Варваре с Агриппиной — в домик, который грабители оставили в покое. От встречи с сотрудниками милиции бабки увильнули. Шатохин увидел, как сгорбленные фигурки старушек вышли из избы и спешно скрылись в гуще деревьев.
В покинутую келью все же вошли. Запах свежесгоревшего лампадного масла царил в избушке. Красников дотронулся до лампадки: остыть не успела, наверняка не пустой угол освещала. Но ни единого образка на виду в избе не было.
— Утром так же «встретили». Теперь хоть сутки, хоть десять жди — без толку, — констатировал Красников. — Будут, как это наш фельдшер говорит, бегати и таиться.
Безрезультатным был и визит к Афанасию. Пожилая женщина вышла навстречу.
— Болеет брат Афанасии, — негромко сказала она. — Нельзя к нему.
