Станислав Гагарин - Умереть без свидетелей. Третий апостол
13
«Да чего я боюсь? — спросил он себя. — Им до меня не добраться, как бы ни крутили. Надо было соглашаться брать с Дедом магазин, а я сопли распустил. Вот и сижу теперь с несчастной десяткой».
Он осмотрелся, нет ли в ресторане знакомых. Было скучно сидеть одному, и Лешка ругал себя, что уехал из города сюда, в Сайду. Пить не хотелось, он курил, поглядывая на тех ребят, что сидели за соседним столиком и смеялись.
Они говорили о чем-то интересном. Лешка слышал лишь отдельные фразы, но понял, что ребята эти — рыбаки.
«После рейса, наверное, — подумал он и выпил. — Чему радуются-то, идиоты?»
Ему вспомнился последний рейс, работа, которую он возненавидел, томительное ожидание того дня, когда судно, наконец, придет в порт.
«Хорошо бы почистить их, — подумал он о рыбаках. — Попробовать, что ли?»
— Ребята, — сказал он, подсаживаясь к соседям, — примите до компании. Чую, свои в доску, рыбаки, а сижу один, как дурак.
Смех умолк. Плечистый парень в кожаной куртке разрядил обстановку:
— Ладно, раз сел уже. Рыбак — значит, свой.
Разговор сначала не клеился, но когда выяснили, кто откуда, когда выпили, ребята как-то забыли о Лешке.
Он захмелел, расслабился и тогда сказал плечистому, что только идиоты ходят гробить себя в море.
Парень потушил сигарету, встал. Потом сказал, чтобы и Лешка поднялся и попросил его выйти из ресторана вместе с ним.
Лешка понял, чем тут запахло, пытался оправдаться, но парень поднял его и довел до двери. Здесь он развернул Лешку и сильно дал ему коленкой под зад. Лешка вылетел на улицу, кинулся было к двери, но тут же сдержался, до крови закусив губу.
14
В субботу решили пойти на танцы: посмотреть обстановку, сориентироваться на месте, прикинуть, что за публика там собирается.
Недавно выстроенный танцпавильон, залитый огнями, виднелся из-за деревьев. Корда и Бессонов встретились на главной аллее. Парк был заполнен молодежью, еще работали аттракционы, хлопали выстрелы в тире, из дверей и окон кафе доносился приглушенный гомон, запах кухни и табачного дыма.
Они свернули налево, перешли речушку и уже явственно услышали «модерновую» музыку. У входа стояли Недбайло и Малков, сотрудники уголовного розыска Октябрьского райотдела милиции.
— Ну что, тряхнем стариной? Потанцуем? — улыбнулся Малков.
— Это можно, — сказал Корда.
Высокий парень с копной волос на лбу под «битлов» потянул Недбайло за рукав: «Слушай, «контра» есть?» Видно обознался.
У входов стояли подростки шестнадцати-семнадцати лет и ребята постарше. Чтоб не тратить деньги на билет, иной раз и из-за отсутствия такового, они хватали выходящих за рукава, выклянчивая контрамарки, «контры», как здесь говорили.
Подошел майор Леденев.
— Ну, все в сборе, пошли, — сказал он.
С трудом пробившись сквозь блокирующих входы парней, они вошли в танцпавильон. Оркестр отдыхал, играла радиола, но ее игнорировали. Все забились по углам, стояли группами, в буфетах пили пиво и водку, которую приносили с собой: бутылки из-под «Столичной» виднелись у ножек столиков.
— Вот вам и идеальные условия для хулиганства, — сказал кто-то из группы. — Пиво, водка, будоражащая нервы музыка, большое скопление молодежи и никакого контроля…
Ударил оркестр. Все засуетились, зашныряли парни по залу, отыскивая подруг или просто партнершу на танец. В одном из углов образовался круг, в котором пяток ребят лихо отплясывали шейк. А в зале каждый пустился кто во что горазд. Грустное это было зрелище. Чувствовалось, что главным принципом завсегдатаев танцпавильона было повыламываться как можно больше.
К девушкам, стоящим поодаль, вразвалку подошел широкоплечий, коротко остриженный парень. Он бесцеремонно схватил одну из них за руку. Девушка вырывалась, но тщетно. Он вытащил ее в круг танцующих.
— И в темный лес ягненка поволок, — сказал Бессонов.
— Ну и нравы, — покачал головой Леденев. — Займитесь парнем, Бессонов.
Круг танцующих расширялся. Работники уголовного розыска отступили к столикам, стоящим у края, присели за один из них. Компания по соседству, две накрашенные девчонки и желторотые юнцы с развязными манерами, в такт музыки прихлопывала ладонями по кромке стола, неприлично громко смеялась, всем своим видом демонстрируя презрение к окружающим.
— Смена, черт ее побери, — сказал Корда. — Конечно, нам трудно сейчас поставить себя на их место, но мне не верится, что вот только это, — он обвел рукой зал, — может заполнить жизнь и помыслы молодежи.
— Да и подобное развлечение, — вступил в разговор Бессонов, — можно облечь в иные формы. Только никому это, увы, не нужно. Администрация гонит план, тети из гороно дороги сюда не знают, комсомольским вожакам ходить на танцы положение не позволяет, мы… Да и мы вот по случаю «чепе» сюда собрались… Подождите-ка.
Он поднялся и пошел навстречу тому бесцеремонному битюгу, что грубо потащил девушку в круг.
— Постой-ка, парень. Повежливее ты не мог обратиться к девушке? Что ты таскаешь ее по залу, как вещь какую?
Парень оторопело глянул на Бессонова и, видимо, сообразив, кто перед ним, забасил извиняющимся тоном:
— Да я… Ничего такого. Знакомая она…
Подошел лейтенант милиции в форме.
— Знаете парня? — спросил Бессонов.
— С вагонзавода я, Сорокин фамилия, — с готовностью ответил парень.
— Тебе бы в дружинники надо, хулиганов одной фигурой испугаешь.
Леденёв увидел Лилю, одну из подруг Лены:
— Не видела того парня?
— Что-то его нет последнее время, — сказала Лиля.
— Если увидишь, куда сообщить, знаешь. А сейчас пойдем танцевать. Я, кажется, еще не разучился.
И майор пошел танцевать. Ребята проводили его улыбками. Корда потянул Бессонова за рукав.
— Смотри, вот две девушки на тебя своим парням показывают. Популярный ты человек, Веня…
— Эти? Знаю, профилактику с ними проводил. Пока вроде ничего, только на танцульки бегают.
— Послушайте, — сказал Корда, — что можно сделать вот из этого танцпавильона? Ведь в таком виде это просто скотский загон, а не культурное учреждение.
— Знаешь, есть хорошие слова: «Кадры решают все». Вот и здесь все решают кадры, те, что смогут поставить все эти танцы-манцы на новую основу. А пока…
Бессонов безнадежно махнул рукой.
Вечер близился к концу. И был, по всем данным, удачным. Кое-что прояснилось, установлен ряд интересных моментов, вышли на определенные связи, словом, группа поработала неплохо. И потанцевать успели, так, между прочим.
Контролеров у входа уже сняли, ребята не клянчили «контры», оркестр «добивал» последние аккорды. Топтавшаяся толпа начала редеть, когда Корда склонился над ухом майора и прошептал:
— Юрий Алексеевич, посмотрите налево. Туда, где пиво…
У пивного киоска с кружкой, прикрытой шапкой пены, стоял высокий светловолосый парень в черном костюме и белой рубашке без галстука. Он стоял боком к оперативной группе и его профиль отчетливо вырисовывался.
— Быстро найдите Свету, — сказал Толстиков, — и издали покажите ей парня.
Парень спокойно пил пиво, изредка поглядывая по сторонам.
— Сивый? — спросил Корда.
— Да, — кивнула она.
— Он, товарищ майор, — сказал Корда.
— Спасибо, Света. — И товарищам — Ребята, будем брать…
15
С утра полковник Бирюков ездил в район, проводил там совещание. Дорога длинная, вернулся после обеда, как следует не поел, где-то еще продуло в пути, чувствовал себя неважно. И тут Леденев доложил, что вот уже второй день бьются с Сивым и все без толку. То врет, то в молчанку играет.
Бирюков выпил в кабинете стакан крепкого чая, закурил «любительскую», посмотрел те куцые протоколы, которые смогли составить его сотрудники, сказал Леденеву:
— Давайте-ка его мне. Я на свежую голову с ним потолкую.
Итак, Ростислав Лапин, светловолосый, нос прямой, с горбинкой, двадцать лет.
— Место работы?
— Судоремонтный завод.
— Лену знаешь?
— Эту… ту, которую…
— Вот именно, которую убили. Кто убил?
— Н-не знаю…
— Видел ее в тот вечер?
— Да.
— Танцевал с ней?
— Танцевал.
— Домой шел провожать?
— Нет.
— А как твое уменьшительное имя?
— Славка. Или…
— Или Сивый. Известно. Кстати, известно и еще кое-что. Ты видел Лену после танцев? Не торопись с ответом, внимательно выслушай вопрос: ты видел Лену после танцев?
— Н-нет, не видел.
— Хорошо…
Василий Пименович Бирюков положил ручку на чернильный прибор, поправил очки, встал из-за стола, подошел к сейфу, открыл его и достал увесистую папку с бумагами. Вернулся к столу и стал медленно рассматривать содержимое папки.
