Андрей Константинов - Дело о вражеском штабе
— Вы пиво не выпили, — сказал урановый миллионер. — Так я выпью. Вы, господин Хайрат, не против?
Господи, ну что на это можно сказать? Я не знаю. Убей — не знаю.
Из динамиков голос Владимира Семеновича Высоцкого выдохнул:
…Все почти ума свихнулись,
Даже кто безумен был…
— Нет, господин Смирнов, я не возражаю. Напротив, почту за честь угостить пивком завтрашнего миллионера.
***
Я бухнул на стол подполковника Спиридонова довольно-таки старую спортивную сумку. Потертую, залатанную в двух местах.
Господи, неужели в ЭТОМ по Санкт-Петербургу путешествует обогащенный уран?
— Вот, — сказал я. — Оно.
— Что там? — спросил Спиридонов.
— Если верить нашему лейтенанту, там проба урановая, фото контейнера и копии сертификатов. Получил в камере хранения на Московском вокзале.
— Я знаю. Момент передачи зафиксирован наружкой.
— Даже так?
— А как иначе, Андрей Викторович? — ответил подполковник и подмигнул. Он был доволен. Я, признаться, тоже. — Сейчас пригласим понятых и осмотрим вашу добычу. Потом мы побеседуем, и вы подробно расскажете о сегодняшних событиях.
…Через несколько минут в кабинете подполковника Спиридонова уже было полно людей: начальник службы БТ Костин, эксперт-криминалист Сапожников, оператор с видеокамерой, две женщины-понятые и следователь следственной службы Крылов.
И я с дурацким перстнем со стразом.
Оператор включил камеру, следак произнес дежурные формулировки, растолковал понятым их права и обязанности… понятые кивали. Затем эксперт сделал портативным прибором замер уровня радиации около сумки. Он превышал фоновый, но незначительно… Похоже, СП «Мираж» правильно выбрало объект для сделки. Поздравляю, господин Хайрат!
— Попрошу расстегнуть сумку и осмотреть ее содержимое, — сказал следак. — Понятые, подойдите поближе.
Женщины подошли. Крылов аккуратно расстегнул «молнию» и раздвинул руками зев сумки. Внутри лежали тряпочный сверток, перехваченный бечевкой, мятый конверт с картинкой: гвоздики, гвардейская лента и надпись "С ДНЕМ
ЗАЩИТНИКОВ ОТЕЧЕСТВА". А еще в сумке лежала… пустая бутылка из-под пива «Балтика № 3».
Нет, ребята, я все-таки ничего в Отечестве не пойму!
Только и могу сказать: с днем защитника Отечества! Наливай!
***
Спустя еще полчаса, когда был составлен протокол, а вещдоки отправлены на экспертизу, я рассказал начальнику службы БТ, его заместителю и следаку о том, как прошла моя встреча с «лейтенантом Смирновым».
— Когда, Андрей Викторович, у вас запланирована следующая встреча? — спросил Костин.
— Я объяснил барыге, что мне понадобится неделя на проведение экспертизы. Соответственно и встреча через неделю. В четырнадцать ноль-ноль, на Финляндском, возле паровоза ленинского.
— Очень хорошо. Неделя — вполне реальный срок для нормальной разработки.
— Если только он не найдет за это время другого покупателя, — сказал я.
— Не дадим, — ответил Костин. — Теперь он у нас под контролем.
— Поставили наружку?
— Разумеется. Сейчас наш герой катит в электричке на Выборг. Пьет пиво на те, между прочим, сто рублей, что вы, Андрей Викторович, ему дали.
Я немного даже смутился… наружка, выходит, была совсем рядом.
— Дал… он клянчил, как профессиональный попрошайка. Дал… для установления контакта. А что, не надо было?
— Почему? Дали — и дали. Делу не во вред.
— Понял, Игорь Иваныч. А какие мероприятия вы намерены проводить сейчас?
Костин рассмеялся, посмотрел на Спиридонова. Тот тоже улыбнулся.
— Как думаешь, Виктор Михалыч, можем мы поделиться с господином Хайратом своими соображениями?
— Рассказать иранскому подданному о совсекретных мероприятиях? — с деланным ужасом спросил Спиридонов. — Ни в коем случае!
— Расскажем, Андрей Викторыч, — сказал Костин, — расскажем. Разумеется, в общих чертах, не раскрывая технологии… Я думаю, что мы даже обязаны это сделать, коли уж вы стали полноправным участником операции.
— Кстати, — спросил я, — а название у нее есть?
— Есть, — ответил Костин, глядя с легким прищуром.
— Поделитесь?
— Название у этой операции — «Журналист».
— Н-ну… спасибо.
— Да не за что, — сказал Костин, — а я пойду — работа. Всего доброго, Андрей Викторович. За вашу помощь огромное спасибо.
Когда закончим операцию, дадим вам материалы… какие возможно.
Мы пожали друг другу руки, и полковник вышел. А Спиридонов рассказал мне вот что…
…Информацией о том, что в городе некто пытается сбыть контейнер с ураном, ФСБ уже располагала. Но более конкретно: кто, кому, когда, где? — агентура узнать не смогла… А потом появился журналист Обнорский… Запросы, отправленные в областные управления, дали вдруг неожиданный результат: на одном из атомных объектов в Вологодской области похищен контейнер. Итак, все срослось. Оставались сущие пустяки: обнаружить и изъять контейнер с ураном. Восемь килограммов — это не семечки. И дело даже не в огромной стоимости похищенного. Дело в том, в чьи руки попадет уран, который вполне может быть использован в военных целях. И в том, какой урон понесет престиж России, получи эта история огласку.
Мы еще не знали, что впереди нас ожидает АВГУСТ — взрыв в переходе под Пушкинской, гибель «Курска», страшный пожар самой высокой свечки в мире — Останкинской башни. Если бы восемь килограммов урана ушли за рубеж — событие встало бы в тот же ряд катастроф. Допустить этого нельзя.
— Ну а что все-таки вы собираетесь предпринять сейчас, Виктор Михайлович?
— Это просто. Теперь у нас есть конкретный человек. Есть фото. Есть отпечатки пальцев на капсуле, пустой бутылке, фотографиях и с пластикового стакана, из которого он пил пиво. Все они принадлежат одному человеку.
— Вы изъяли стакан из «Рюмочной»?
— Разумеется. А еще мы сняли его «пальцы» с дверцы камеры хранения. И проверили под видом контролеров его документы в электричке. Там он предъявил удостоверение инвалида. Но на фамилию Козырев, а не Смирнов. А еще мы отправили его фото в Вологду. Думаю, что уже сегодня мы будем знать о нем если не все, то очень многое…
Тем более что маркировка с пропавшего контейнера соответствует маркировке на фото. Круг замкнулся, Андрей Викторович.
Осталось отследить, где спрятан контейнер и — брать голубца… Вот, пожалуй, и все.
Спасибо вам за помощь.
Так закончилась для меня эта история.
Я думал, что она закончилась…
***
…Но я ошибался. Как, впрочем, ошибались и сотрудники ФСБ.
Неделя, оговоренная между г-ном Хайратом и Смирновым-Козыревым, была на исходе. Моя лысая голова, вызвавшая шквал шуточек в Агентстве, начала покрываться сомнительного вида растительностью. Первые дни я ждал звонка от Спиридонова — он обещал сообщить, когда появятся результаты. Но Спиридонов не звонил.
Работы было полно, наступила пора отпусков, и господа инвестигейторы начали рвать меня на куски… Скрипка и Горностаева появились в моем кабинете с интервалом пятнадцать минут. Оба заявляли, что чисто случайно (!) купили горящую путевку. И — какое совпадение — оба в один и тот же круиз. А Соболины в отпуск собрались врозь… беда.
Спиридонов позвонил в понедельник, когда до встречи Хайрата и торговца осталось чуть более суток. Поинтересовался: могу ли я зайти? Причем — срочно, не откладывая в долгий ящик.
А мне было некогда, у меня были другие планы…
— Очень нужно, Андрей Викторович, — сказал Спиридонов. — Выручайте.
Операция «Журналист» продолжается. Без вас пропадем.
И я поехал. Почесал свою растительность на черепе и поехал.
***
— Завтра в четырнадцать ноль-ноль вы должны встретиться с Козыревым на Финляндском вокзале, так?! — спросил с нотками утверждения в голосе Спиридонов. Вид у него был довольно усталый.
— Значит, вы его еще не взяли?
— Взять его — не проблема. Он под круглосуточным наблюдением.
— Так в чем же дело?
— Все дело в том, что мы до сих пор не знаем, где контейнер.
Вот оно что! ФСБ неделю держит моего «партнера» под колпаком, но товар так и не проявился… Не так уж прост лейтенант Смирнов.
— Понятно, — сказал я. — Что, кстати, показал анализ образца?
— Анализ показал: высококачественный уран. На вологодском объекте уже ведется расследование, и мы практически вычислили сообщников нашего прапорщика.
— Прапорщик?
— Да, Андрей Викторович, прапорщика. Козырев Владимир Дмитриевич. До февраля двухтысячного служил на объекте.
По истечении срока контракта уволился, уехал в Выборг… не работает, употребляет наркотики. Имеет проблемы с психикой.
Но тем не менее сумел организовать хищение урана с объекта.
— Хорошо у нас охраняются атомные объекты, — ввернул я.
Спиридонов не ответил. Он закурил, посмотрел на меня и спросил:
