Марина Серова - Кошмар в мини-юбке
— В общих чертах, да, — ответила я.
— За подробностями обратитесь к Виталию, — сказала Елена, пальцем массируя себе висок. Чувствовалось, что женщина страшно устала.
Пристально посмотрев мне в глаза, она встала.
— Тогда все, сейчас я позову детей, познакомитесь. Про то, что вы телохранитель, не говорите. Не хочу их пугать.
Я согласно кивнула, думая, что дети и так, наверное, достаточно напуганы попыткой похищения. Прохорова вызвала с собой Виталия, а вернулся он уже в сопровождении смуглой темноволосой девочки-подростка лет четырнадцати и мальчика не старше восьми лет. Сразу бросалось в глаза их внешнее сходство с матерью: овал лица, высокие скулы, подбородок с ямочкой. Те же ярко-синие глаза, большой рот, верхняя губа тоньше пухлой нижней, густые брови и длинные ресницы. Только темные волосы и смуглая кожа достались детям, вероятно, от отца. О степени избалованности детей я судила по обилию золотых украшений на девочке и ее макияже, наложенном со знанием дела. При взгляде на меня мальчик смущенно опустил глаза, а вот его сестра плюхнулась в соседнее кресло и, положив ногу на ногу, спокойно изучала меня таким взглядом, будто я была редким насекомым. Ее золотой браслет на ноге поблескивал на солнце.
— Это Ринат, — указал Виталий на мальчика, — а юная леди — Алина. Познакомьтесь, дети, с вашей новой учительницей английского.
Не дав ему продолжить, я произнесла:
— Меня зовут Евгения Максимовна, я преподаватель английского.
— Зачем нам учитель английского? — громко спросила Алина, вызывающе глядя на меня.
— Для того, чтобы передать вам знания иностранного языка, глупышка! — весело сказала я, тепло улыбаясь.
Губы Алины сжались в тонкую полоску, а глаза сузились.
Войдя в роль, я встала и зашагала по комнате, представляя себя объясняющей урок перед классом у доски. Назидательный тон, строгое лицо.
— Ваша мама хочет, чтобы я поднатаскала вас в английском. В современном обществе знание иностранных языков — одно из важных условий при поступлении на работу. Оно необходимо для дальнейшего карьерного роста.
Дойдя до письменного стола, я развернулась и пошла обратно, продолжая свою лекцию. Восьмилетний Ринат слушал меня затаив дыхание, с открытым ртом, очевидно, силился понять, что же такое я несу. Виталий, подавив зевок, отвернулся к окну, разглядывая ветки деревьев, оккупированные воробьями, а Алина со злым лицом громко сопела со своего места.
— Итак, я буду находиться постоянно рядом с вами, чтобы иметь возможность совершенствовать ваши лингвистические способности. Елена Васильевна настояла на том, чтобы занятия не прекращались даже по дороге в школу и обратно.
— Да у мамы что, совсем крыша слетела? — взвизгнула Алина, соскочив с кресла. — Я не собираюсь слушать твой бред по дороге в школу и обратно! Иди учи маму! Приставила к нам шпионку!
Глядя на Алину поверх очков, я холодно произнесла:
— Думайте, что говорите, юная леди. Я обучалась в английском лицее, и у нас имели право наказывать розгами. — Говоря это, я еле сдерживала улыбку, но на душе было неспокойно. Девчонка — не подарок, ох и намучаюсь я с ней.
— Нечего брать на понт, — зашипела, надуваясь, Алина. — Только попробуй коснуться меня, пожалеешь.
— Попрошу обращаться ко мне на «вы», — чеканя слова, сказала я ей и, повернувшись к Алине спиной, посмотрела на Виталия. Во взгляде его сквозила грусть. Виновато улыбнувшись, он пожал плечами — дескать, опекаемых не выбираем. Я перевела взгляд на мальчика.
— Ринат, ты ничего не хочешь спросить? Не стесняйся.
Собравшись с силами, мальчишка пролепетал:
— Евгения Максимовна, а вы будете учить нас английскому, как учительница в школе?
— Да, именно так, моя прелесть! Еще вопросы?
Ринат отрицательно покачал головой.
— Эй, Алина, немедленно прекратить! — зычно крикнул Виталий.
Я резко развернулась и увидела Алину, копошившуюся в моей сумочке. Я шагнула вперед, намереваясь вырвать у наглой соплячки свою вещь, но опоздала. В руках у Алины появился газовый баллончик.
— Не трогай! — предостерегающе крикнула я, протягивая к баллончику руку. Рядом послышались торопливые шаги Виталия.
— А что это такое? — невинно поинтересовалась Алина, направляя струю газа мне в лицо.
— Твою мать! — ругнулся над ухом Виталий.
Мое лицо словно обожгло кислотой. Огонь хлынул в ноздри. От рези в глазах полились слезы. На ощупь я вырвала из рук Алины баллончик и, ухватив ее за шиворот, потащила к дверям. Виталий в это время вывел из комнаты Рината, вернувшись, распахнул окна.
— Ты что творишь? — скрипя зубами выпалила я, встряхивая Алину. — Тебя не учили, что нельзя лазить по чужим вещам?
— Я нечаянно, — хныкала Алина тоненьким голоском. — Я думала, это лак для волос.
Даже сквозь пелену слез я видела, что чертовка смеется надо мной. Отпустив ее, я отступила.
— Я же глупышка еще, вы сами сказали, — ехидно говорила Алина, пятясь. Я смолчала. Трудность порученной мне работы росла в прогрессии. Уж лучше иметь дело с десятком убийц, чем охранять подобное создание…
— У меня глаза щиплет, — пожаловался Ринат.
— Не три их, — посоветовала я, взяв его за руку. — Я отведу его умыться, да сама умоюсь.
— Хорошо, — кивнул Виталий, — туалет дальше по коридору.
Тщательно промыв глаза, я посмотрела в зеркало. Ни дать ни взять — пьяница после месячного запоя: покрытые сетью красных прожилок белки глаз, нос распух как слива, по коже красные пятна, от косметики остались одни воспоминания.
— Евгения Максимовна, а Алина вам специально брызнула в лицо, — сообщил мне Ринат, утираясь полотенцем.
— Я знаю, — выдохнула я, взъерошив мальчугану волосы.
Снаружи назревал скандал. Голос Прохоровой звучал на высокой ноте.
— Что происходит в моем доме? Я не пойму, только она тут появилась, и сразу возникли проблемы.
— Дай я скажу, — пробасил Виталий. — Давай зайдем…
Я вылетела из ванной, чтобы объясниться с Еленой, но увидела только хлопнувшую в рабочий кабинет дверь. Прислонившись к перилам, напротив двери стояла счастливая Алина.
— Вас выгонят, прежде чем вы успеете сказать «гуд бай», — предрекла мне девочка, довольно улыбаясь.
— Посмотрим, — равнодушно бросила я.
Демонстративно отвернувшись, Алина легко сбежала вниз по лестнице и направилась к столовой.
— Мама вас уволит, — обреченно вздохнул подбежавший Ринат. — Как тетю Таню, она смотрела за нами. Потом у нее нашли мамины драгоценности в шкафу.
— Меня не уволят, — твердо сказала я.
На самом деле уверенности в этом не было. Сказать честно, где-то в глубине души я, наверно, обрадовалась бы увольнению, так как дожидаться, когда у меня обнаружат украденные драгоценности, не хотелось. С другой стороны — мне бросили вызов, и кто — сопливая девчонка! Неужели Евгения Максимовна Охотникова спасует перед ребенком? Да никогда!
Из кабинета вышли взвинченные Виталий и Прохорова.
— Постарайтесь, чтобы больше подобного не повторилось, — отчитала меня Елена. Обратившись к Виталию, коротко бросила: — Через час будь готов, едем в банк.
Виталий хмуро кивнул:
— Хорошо, буду готов.
Окинув меня напоследок испепеляющим взглядом, Елена пошла вниз.
— Пошли на улицу, пройдемся, — предложил Виталий. — А ты, Ринат, погуляй на заднем дворе. Договорились?
— О'кей, — согласился Ринат и понесся исполнять приказание.
Перед домом находилась тенистая беседка, увитая виноградом. Виталий провел меня туда, и мы уселись на плетенные из лозы стулья.
— Ты еще не передумала работать на Прохорову? — поинтересовался он, доставая из кармана пачку сигарет.
— Ты имеешь в виду Алину? Чепуха, — небрежно махнула я рукой, прикурив от его зажигалки. — Обычный ребенок.
— Не обычный, — не согласился со мной Виталий. — Не ребенок, а дьявол в юбке. Она наплела матери, что я приставал к ней. С трудом отмазался.
— Да, характер у нее еще тот, — кивнула я, — знала бы раньше, попросила бы двойной оплаты.
— Елена была вне себя из-за газового баллончика. Кое-как успокоил ее. Напомнил о твоей квалификации. — Виталий запнулся. — Ладно, давай поговорим о серьезных вещах. — Он стряхнул пепел в пепельницу и придвинул ее ко мне. Где-то чирикали спрятавшиеся в листве птицы. Солнечные зайчики от моих часов дергались под сводами беседки.
— Расскажите об угрозах, — попросила я.
— Что ж… — Виталий загасил недокуренную сигарету. — Послания приходят по электронной почте. Проследить откуда — не удается. Текст лаконичен, типа «убьем, зарежем, готовься. Ничто тебя не спасет. Осталось недолго». — Из внутреннего кармана Виталий достал листки: — Вот посмотри распечатки. — Было четыре послания.
Я взяла листки, пробежала глазами. Прямо классика, как из учебника по криминалистике.
