Сидни Шелдон - Если наступит завтра
– Ничуть.
Они опустились на пол друг напротив друга, и их глаза наполнились печалью. Сколько Трейси себя помнила, Отто всегда работал в компании ее родителей. Она знала, как полагался на него отец. И когда тот умер, Шмидт помогал матери.
– Отто, я не понимаю, что происходит. Полиция утверждает, что мама совершила самоубийство. Но у нее не было никакой причины убивать себя. – Внезапно Трейси осенило. – Может быть, она чем-то болела… Чем-то очень страшным…
– Дело не в этом. – Старик отвернулся, и Трейси почувствовала: он что-то недоговаривает.
– Вы ведь что-то знаете.
Отто посмотрел на нее слезящимися голубыми глазами.
– Ваша мама не рассказывала вам, что происходило в последнее время. Она не хотела волновать вас.
Трейси нахмурилась:
– Чем волновать? Пожалуйста, говорите.
Пальцы его натруженных рук сжимались и разжимались.
– Вы слышали о человеке по фамилии Романо? Джо Романо?
– О Джо Романо? Нет, а что?
Старик моргнул.
– Шесть месяцев назад Романо вступил в контакт с вашей матерью и заявил, что желает приобрести компанию. Она ответила, что не собирается продавать ее. Но он предложил в десять раз больше реальной стоимости дела, и она не устояла. Ваша мать была в восторге. Она намеревалась вложить все деньги в ценные бумаги, доход от которых позволил бы вам обеим безбедно жить до конца дней. Хотела сделать вам сюрприз. Я очень радовался за нее. Последние три года я все собирался на пенсию, но как я мог оставить миссис Дорис? А этот Романо… – Отто почти выплюнул имя. – Этот Романо дал ей немного наличных. Основной платеж должен был поступить в прошлом месяце.
– Продолжайте, Отто, что же произошло?
– Когда Романо взял власть в свои руки, он всех прогнал, а на место уволенных посадил своих людей. А затем принялся разваливать компанию: распродал имущество, заказал много нового оборудования, тут же спустил его, так и не оплатив. Поставщики не тревожились, полагая, что имеют дело с вашей матушкой. Когда в конце концов ее стали теребить и требовать, чтобы она рассчиталась, миссис Дорис отправилась к Романо узнать, что происходит. Он ответил, что решил не покупать компанию и возвращает ее прежней владелице. Но теперь компания не только ничего не стоила – ваша мать осталась должна полмиллиона долларов, которые не могла заплатить. Мы с женой чуть не умерли, наблюдая, как она пыталась спасти дело. Но шансов не было. Ее принудили к банкротству. Забрали все: компанию, дом, даже машину.
– Господи!
– Но и это не все. Окружной прокурор направил миссис Дорис уведомление о том, что намерен выдвинуть против нее обвинение в мошенничестве, а это грозило тюремным заключением. Думаю, именно в тот день она и умерла.
Трейси захлестнула волна бессильного гнева.
– Ей следовало просто-напросто рассказать правду – объяснить, что сделал с ней этот Романо.
Старый мастер покачал головой:
– Джо Романо работает на некоего Энтони Орсатти, который занимается тем, что наезжает на новоорлеанцев. Я слишком поздно выяснил, что Романо не первый раз проделывает такие штуки с компаниями. Даже если бы ваша мать привлекла его к суду, потребовалось бы очень много времени, чтобы все распутать, а у нее не было денег на судебные издержки.
– Но почему она не рассказала мне? – У Трейси вырвался крик муки и сострадания.
– Ваша мать была гордой женщиной. Да и что вы могли сделать? Ей никто не мог помочь.
«Неправда», – гневно подумала Трейси.
– Где сейчас этот Романо? Я хочу видеть его.
– Забудьте о нем, – ответил старик. – Вы не представляете себе, насколько он могуществен.
– Где он живет?
– У него дом на Джексон-сквер. Но поверьте, туда идти бесполезно.
Трейси не ответила. Ее переполняло неведомое доселе чувство – ненависть. «Джо Романо ответит за убийство матери», – поклялась она себе.
3Ей требовалось время. Время, чтобы все обдумать и спланировать следующий шаг. Было свыше ее сил оставаться в разоренном доме, и Трейси поселилась в маленькой гостинице на Мэгазин-стрит вдалеке от Французского квартала, где все еще бесновались сумасшедшие шествия. Заметив, что у Трейси нет багажа, портье недоверчиво сказал:
– Вам придется заплатить вперед. Это стоит сорок долларов за ночь.
Из номера Трейси позвонила Кларенсу Десмонду и сообщила, что несколько дней не сможет приходить на работу. Недовольный начальник подавил раздражение.
– Не волнуйтесь. Я постараюсь найти вам замену до вашего возвращения, – ответил он, подумав при этом, что Трейси, вероятно, расскажет Чарлзу, как он пошел ей навстречу.
Следующий звонок она сделала Чарлзу.
– Чарлз, дорогой…
– Трейси, где тебя черти носят? Мама все утро пытается связаться с тобой. Она хотела сегодня с тобой пообедать. Вам надо очень многое обсудить и организовать.
– Извини, дорогой, я в Новом Орлеане.
– Где? Что ты там делаешь?
– Моя мама… умерла. – Слово застряло у нее в горле.
– О! – Тон Чарлза моментально изменился. – Я тебе очень сочувствую. Это, видимо, случилось внезапно. Она же была еще молодой…
«Да, очень молодой», – горько подумала Трейси, а вслух произнесла:
– Да… была…
– Что случилось? Ты сама в порядке?
Трейси никак не могла заставить себя рассказать Чарлзу, что мать покончила с собой. Ей отчаянно хотелось излить душу и сообщить жениху, что сделали с Дорис, но она сдержалась. «Это моя проблема, – решила Трейси. – Нечего взваливать ее на Чарлза», – и ответила только:
– Я в порядке. Не тревожься, дорогой.
– Хочешь, я приеду к тебе?
– Нет, спасибо. Управлюсь сама. Завтра похороню маму. И в понедельник вернусь в Филадельфию.
Трейси повесила трубку. Она не могла собраться с мыслями, поэтому легла на гостиничную кровать и начала считать звукопоглощающие плитки на потолке: «Раз… два… три… Романо… четыре… пять… Джо Романо… шесть… семь… он ей заплатит». В голове не сложилось никакого плана. Трейси знала одно: она не простит Романо и найдет способ отомстить за мать.
В середине дня Трейси вышла из гостиницы и не сворачивала с Кэнел-стрит, пока не наткнулась на оружейный магазин. В клетке за прилавком сидел похожий на труп человек в допотопных зеленых защитных очках.
– Чем могу служить?
– Я… хочу купить пистолет.
– Какой?
– Ну… скажем, револьвер. – Трейси ни разу в жизни не держала в руках оружие.
– Какого калибра: тридцать второго, сорок пятого или…
– Тридцать второго вполне достаточно.
– У меня есть прелестный «смит-и-вессон» за двести двадцать девять долларов и «чартер-армз» за сто пятьдесят девять.
Трейси захватила с собой совсем немного денег.
– А что-нибудь подешевле?
Продавец пожал плечами:
– Дешевле, леди, только рогатка. Вот что, предлагаю вам револьвер тридцать второго калибра за сто пятьдесят долларов плюс коробку патронов.
– Хорошо. – Трейси наблюдала, как он повернулся к арсеналу на столе за его спиной, выбрал револьвер и положил перед ней на прилавок.
– Вы знаете, как с ним обращаться?
– Э… нужно нажать на курок?
Продавец усмехнулся:
– Хотите, я покажу вам, как надо заряжать?
Трейси хотела было ответить, что в этом нет необходимости: она не намерена использовать оружие, ей надо только кое-кого попугать, но вдруг поняла, как это глупо прозвучит, и кивнула:
– Да, пожалуйста, – и стала смотреть, как продавец вставляет патроны в барабан. – Спасибо. – Потом открыла сумочку и отсчитала деньги.
– Мне нужна ваша фамилия и адрес для отчета полиции.
Это не приходило Трейси в голову. Грозить Романо пистолетом – противоправное действие. Но ведь преступник он, а не я.
Продавец поднял голову. За зелеными стеклами очков его глаза показались светло-желтыми.
– Итак, ваша фамилия?
– Смит. Джоан Смит. – Он сделал пометку в карточке.
– Адрес?
– Доумэн-роуд, тридцать-двадцать.
– Такого адреса по Доумэн-роуд нет, – не глядя на Трейси, заметил продавец. – Получилось бы на середине реки. Пусть будет пятьдесят-двадцать. – Он подвинул ей карточку: – Распишитесь.
Она расписалась: «Джоан Смит».
– Все?
– Все. – Продавец осторожно просунул покупку в окошечко решетки.
Трейси, посмотрев на оружие, схватила его, положила в сумочку и поспешила на улицу.
– Эй, леди! – крикнул ей вслед продавец. – Только не забудьте, он заряжен.
Джексон-сквер располагается в сердце Французского квартала, а над улицей, словно перст благословляющий, возвышается красивый собор Сент-Луи. Высокая живая изгородь и изящные магнолии отгораживали прекрасные старинные дома и особняки от шума уличного движения. И в одном из этих домов жил Джо Романо.
Трейси дождалась темноты. Праздничный карнавал переместился на улицу Шартрез, и оттуда доносились отзвуки захватившего ее накануне столпотворения.
Трейси стояла в тени, рассматривала дом и ощущала, как револьвер оттягивает сумочку. Ее план был прост: она решила потребовать от Джо Романо, чтобы тот восстановил честное имя матери. В случае отказа Трейси пригрозит ему револьвером и заставит написать признание. Потом отнесет признание лейтенанту Миллеру, тот арестует Романо, и имя матери будет спасено. Трейси отчаянно хотела, чтобы рядом с ней был Чарлз, но такие вещи лучше совершать в одиночку. Придется избавить его от этого. Но когда все будет кончено, и Романо, как ему и положено, сядет за решетку, Трейси все расскажет. К ней приближался пешеход. Она дождалась, когда он пройдет мимо и площадь снова опустеет.
