Энн Грэнджер - Цветы на его похороны
— Ой, выронил! — воскликнул Константин, обращаясь к Маркби. — Ну и ладно. Ведь это, в конце концов, не важно!
— Мы тоже собираемся уходить, — сказал ему Маркби. — Правда, Мередит? Мы проводим вас до машины.
— Наверное, в самом деле пора уезжать, моя жена права. — Константин криво улыбнулся супруге. — Но вы совсем не обязаны сопровождать нас! — Он протянул руку Маркби и Мередит. — Я совсем не хочу утаскивать вас с собой, лишать удовольствия!
— Какое уж тут удовольствие! Нам всем сразу станет легче, когда выберемся из давки! — Маркби достал платок и вытер лицо. — В самом деле, что-то жарковато!
Они медленно двинулись к выходу из павильона и направились к дороге, вдоль которой стояли дома из красного кирпича.
По пути Константину стало хуже; у него началась одышка. Рейчел, естественно, встревожилась. Наблюдая за ней, Мередит заметила: она, конечно, волнуется за мужа, но вместе с тем и досадует на него. Как некстати ему стало плохо! Рейчел явно не так представляла себе конец сегодняшнего дня; теперь, какие бы планы она ни строила на вечер, все идет прахом!
Машиной Константинов вполне предсказуемо оказался тускло-золотистый «мерседес». Конечно, какая же еще машина может быть у богатых и напыщенных снобов! Мередит невольно подумала: ни ей, ни Алану даже через тысячу лет не удастся выглядеть в такой машине на своем месте!
Они помогли Константину сесть на заднее сиденье.
— Мы постоим с вами, — предложила обеспокоенная Мередит.
Константина прошиб пот — наверное, от жары и от нездоровья, ведь прогулка от павильона до стоянки оказалась совсем короткой. Он достал из нагрудного кармана носовой платок и промокнул лоб и рот.
— Что вы, пожалуйста, не трудитесь…
— Рейчел! — прошептала Мередит. — Скорей беги за шофером! А мы пока с ним постоим!
— Может, лучше мне остаться с ним? — возразила Рейчел, всплеснув руками. — Когда ему плохо, он любит, чтобы я была рядом.
Константин тихо отозвался:
— Ничего страшного, наверное, сейчас все пройдет.
Он говорил изумленно и испуганно.
Прохожие начали оглядываться на них. Мередит повернулась к Рейчел:
— Ищи скорее вашего шофера! Видишь, сколько здесь народу? Возможно, тебе не сразу удастся протолкаться к павильону!
— Ничего, меня пропустят!
Рейчел задумчиво прикусила губу. Несмотря на искреннюю убежденность в том, что общепризнанные правила ее не касаются, она как-то сникла, уже не казалась такой уравновешенной и уверенной в себе. Она почти побежала по тротуару.
— Наверное, надо дать ему попить! — пробормотал Маркби, отходя от «мерседеса». — О том, чтобы оставить его без присмотра, не может быть и речи. Мне его вид совсем не нравится! И почему Рейчел такая упертая? Не послушалась нас… Надо было сразу вести его в пункт первой помощи! Они ведь могут вызвать скорую! Кстати, я заметил, в их мерсе есть телефон. Может, сами вызовем скорую?
— Он очень побледнел, — заметила Мередит и посмотрела в сторону ближайшего жилого дома. — Схожу туда и попрошу налить стакан воды!
Она взбежала на крыльцо и позвонила. Дверь открыла яркая молодая красотка со скучающим выражением лица; она говорила с заметным акцентом. Вероятно, иностранка — помощница по хозяйству.
— Мадам нет дома! — нараспев произнесла она, с оскорбленным видом оглядывая скромный наряд Мередит.
— Ваша… мадам мне не нужна. Одному человеку стало плохо… он заболел, понимаете? — Мередит указала на машину, в которой скорчился Константин.
Девица посмотрела в ту сторону, куда ей показывали. Видимо, золотистый «мерседес» произвел на нее нужное впечатление. Все сомнения тут же рассеялись. Она быстро оживилась.
— Вам нужен телефон? — Она покрутила указательным пальцем, словно набирала номер на диске.
Мередит задумалась.
— Пожалуй… сначала стакан воды!
— А! Я сейчас принесу… Подождите.
Дверь закрылась. Мередит спустилась на тротуар и подошла к Маркби.
— Как он?
— Похоже, задремал.
Константин съежился в уголке и закрыл глаза. Маркби распахнул дверцу, оглядел больного и заметил вполголоса:
— Дышит с присвистом… Надо вызывать скорую! Вряд ли он продержится до их «Аббатства»… забыл как называется!
Дверь краснокирпичного дома распахнулась, и иностранная красотка принялась осторожно спускаться с крыльца, неся на серебряном подносике стакан с водой.
— Пожалуйста. — Она протянула стакан и с явным любопытством склонилась к стеклу. — Он спит?
— Не знаю. — Маркби снова нагнулся и подергал Алекса за рукав. — Выпейте воды! Эй, Константин, вы меня слышите? — Он дотянулся до запястья Алекса, задрал ему рукав и прижал пальцы, щупая пульс.
Вдруг Константин открыл глаза. Видимо, ему стоило большого труда разобрать, кто перед ним; он видел перед собой три лица.
— Г-где она? — Ему трудно было выговаривать слова; язык у него заплетался.
— Рейчел пошла искать шофера! — громко ответил Маркби. — Не волнуйтесь, она сейчас вернется!
Константин медленно ощупал лицо дрожащей рукой. Лицо на глазах застывало, превращаясь в маску. Потом он неуклюже поманил Маркби к себе. Маркби просунул голову в салон, чтобы лучше слышать. Говорить больному было трудно даже шепотом; губы у него почти не шевелились.
— Вы сказали… вы — из полиции?
— Да. Вы сейчас лучше помолчите, старина. Расслабьтесь! — посоветовал ему Маркби.
Константин огорченно помотал головой. Его прошиб обильный пот.
— Нет, нет! — В углу рта показалась струйка слюны. — С-слушайте! М-меня зовут… — Словно поняв, что договорить ему не удастся, он прошептал: — Ее с-спросите!
Лицо у него вдруг страшно перекосилось. Рот открылся, а челюсть отпала, как у куклы чревовещателя. Потом он захрипел; глаза выкатились из орбит. Он вскинул руки с растопыренными пальцами и потянулся к открытой дверце.
Иностранка взвизгнула и выронила серебряный подносик. Послышался грохот и звон разбитого стекла; на тротуаре валялись осколки и растеклась вода. Помятый подносик свалился в сточную канаву.
Константин обмяк и рухнул вперед; лицо ударилось о спинку водительского сиденья.
— Опять сердечный приступ? — ахнула Мередит.
Маркби осторожно уложил Константина на сиденье.
Глаза навыкате по-прежнему смотрели в одну точку, рот остался открытым. Маркби коснулся его шеи и торопливо задрал рукав его пиджака, пытаясь нащупать пульс.
Через секунду он выпустил руку Константина, которая тут же безвольно упала на сиденье.
— Помоги вытащить его из машины! Уложим его на тротуар и попробуем сделать искусственное дыхание!
Константин был крупным и тяжелым; даже втроем с иностранкой, явно не горящей желанием помочь, им еле-еле удалось извлечь его из салона. Все их попытки оказались тщетными. Услышав вдали сирену «скорой помощи», которую Мередит вызвала, позвонив из машины, Маркби выпрямился и устало произнес:
— Он умер!
Глава 3
— И все-таки не понимаю! — сказала Мередит.
Они медленно отъехали от Паддингтонского вокзала; вагон еле заметно покачивался. Им еще повезло, что они успели на последний поезд. Платформу перегородили лесами, и им пришлось бежать в обход. Они вскочили в вагон в последнюю секунду. Пассажиров оказалось мало; на другом конце вагона сгрудились какие-то театралы, оживленно обсуждавшие просмотренный спектакль. За окнами было темно; только на центральных улицах горели фонари. За окнами мелькали жилые дома. Кое-где в незанавешенных окнах горел свет, и случайный взгляд проезжающих выхватывал мирные домашние сцены и обстановку квартир. Проносящиеся мимо разрозненные картинки обыденной жизни — стол, накрытый к ужину, мерцающий телеэкран — слегка раздражали Мередит. Вот они есть, а вот их уже нет…
Невозможно привыкнуть к внезапной смерти… Человек шел по улице и вдруг упал… А Алекс внезапно умер в салоне собственной дорогой машины… Так не должно быть! Так нечестно! Смерть Константина особенно задевала своей неожиданностью. Всего за долю секунды Алекс, человек вполне уверенный в себе и в своем общественном положении, перестал существовать. Что за странная прихоть судьбы? А может, все гораздо страшнее и люди — всего-навсего жалкие маленькие глиняные куклы, которые пляшут, как шарик на рулеточном колесе, и заканчивают свой жизненный путь в заранее предначертанном гнезде?
Она откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. День выдался долгий и трудный.
Рейчел, по пятам за которой следовал шофер Мартин, вернулась, когда тело Алекса переложили на носилки и грузили в салон «скорой помощи».
Прежнее самообладание сменилось истерикой. Вскоре Рейчел, опиравшаяся на руку Мередит, окружила небольшая толпа встревоженных прохожих. Иностранка, которая только что громко вопила и отчаянно жестикулировала, поняла, что ею никто не интересуется. Она достала из канавы помятый серебряный поднос и, надувшись, ушла в дом. Время от времени в окне первого этажа колыхалась занавеска, расшитая стеклярусом; значит, девица внимательно наблюдала за ними. Мередит не сомневалась: когда вернется «мадам», она получит живой и полный отчет о происшествии.
