Марина Серова - Венок для мертвой Офелии
Продолжать спор я не стала. Потому что я же и пошла по этой дорожке в свое время, она абсолютно права. Это как отрава. Как говаривал мой папочка – хорошо, что пошла по нужной стороне, могла бы и по другой пойти… По противоположной. Тем паче – уж чего-чего, а духа авантюризма мне было не занимать. И если бы я не стала сыщицей, то кто меня знает… Мне вот больше, чем «Мыслить как преступник», сериал «Виртуозы» нравится. Ах, какие они там аферы проворачивают! Блеск! Посмотришь – и думаешь, а не провернуть ли тоже что-нибудь этакое? Так что Ольгу мне успокоить было нечем. Судя по всему, Варька точно рванет учиться в Тарасов, и именно в судмеды… Потому что – не фига убивать людей! Жажда справедливости – это как отравление. Отравился – и все.
Не проходит такое. По себе знаю… Поэтому Ольге я могла только посочувствовать. Ей предстоит нелегкая судьба. Дочь будет вечно на работе. разговоры она будет вести очень специфичные. И ночные звонки станут постоянной реальностью их жизни. И дай бог, чтобы не было ранений. риска. Потому что от этого – уж точно страховки нет.
– Оль, ну, может быть, она захочет наукой заняться. Чистой. Знаешь, например, она станет криминалистом-биологом. Они ж на происшествия редко выезжают. В основном чисто лабораторная работа…
– Да ты что, не видишь? Она – будет в лаборатории сидеть? Моя дочь? – Ольга рассмеялась.
– А что такого-то?
– Ничего, Тань! Я не удивлюсь, если она в какой-нибудь ОМОН пойдет. Или – еще куда.
– Не пойду, мне это неинтересно, – успокоила мать Варька.
– Да, конечно, зато будешь маньяков ловить, куда интереснее…
Ольга с расстройства плюхнула последний изготовленный блин так, словно это были и Варька, и неведомый маньяк.
– Черт знает что, а не ребенок растет, – проворчала она.
– Оль, хороший же ребенок, – возразила я. – Умненький. О всяких глупостях не думает. По улицам в поисках приключений не шастает. Ну чего ты?
– Да понимаю, Тань, – махнула рукой Ольга. – Просто боюсь я за нее… Очень боюсь. Не дай бог, что с ней случится, не переживу я… А профессия у вас – сама знаешь. Опасная.
Варька на нас уже внимания не обращала. Она достала какую-то тетрадку и начала записывать туда что-то. Мы ее совершенно не интересовали.
– Тань, я все думаю – может, она в писательницы пойдет? Или сценаристкой станет? Лишь бы не этим… судмедэкспертом!
– Может быть, – кивнула я. – Но писать-то она будет одни детективы и триллеры.
– Все равно, лучше пусть пишет, чем с этими трупами убитыми целыми сутками торчать…
Я хотела ее поправить, что не «убитыми трупами», а «трупами убитых», но моя подружка уже собрала все на поднос, поставила перед Варькой кружку с молоком и тарелку с блинам и, указав мне подбородком на терраску, пошла к двери. Я пошла за ней. Вслед мне доктор росси сказал:
– Убитая девушка была явно знакома со своим мучителем и доверяла ему настолько, что отправилась с ним в заброшенное место, к берегу реки, где никого не бывает.
Почему-то мне вспомнился мой сон. Берег реки. Птицы. Я – в дурацком платье и дорогих туфлях на шпильках высотою в полметра. И эти отвратительные белые цветы вокруг… Сама не знаю почему, но мне вдруг стало жутко, я остановилась и поежилась.
Откуда-то донесся тихий женский смех. И – так отчетливо – в далеком лесу кукушка отсчитывала год за годом, и я откуда-то знала, что она все врет, а на самом деле – мне не осталось уже даже и часа.
«Фу, Таня, – встряхнулась я, – ты сейчас вообще додумаешься непонятно до чего».
И додумаюсь. Я это знала.
Поэтому я поспешила за Ольгой. И, словно в насмешку, услышала за спиной голос доктора росси:
– Не надо бояться правды. Надо анализировать происходящее и, найдя причины происходящего, вычислить преступника.
«Похоже, росси скоро сможет заменить мне гадальные кости», – подумала я, решительно закрывая за собой дверь. Пусть уж он будет оракулом для Варьки. А мне и моих косточек хватит…
Я сама не могла понять, почему на меня эти слова так подействовали. Ведь ничего не предвещало беды. Вокруг было так тихо. Так спокойно. И – да откуда же прийти сюда, в этот тихий поселок, черт побери, этой самой беде?
«А разве ты не знаешь, Таня, что там, где появляешься ты, что-нибудь случается?» – Мой внутренний голос снова заговорил – и звучал-то на сей раз грустно, без привычного ехидства.
«Необязательно, – огрызнулась я. – Вот сейчас как раз такой случай, когда ничто не нарушит этого пасторального покоя. Даже я».
– Самое же странное здесь, – сказал вслед мне доктор росси, – что это убийство произошло в самом тихом, самом спокойном городке. Где люди даже не закрывали до этой ночи свои двери. Им просто нечего было бояться. До этого дня…
«Ты не мой оракул, – сказала я доктору росси, тем не менее с трудом отделываясь от чувства тревоги и беспокойства, охватившего меня. – А значит, я совсем не обязана к тебе прислушиваться».
И вышла в сад, решительно закрыв за собой дверь.
В Ольгином саду пахло розами и яблоками. Яблок в этом году было несметное количество – Ольга не успевала их убирать, она постоянно подбирала новые яблоки, резала их, сушила, варила варенье, а они все падали, и иногда казалось, что каждое утро Бог подвешивает на дерево новую порцию яблок. Мы сидели в самом тенистом уголке сада, потягивали кофе, и я слушала рассказы Ольги про ее приехавшую племянницу Асю – слушала, каюсь, вполуха. Я отдыхала, наслаждаясь и свежим ласковым ветерком, и утренним мягким солнцем, и этими волшебными запахами роз и яблок… Боже, как я все это люблю… Думать мне не хотелось совершенно. Я наконец освободилась от чувства тревоги, от беспокойства и теперь, после того как совершенно успокоилась, вспомнила слова моей подружки-психологини Полины: «Тань, понимаешь, пережитые события иногда остаются у нас в памяти в виде ощущений, и бывает, что эти состояния возобновляются внезапно, а так как мозг уже освободился от них и ты не вспомнишь даже, возможно, сразу, с чем это было связано, ты ошибочно принимаешь эти эманации за предчувствия».
Именно так, сказала я себе. Это были совершенно ненужные воспоминания, которые я ошибочно принимаю за предчувствия. На самом деле – все прекрасно. Чистый воздух. Отдых. Покой. Запах яблок. И вкус яблок… И кофе под раскидистой вишней. С рассказами о гениальной племяннице… Кстати, любопытно, почему в основном матери занижают способности собственных чад, при этом восхищаясь талантами племянников и племянниц? Это связано со страхом, что талант собственного ребенка, если о нем заявить, привлечет к дитяте темные силы? Или простое нежелание выглядеть хвальбушкой? Надо будет узнать у Полины, когда я приеду. Хотя с другой стороны – разве мне это действительно интересно? Или я просто чувствую небольшую обиду за Варьку? Которая – вне всякого сомнения – в будущем талантище? Пусть она и не актриса… Или актрисой быть для женщины нормально, а хорошим профайлером – нет? И сыщицей, наверное, тоже?
– Она очень талантливая девочка, и очень красивая, – говорила Ольга. – Ты наверняка ее видела – она уже играет в спектаклях, представляешь? Первый курс – а ее взяли на роль Офелии…
Я не очень-то сведуща в репертуаре наших театров, поэтому как-то пропустила это мимо ушей, хотя я точно знаю, что ни в одном из тарасовских театров «Гамлета» нет, ну – может быть, собираются поставить? Я же не театралка. Кроме того, я прекрасно знала, что поступить на театральный факультет очень проблематично, если ты, конечно, не мальчик. Мальчиков берут не глядя. А вот девочек, мечтающих ходить по сцене в красивых платьях, раз в тысячу больше. Поэтому я очень была восхищена Аськой, которая так запросто, с первого раза, без всякого блата и подношений поступила в этот самый театральный. Насколько я помню, моя подруга Ленка потратила на эти самые поступления восемь лет своей жизни. А уж сколько она потратила нервов, я даже представить боюсь. Правда, за восемь этих лет Ленка освоила еще пять профессий – и вполне могла теперь в случае чего работать секретарем, учителем младших классов, уборщицей и даже оператором машинного доения. Кажется, она мне еще гордо показывала удостоверение сельского механизатора. Причина такого была в том, что она когда-то, как и Ася, приехала из области, и чтобы как-то не возвращаться в родное селение, она каждый год поступала куда-нибудь учиться. Естественно, ее заодно обеспечивали общежитием. Что решало ее жилищную проблему. Так, в конце концов, она и дождалась наконец того самого года, когда ее мечта исполнилась. А Ася – вот так. Не просто поступила, но и сразу получила роль Офелии… Однако и в самом деле есть чем гордиться тете!
– И как она? Справляется? – из вежливости спросила я.
– Сама увидишь, – сообщила Ольга. – Мы Аську уговорили, она в нашем клубе моноспектакль покажет… С отрывками.
– Это хорошо, – меланхолично отозвалась я.
На самом деле я ничего хорошего в этом не видела. По крайней мере, для себя. Потому что я быстро поняла, что мне тоже этого спектакля не избежать. Значит, вечер отдыха и покоя мне не светит. Я начала даже придумывать возможные отговорки, чтобы не ходить, но тут же устыдилась, встретив радостный Ольгин взгляд. Ну, конечно, подумала я. Подумаешь, потеряет она один вечер. Ничего с тобой не случится. У людей радость. И ты портить эту радость им не будешь.
