Анатолий Безуглов - Змееловы
Анна Ивановна была в своей стихии, и весь мир перестал для нее существовать.
Степан продолжал потихонечку наблюдать за Гридневой. Та вела себя так, как большинство людей рядом со змеями. Ему это было знакомо. Но девушка мужественно пересиливала страх и отвращение.
Анна Ивановна, просмотрев журнал записей, коротко приказала:
— Подготовить операционную. Будем брать яд.
Оля спросила:
— Можно мне присутствовать?
— Конечно! Вам надо сразу приучаться к нашей работе. Пока подготовят змей, осмотритесь. Зина выдаст вам хирургический халат, колпак и повязку…
Ящики со змеями вынесли на солнце, выставив рядком. Оля с любопытством наблюдала эту процедуру.
— Как вам у нас нравится? — подошел к ней Чижак. Он был в своей неизменной косоворотке.
— Красиво, — ответила Оля, сдерживая улыбку. — А зачем их вынесли?
— Как известно, — начал серьезно Веня, — змеи — холоднокровные животные. Температура их тела зависит от температуры окружающего воздуха. Следовательно, чтобы их активность повысилась, надо подогреть среду вокруг. Что мы и делаем. — Чижак засунул руку за пояс, как Лев Толстой.
— А для чего повышать активность?
— Очень просто — они тогда легче отдают яд. Между прочим, Оленька, королевские кобры, самые ядовитые в мире, водятся в самых жарких местах на земле. И поэтому они плюются ядом.
— Как это?
— А вот так. Разогревшись до предела, вышеназванные рептилии выслеживают добычу и поражают ее порцией яда прямо в глаза с расстояния в двадцать пять метров.
Оля покачала головой.
— А вы не знали? — Веня наслаждался произведенным впечатлением. — Кстати, Анна Ивановна сама ловила королевских кобр в Индии. — Веня вошел в лекторский раж. Он взял Гридневу под руку и повел по полянке. — По ядовитости кобре немного уступает бушмейстер — южноамериканская гадюка, достигающая длины пять метров и рождающая живых бушмейстерят до трехсот штук семь раз в год… Забавно, не правда ли, Олюшка? (Девушка кивнула). Ливан рассказывала, как сама поймала…
— Вень, помоги аккумулятор отнести в операционную, — остановил лекцию грустный Вася.
— Вот видите, нас прервали на самом интересном месте, — с досадой сказал Чижак. — Но мы с вами еще побеседуем, — пообещал он и поплелся за шофером.
— Оля! Идите сюда, — позвала из операционной Кравченко. Она была в белом халате и шапочке.
Оля поднялась в вагончик.
— Э, нет, так теперь сюда нельзя. Вымойте руки, наденьте халат.
Оля, смутившись, вышла. Зина подвела ее к умывальнику и, налив туда горячей воды, сунула в руки мыло.
— Как в больнице, — улыбнулась Гриднева, стараясь завязать разговор.
— Ваш хирургический халат, колпак и повязку я положила на вашу койку, — сухо сказала Зина. — Верхняя справа.
В чисто вымытой операционной пахло дезинфекцией.
Кравченко осмотрела Гридневу.
— Вот теперь порядок. Помните, Оля, мы имеем дело с живыми организмами, которые имеют такие же чувствительные органы, как у нас. Их так же поражают болезни, как и людей. Взятие яда — это операция, травмирование полости рта рептилий. Все должно быть предельно чистым.
— Понимаю, Анна Ивановна, — кивнула девушка.
— Повязку со рта пока опустите… Зина, несите чашки Петри, зажим.
Зина быстро и неслышно принесла стерилизатор. Вынув из него чашку Петри — плоскую стеклянную тарелочку, она прикрепила ее зажимом к краю стола.
Веня и Василий, также в белых халатах, втащили в комнату аккумулятор. Пузырев принялся возиться с проводами и приборами.
Зина принесла баночку с желтоватой жидкостью.
— Это раствор риванола, — пояснила Анна Ивановна Оле. — Для обработки пасти змей после взятия яда.
Оля внимательно слушала.
— Вася, готово?
— Готово, Анна Ивановна.
— Хорошо. Где Степан?
— Иду, — сказал Азаров в дверях, на ходу повязывая марлевую повязку.
Вася вышел.
— Начнем с гадюк. — Анна Ивановна подняла на лицо повязку. Все последовали ее примеру.
Веня с бригадиром принесли ящик со змеями.
Наступила тишина. Степан открыл крышку ящика, кронцангом достал змею, положил на стол, слегка придавив хвост мизинцем. Оля внимательно наблюдала, как Анна Ивановна, взяв левой рукой за хвост, уверенно перехватила головку гадюки, из открытой пасти которой торчали два длинных зуба.
Бригадир мельком бросил взгляд на новую лаборантку. Ее лоб казался белее шапочки и повязки. Зубы змеи коснулись края чашки Петри, и Анна Ивановна скомандовала:
— Ток!
Зина приложила к розоватой десне змеи пару тоненьких электродов. На дно стеклянной тарелочки брызнули две маленьких прозрачных струйки…
Степан снова глянул на Гридневу. По бледному виску девушки пролегла блестящая полоска пота.
— Следующую, — сказала Анна Ивановна.
Бригадир показал глазами на Олю, но Кравченко невозмутимо произнесла:
— Змею на стол. Только прошу, Степан, не души ты их, как кот мышей…
Веня засмеялся:
— Он и так берет их нежнее, чем девушку…
— Поговорили — достаточно, — строго сказала Анна Ивановна.
В операционной воцарилось напряженное молчание.
После пятой змеи Кравченко сказала:
— Оля, вы свободны. На сегодня вам хватит.
— Я могу еще… — неуверенно отозвалась девушка.
— Нет-нет, пожалуйста, на воздух, — строже повторила Анна Ивановна.
Оля двинулась к выходу и тут только почувствовала, что ноги у нее заплетаются.
— Я не нужен? — поспешно спросил Чижак.
— Конечно, — ответила Кравченко.
Веня подхватил Олю за талию и предупредительно открыл дверь.
Присев на бревно, девушка содрала повязку и глубоко вдохнула распаренный, пахнущий травой воздух.
Она не замечала мошки, густым облаком висящей в воздухе и нещадно жалящей руки, шею, лицо. Сидела молча, прикрыв глаза.
Чижак деликатно взял ее за локоть:
— Пройдемте по тайге. Озон, хвойно-воздушные ванны…
— Спасибо, Веня, в другой раз. Хочется прилечь…
Оля лежала на своей койке и глядела в низкий потолок. Она слышала, как возле двери в женскую половину вагончика переминался с ноги на ногу Чижак.
— Между прочим, не переживайте, Оля, — проговорил он за дверью. — К нам в Ташкенте в питомник как-то пришел летчик-испытатель. Герой Советского Союза. Повидал на своем веку будь здоров. Мужик — косая сажень в плечах, как говорится… Вы меня слышите?
— Да, — тихо ответила девушка.
— Подполковник. Решил посмотреть, как мы берем яд у змей. И что вы думаете? — Веня сделал многозначительную паузу. — Через десять минут грохнулся в обморок. Ферштеете?
— Иес, — ответила Гриднева.
— Ну, отдыхайте. Не буду мешать.
Оля молча вытерла со щеки слезы.
6
На следующий день змееловы по двое разбрелись по тайге.
Горохов ушел с Василием, все время ожидавшим разговора с бригадиром и по этому случаю молчаливым и притихшим. Веня — с Зиной. Степан пригласил Олю, чтобы новенькая лаборантка обвыклась в тайге и узнала «секреты» их работы.
Анна Ивановна засела за свои записи. Ребята любили, когда в лагере оставалась она: по возвращении их ждал в таких случаях отменный ужин.
— Мне стыдно за вчерашнее, — сказала Оля, когда они остались одни с Азаровым.
— А что? Все было нормально.
Они поднимались вверх по распадку, еще прохладному и тихому.
Степан нес в руках мешочки со змеями, у которых вчера взяли яд.
— Мне хочется у вас работать как следует. Я постараюсь…
— Народ у нас хороший. Привыкнете. — Степан остановился, развязал один из мешочков, взял его за концы и вытряхнул змей в траву. Те, развернув кольца, оставались на месте. Азаров подтолкнул их кронцангом, и они нехотя расползлись в кустах таволги.
Оля, с трудом скрывая страх, наблюдала за происходящим. Когда они двинулись дальше, она спросила:
— А зачем вы их отпускаете?
— Пусть живут. И размножаются. Так, кажется, в Библии сказано.
— Ну, — откликнулась девушка, — и много таких экспедиций, как ваша?
— Первая. — Степан невесело усмехнулся. — И за нее Анван билась столько лет… Нам до сих пор палки в колеса ставят. Один из академиков назвал Анну Ивановну «Дон Кихот в юбке».
— Я люблю донкихотов. На них держится все доброе и светлое. — Азаров с любопытством посмотрел на Гридневу. А она продолжала: — А то получается: делай подлость, живи для своего удовольствия — и ты нормальный. Но как только кто-нибудь проявит альтруизм, откажется от своего блага в пользу других — на него сразу вешается ярлык: чокнутый.
— Случается. Жизнь — штука сложная, — уклончиво ответил Степан. — А с другой стороны, все как будто вертится в нужную сторону.
— Вы довольны своей жизнью? — неожиданно спросила Оля.
