Антон Леонтьев - Интервью с магом
Однако все испортил потешный ведущий шоу, мнивший себя остряком: он представил меня как жертву «самой известной красавицы нашей огромной родины», и в эфир пошли отрывки нашей с Софьей перепалки. Больше всего мне захотелось сбежать с передачи, забиться в угол и снова зарыдать. Но делать было нечего, занавес распахнулся, и мне пришлось, нацепив на лицо улыбку от уха до уха, презентовать себя сидевшей в зале публике и одновременно никак не меньше тридцати миллионам телезрителей.
Так и есть, меня пригласили всего лишь потому, что Софья опустила меня в прямом эфире, а под конец вылила на голову бокал воды, да еще и состоялся тот идиотский телефонный разговор с мнимым бренд-менеджером фармацевтической фирмы... Как личность я была неинтересна, меня дефинировали исключительно через Софью! Я была ее прыщом, ее сиамским близнецом, ее аппендиксом!
Оставалось только одно: делать хорошую мину при плохой игре. Я заразительно смеялась, отпускала шутки и колкости в адрес отсутствующей Софьи и делала вид, что вовсю наслаждаюсь глупыми и беспардонными вопросами ведущего, которого мне больше всего хотелось увидеть бредущим к гильотине или, по крайней мере, к электрическому стулу.
Повезло хоть, что на полуфинале я была единственной дамой среди приглашенных экспертов. Моим напарником стал, во-первых, скандальный депутат Госдумы Митрохин, субъект необъятных размеров и обладатель чрезвычайно пронзительного голоса. Депутат некогда числился в наследниках Жириновского и был даже его первым заместителем, а потом попросту кинул своего шефа, переметнувшись в «партию власти», где ему предложили возглавить какой-то думский комитет. Народный избранник являлся постоянным участником всевозможных столичных тусовок, обожал мелькать на телевидении и, подражая своему бывшему шефу, любил ошарашить публику шокирующими заявлениями.
Во-вторых, имелся еще и сосед слева (я восседала в кресле меж двух галантных джентльменов), оказавшийся известным иллюзионистом Марком Черносвитовым, нашим русским Дэвидом Копперфильдом. С иллюзионистом я была шапочно знакома (депутата, увы, знала слишком хорошо – он был у меня на эфире, причем начал немедленно «тыкать», а после того, как выключили микрофоны, предложил мне съездить вместе с ним в баню. Я его и послала – в баню).
Полуфинал «Войны магов» стартовал. Из «десяти негритят» осталось только четыре, и трем из них надлежало выйти в финал, в котором через неделю предстояло выявить счастливого обладателя пятисот тысяч и путевки в зарубежное турне по колдовским местам.
Экстрасенсы, призванные поразить народ необычными талантами, были пестрой компанией – двое мужчин и две женщины. Каждый из магов имел возможность представить на суд публике, а также жюри, то есть иллюзионисту, депутату и мне, свои способности. Причем в очередном шоу кандидат был обязан удивлять всех нас не старыми, уже показанными в прошлых программах, трюками, а чем-то кардинально новым. В общем, все та же «Фабрика звезд», но только для экстрасенсов.
Хоть я и была настроена скептично, но шоу оказалось занимательным, я бы даже сказала, завораживающим.
Сначала выступил тощий вертлявый студент с примесью африканской крови и кучерявой шапкой волос, делавшей его похожим на Майкла Джексона на заре его карьеры, еще до того, как бедняга при помощи бессчетных пластических операций превратился в ходячую мумию. Студентик по имени Альберт выбрал в качестве помощницы меня. Ну да, не иллюзиониста же звать на помощь или весившего полтора центнера депутата! Он презентовал собранное из паззлов изображение Моны Лизы, но на месте ее загадочной улыбки зияла пустота. Искомый паззл находился среди сотен прочих в стеклянном барабане, стоявшем на сцене. Мне пришлось вытаскивать наобум из стеклянного барабана паззлы и показывать их моим коллегам из жюри. В задачу тех входило назвать момент, когда мне следовало остановиться и, тем самым, выбрать якобы нужный паззл. И, что самое удивительное, именно тот паззл, который они никак не могли видеть и который был зажат в моем кулаке, и подошел в последнее гнездо – был и улыбкой Моны Лизы! Причем я имела возможность убедиться – прочие паззлы в барабане никак не тождественны, все они отличались друг от друга! Так как же получилось, что я выбрала именно тот, что нужен?
Студент уверял, что сумел сфокусировать ментальную энергию трех судий в астральное тело, которое, стоя у меня за спиной – хотя я никого там не видела! – и подсказывало мне, какой паззл вытащить из барабана, и давало советы моим коллегам, когда сказать «Стоп!».
В общем, бред сивой кобылы. Наверняка фокус с улыбкой Моны Лизы объяснялся очень просто, и никакое колдовство здесь ни при чем. Но, надо признать, трюк произвел на меня неизгладимое впечатление. Так обычно и бывает – поражает воображение всегда что-то простое, но неожиданное.
Второй возникла монументальная бабища неопределенного возраста, вся в черном, с массой гремящих и звенящих амулетов на безбрежной, как озеро Байкал, груди. Звали особу подходяще – Эльвира. Она якобы умела вступать в контакт с миром мертвых при помощи огромного черного кота по кличке – разве могло быть иначе-то! – Бегемот. Эльвира навевала на меня затаенный ужас, говорила загробным прокуренным голосом и уверяла, что у себя дома спит вместо кровати в гробу.
Она предложила каждому из трех членов экспертной комиссии написать на бумажках по вопросу, адресованному одному из усопших. Я боролась с искушением адресовать свой вопрос, скажем, Карлу Марксу: «Какого лешего ты выдумал коммунизм?» Но хитрая прорицательница ограничила круг некромантского общения с покойными родственниками. Поэтому я попыталась узнать у покойной бабушки, куда же она незадолго до смерти запрятала шкатулку со своими золотыми украшениями – мы всей семьей потом бились, пытаясь найти фамильные драгоценности, но так их и не обнаружили.
Эльвира, демонстрировавшая со своим дрессированным котом дешевые трюки, велела нам положить записки в шкатулку с черепами. Затем кто-то из помощников передал шкатулку ей, и тетка при всем честном народе сожгла записки, не имея возможности их прочесть, в треножнике, а затем начала читать заклинания. Через некоторое время, умолкла, якобы вступив в контакт с миром покойников. И, черт побери, уставившись на меня, пророкотала:
– Ты хотела узнать у своей бабушки, куда она перед самой смертью положила определенную вещь?
Волосы у меня едва не встали дыбом – откуда мымра узнала мой вопрос? Ведь она сожгла записки, не разворачивая, чему я сама была свидетелем! Причем вопрос я корябала, прикрыв листок ладонью и своей не маленькой грудью, так что ни одна скрытая камера не смогла бы зафиксировать то, что я написала!
– Твоя бабушка… Кстати, как было ее имя?
Я ответила, что мою бабушку звали Анной Даниловной.
– Ага... Анна Даниловна... Она очень расстроена, что ты и твои родичи такие алчные. Суть жизни не в материальных ценностях, а в духовных! Так что пусть это останется для вас тайной!
Депутат Митрохин пожелал узнать у покойного отца, сколько ему самому осталось жить, на что тот устами Эльвиры заявил: негоже лезть в дела, которые его не касаются. Иллюзионист же выспрашивал у своей тетки, в каком году она вышла замуж. Эльвира, нахмурившись, держа на руках фырчащего кота, отчитала его в прямом эфире:
– Ты мне не веришь и намеренно пытаешься подвергнуть меня экзамену! Твоя тетка очень разочарована! Она сожалеет, что у нее имеется такой племянник! И, естественно, отказалась отвечать на вопрос!
– Неужели? – холодно улыбнулся иллюзионист Черносвитов. – Только вынужден разочаровать вас, уважаемая Эльвира, как и того духа, с которым вы якобы беседовали. У меня имеется всего одна тетка, младшая сестра моего отца, но она, слава Аллаху, жива и здорова. Так с кем же вы сейчас вступили в контакт?
Сразу после этого мы ушли на рекламную паузу. Эльвира ретировалась со сцены, а иллюзионист объяснил мне:
– В шоу все построено на фокусах, мне ли не знать. Но одно дело, когда надувают по-доброму и красиво, как студент Альберт. И другое дело, когда дурят беззастенчиво и нагло, что постоянно делает Эльвира.
– Пусть она ошиблась, пусть ваша тетка жива, но как она узнала мой вопрос? – горячилась я, сама незаметно перешедшая из стана скептиков в лагерь верящих. – И как она узнала вопрос уважаемого депутата? И ваш собственный! Она что, умеет читать мысли?
Черносвитов усмехнулся:
– Если Эльвира что и умеет читать, так именно чужие записки. Вы, Катюша, разве не обратили внимания на то, что когда мы положили записки в шкатулку и ее взял помощник, Эльвира тотчас начала завывать и отвлекать всеобщее внимание трюками со своим чудным котом, и освещение в студии тотчас стало иным, призрачным? Это было нужно для того, чтобы мы не заметили – Эльвира сожгла в треножнике совсем другие записки, а вовсе не те, которые написали мы. Сами посудите – зачем строчить записки, если Эльвира действительно может передать мысленно наши вопросы в мир теней? Записки нужны только для того, чтобы сама Эльвира узнала о том, что же мы хотим выведать у любимых покойников. Она сожгла фальшивые, заранее заготовленные записки, находившиеся в потайном отделении шкатулки, а настоящие ее помощники тем временем прочитали и сообщили их содержание Эльвире – вы разве не заметили у нее крошечный наушник? И скажите на милость – если Эльвира может получить с того света любую информацию, отчего она спросила, как звали вашу бабушку?
