Джеймс Чейз - Снайпер
– Ты хоть понимаешь, что мы можем заработать пятьдесят тысяч? – Молчание стало невыносимым. – Ты понимаешь, что означают для нас такие деньги?
– Пойду приготовлю постель для гостя. Когда он приедет? – Она встала. – Ты уже поел?
– Люси! Пожалуйста, прекрати! Говорю тебе, такой шанс выпадает раз в жизни. Пятьдесят тысяч долларов! Подумай, с такими деньгами нам будет не о чем волноваться.
Она взяла со стола тарелку с недоеденными сандвичами.
– Звучит прекрасно… Не о чем волноваться, – сказала Люси и ушла в бунгало.
Стемнело. Луна поднялась из-за моря, забираясь все выше и выше в безоблачное небо. Впервые после свадьбы я злился на жену.
В спальне, в которой я собирался поселить Тимотео, вспыхнул свет. В любой другой день я бы помог Люси застелить постель. Мне нравилось хлопотать по дому вместе с ней. Я вообще стремился к тому, чтобы мы чаще были вместе. Но в тот вечер я не сдвинулся с места. Сидел и смотрел на луну, пока не подошло время ехать к Саванто.
Я поднялся со стула. Люси на кухне молола кофе к завтраку.
– Мне надо поехать в «Империал». – Я прислониться плечом к дверному косяку. – Саванто хочет покончить с последними формальностями. Я вернусь в половине двенадцатого. Хорошо?
За четыре месяца нашей совместной жизни я ни разу не оставлял Люси одну. Я знал, что она пугается каждого шороха, и злился на себя, потому что не подумал об этом, когда обещал Саванто приехать к нему в отель.
Люси улыбнулась, хотя в ее глазах мелькнул страх.
– Хорошо, Джей. Я тебя подожду.
Я подошел к ней, обнял, крепко прижал к себе.
– Дорогая, для меня это очень важно. Я люблю тебя.
– Ты пугаешь меня. Я еще никогда не видела тебя таким. Ты стал грубым, холодным… Я тебя боюсь. – Она говорила, уткнувшись лицом мне в шею, и я чувствовал, как дрожит ее тело.
– Ну что ты, Люси, – сказал я, оторвав ее от себя. – Я совсем не такой страшный, чтобы меня бояться. – Я взглянул на часы. Почти четверть десятого. Пора ехать. – Закрой дверь на замок и жди меня. Я приеду, как только освобожусь.
К отелю «Империал» я добрался в начале одиннадцатого. Портье сказал мне, что мистер Саванто живет на четырнадцатом этаже в номере «Серебряная форель». Напыщенный коридорный в кремовой с алым ливрее открыл мне дверь и предложил пройти в роскошно обставленную гостиную. На дальней стене, подсвеченная рассеянным светом, серебрилась большая форель.
Саванто сидел на балконе, выходящем на набережную, пляж и море, залитые лунным светом. Он назвал меня по имени, едва я вошел в гостиную, и предложил сесть в стоящее рядом кресло.
– Благодарю вас, мистер Бенсон, что вы смогли приехать. Ведь для этого вам пришлось оставить вашу очаровательную жену одну. Мне следовало подумать об этом раньше.
– С ней ничего не случится. Вы поговорили с сыном?
– Дело прежде всего? – Саванто улыбнулся. – Я доволен тем, что вы не подвели меня.
– Вы поговорили с сыном?
– Хотите виски… или чего-нибудь еще?
– Нет. Мы теряем время. Что он вам ответил?
– Он хороший мальчик и сделает все, что я ему скажу. Он ваш, мистер Бенсон, до вечера двадцать шестого, душой и телом. – Саванто пристально посмотрел на меня. – Это все, что вы хотели, не так ли?
Я закурил.
– Что еще вы хотите мне сказать? – поинтересовался я.
– Глядя сейчас на вас, мистер Бенсон, я могу понять, как вам удавалось проводить столько часов в джунглях, поджидая врага.
– Что еще вы хотели мне сказать? – повторил я.
Саванто одобрительно кивнул:
– Вот пятьсот долларов. – Он достал из бумажника пять стодолларовых банкнот и протянул мне. Я взял деньги, пересчитал и сунул в карман.
– Благодарю.
– Как я понял, вы закрываете школу и отказываете прежним ученикам?
– Да. Все равно проку от них никакого. После приезда вашего сына я буду заниматься только с ним.
– Это хорошо. У вашей жены есть родственники, мистер Бенсон?
Я остолбенел.
– Какое это имеет значение?
– Я подумал: а не лучше ли ей куда-нибудь уехать, пока вы будете обучать моего сына?
– Если вы считаете, что она будет отвлекать меня, то это не так. Моя жена останется со мной.
Саванто потер подбородок, потом долго смотрел на сверкающее под луной море.
– Очень хорошо. И еще, мистер Бенсон: ни один человек, повторяю, ни один не должен знать о том, что вы учите моего сына стрелять. Никто… особенно полиция.
По моей спине пробежал холодок.
– Что вы хотите этим сказать?
– В результате нашей сделки, мистер Бенсон, вы станете богатым. Я думаю, вполне естественно предположить, что реализация этого плана должна сопровождаться выполнением определенных условий, которые мы все – вы, я, мой сын – будем соблюдать. Одно из них – абсолютная секретность.
– Я впервые слышу о таком. Почему полиция не должна знать о том, что ваш сын учится стрелять?
– Возможно, он окажется за решеткой, если об этом станет известно.
Я бросил окурок вниз, не думая о том, что он может упасть на парик какой-нибудь престарелой миллионерше.
– Говорите. Я должен знать все.
– Да, мистер Бенсон. Я в этом не сомневаюсь. К сожалению, мой сын очень высокий. И очень застенчивый. Но у него много достоинств: он добрый, заботливый… начитанный…
– Какая мне разница, какой у вас сын? Почему полиция не должна знать о том, что я учу его стрелять? При чем тут тюрьма?
Глаза Саванто блеснули.
– Мой сын учился в Гарварде. Из-за своей внешности он стал объектом насмешек. Если исходить из того, что я слышал, ему пришлось туго. Доведенный до отчаяния, он выстрелил в одного из мучителей, и тот остался без глаза. Судья во всем разобрался, понял, что Тимотео спровоцировали, и дал ему срок условно. – Тяжелые плечи Саванто поднялись, затем опустились. – Если только Тимотео никогда в жизни не прикоснется к оружию. Если его застанут с ружьем в руках, ему предстоит отсидеть в тюрьме три года.
Мои глаза широко раскрылись.
– И вы тем не менее поспорили, что ваш сын станет снайпером за девять дней?
Саванто снова пожал плечами.
– Я был пьян. И потом, после драки кулаками не машут. Я надеюсь, что сказанное мной не повлияет на нашу договоренность?
– Пожалуй, что нет, – ответил я после недолгого раздумья. – Если полиции станет известно о его занятиях в тире, сложности возникнут у вас, а не у меня.
– И у вас тоже, мистер Бенсон, потому что вы не получите денег.
– Как я понимаю, моя задача – научить вашего сына стрелять. Остальное меня не касается. Вам нужна секретность – обеспечивайте ее. Мне и без этого хватит забот.
Саванто кивнул:
– Я уже подумал об этом и кое-что предпринял. Завтра с Тимотео приедут два моих человека. Вы с миссис Бенсон можете их просто не замечать. Они будут следить за тем, чтобы посторонние не приближались к школе, и приглядят за Тимотео, если тот выйдет из-под контроля.
Я нахмурился.
– А это возможно?
– Нет… но он очень раздражительный, – Саванто неопределенно махнул рукой. – Вы должны убедить миссис Бенсон никому не рассказывать о нашем соглашении. Видите ли, я не хочу, чтобы мой друг, с которым я заключил это неудачное пари, узнал о происходящем. А он, надо отметить, весьма любопытен.
– Она никому ничего не скажет.
– Это хорошо. – Саванто рывком поднялся из кресла. – Тогда до завтра, до шести утра. – Он прошел мимо меня в ярко освещенную гостиную с удобной мягкой мебелью, обитой белым с красным материалом, лежащим на полу кремовым ковром и серебряной форелью на стене. – И последнее. – Он открыл ящик письменного стола, похожего на антикварный, а может, действительно изготовленного в Англии в восемнадцатом веке, и достал конверт. – Это для вас. В качестве поощрения.
Я взял конверт. В нем оказался листок бумаги стоимостью в двадцать пять тысяч долларов.
Свернув на песчаную дорогу, ведущую к школе, я заметил, что у бунгало стоит красно-синий «Бьюик» с откинутым верхом.
Меня охватила тревога.
Кого это принесло так поздно? Почти половина двенадцатого. Тут я вспомнил, что Люси одна, и сердце чуть не выпрыгнуло у меня из груди. Я сразу же забыл об облигации, лежащей у меня в кармане, вдавил в пол педаль газа, и машина рванулась вперед. В визге тормозов я остановил ее у бунгало и выскочил из кабины.
В гостиной горел свет, и не успел я добежать до двери, как у распахнутого окна появилась Люси и помахала мне рукой.
Я облегченно вздохнул.
– Все в порядке, дорогая?
– Конечно. Заходи, Джей. У нас гость.
Я открыл дверь и через холл прошел в гостиную.
В моем любимом кресле сидел мужчина в поношенном летнем костюме, со стаканом кока-колы в руке и сигаретой, зажатой меж тонких губ. Высокий, гибкий, неулыбчивый, с загорелым лицом и прозрачно-синими глазами. Черные, коротко стриженные волосы. Волевой подбородок. Он встал и поставил стакан на стол.
– Это мистер Лепски, – представила его Люси. – Он приехал к тебе. Я попросила его подождать.
