Галина Романова - Рыцарь чужой мечты
Ох, как ей больно тогда сделалось от несправедливых упреков подруги. И еще больнее за Наташкину боль, с которой та ни в какую не желала расставаться.
– Ты идешь спать?
Ирина стояла на пороге гостиной в самой лучшей своей сорочке, которую надевала лишь однажды и которая Стасу очень понравилась тогда. Очень надеялась повторить впечатление, но он даже не повернул головы, пробормотал, что еще пару часов будет занят. Стало быть, в постель ей надлежало отправляться одной.
Вошла в спальню и, не включая света, полезла под одеяло, замерев ровно на середине. Она всегда так засыпала, если укладывалась одна. Потом Стас приходил и осторожно, чтобы не разбудить, теснил жену на ее место.
Странно, но в субботу утром она проснулась так же, как и уснула, – ровно по центру. Стас не приходил. И ушел, как оказалось, задолго до ее пробуждения. Записка, пришпиленная к холодильнику, была лаконичной и призывала не расстраиваться и не ждать его, поскольку его срочно вызвали на работу. И такое случалось, удивления это не вызвало.
Побродив бесцельно по квартире и проигнорировав время завтрака, Ирина начала все же собираться. Раз решила навестить Наташу, стало быть, навестит. Безо всякого предупреждения, безо всякого звонка. Позвонить решилась только Генке.
– Алло, Ириш, привет, – откликнулся тот тут же бесцветным от горя голосом. – Как твои дела?
– У меня все нормально, Ген, а ваши?
– Наши?.. – Он вздохнул с протяжной безнадегой. – Все так же, Ир! Если не хуже!
– Что случилось?! Что-нибудь с Наташей?
Она сползла с краешка кресла на пол и тут же ухватилась за сердце. Нет, еще одного горя своих друзей она не переживет, это точно. Это было бы слишком даже для нее, хотя все ее по праву считали сильной и почти несгибаемой.
– Что с ней, Ген?! Да не томи ты, говори!
Пришлось даже прикрикнуть, потому что тот неожиданно начал всхлипывать и бормотать что-то с трудом различимое. А ведь держался все это время, еще как держался. Дела, видимо, и впрямь совершенно дрянные, раз Генка позволил себе так рассопливиться.
– Она требует эксгумации трупа, Ирин!!! – заорал он вдруг не своим голосом. – Она совсем рехнулась! Я не могу так больше, понимаешь!!! Просто не могу!!!
– Как эксгумации? – ахнула Ирина, вытягивая на ковре вмиг ослабевшие ноги. – Зачем?! Есть же заключение и…
– Это ты у нее спроси, Ирина! Спроси у своей полоумной подруги! Что я только ни делал, как ни уговаривал, все бесполезно. Она… Она будто невменяема. То сидела дома. Теперь…
– Что теперь? – отозвалась Ирина, потому что Гена снова замолчал. Принявшись всхлипывать.
– Теперь ее не найти дома. Днем она ходит по инстанциям, а вечером… А вечером таскается с малолетними придурками по барам.
Ей послышалось или Гена действительно выдал это с отвращением? Кажется, нет. Кажется, все именно так, потому как сразу после этого его будто прорвало, и он наговорил Ирине такого, что у нее заполыхало лицо от стыда за подругу.
– Ген, ну так же нельзя, – попыталась она возразить, когда Гена заявил, что собирается подавать на развод. – Ты не можешь!
– Могу! – резко оборвал он ее. – Еще как могу! Я устал, понимаешь!!! Устал быть нянькой, психоаналитиком, медбратом и еще черт знает кем! А теперь вот еще и рогоносцем прикажешь мне подле нее отираться?! Нет уж, хватит. Кстати… Я ушел, Ирина. Говорю тебе, чтобы ты знала и не задавала ей лишних вопросов при встрече.
– Как ушел? Куда ушел?
Она не верила, она не желала верить, черт побери, в чужое сумасшествие! Да и не чужим оно ей было, а своим до дикой боли, рвущей душу.
Что они творят со своей жизнью, эти двое?! Как они могут?! Кто позволил им так поступать друг с другом?! Они же предают прежде всего свою жизнь, свою счастливую жизнь и свою память о сыне.
– Я ушел от нее навсегда, Ирина, – уже совершенно спокойным, ровным голосом ответил ей Гена. – Ушел и не собираюсь возвращаться. У меня теперь… У меня теперь другая семья.
– Как давно она у тебя? – тут же поспешила она оскорбиться за Наташу. – Как давно у тебя новая семья, можно поинтересоваться?
– Это не так важно, Ирина, – замялся Гена, побоявшись ее гнева, а она ведь могла страшно гневаться и право на гнев имела.
Она могла бы многое сказать ему в ответ на это. И могла бы призывать его, и напоминать, и просить опомниться. Но Ирина лишь, перед тем как опустить трубку на аппарат, коротко обронила:
– Говнюк!..
Друзья их семьи, правильнее ее друзья, поскольку дружить с ними она начала еще давно, до Стаса, жили в модном районе новостроек. Микрорайон вырос совсем недавно на окраине города, в лесопарковой зоне. Здесь было все, что обещали застройщики будущим жильцам. И чистый воздух, и небольшое озеро с благоустроенными берегами, и возможность без проблем провести свой досуг. Мечта просто, а не микрорайон. Здесь, приобретя квартиру, Гена и Наташа вместе с маленьким Степаном и собирались жить-поживать, добра наживать и приумножать численность своего семейства. Не вышло. Все пошло под откос после беды, что стряслась так неожиданно и так страшно. Наташка катилась под откос, если верить Генке. Генка ушел, бросив ее. И не получится у них, как оказалось, ни счастья, ни благополучия, ни многодетной семьи.
Ирина не стала ничего покупать. Заявиться к Наташке с тортиком и бутылкой вина было бы пошло. Покупать фрукты и соки тоже сочла лишним. Не в больничную же палату в самом деле идет. Подумав, купила блок любимых Наташкиных сигарет, тем и ограничилась. Если надумают оформить посиделки, сбегает, благо, магазинов в их микрорайоне тьма-тьмущая.
Дошла до их дома чистеньким аккуратным тротуарчиком. Постояла возле подъезда, рассматривая окна своих друзей на третьем этаже. Все вроде как прежде. Легкая органза металась за открытыми створками окна гостиной. На балконе висело банное полотенце. Одно! Стало быть, Генка не соврал – Наташка и впрямь одна. Раньше всегда два полотенца моталось на веревке на их лоджии.
С тяжелым сердцем Ирина поднялась по лестнице и позвонила. Странно, но Наташка открыла почти сразу. В прошлый раз пришлось ждать минут пять.
Открыла, с вызовом подбоченилась и смотрела на нее какое-то время, не приглашая войти. Потом вздохнула и буркнула:
– Входи, раз пришла.
– Спасибо, – с горечью поблагодарила ее Ирина, переступая порог. – Как дела, не спрашиваю, почти все знаю.
– Да? И что же ты знаешь, дорогая?
Она даже не обернулась, швырнув ей к порогу гостевые тапки. Швырнула и тут же пошла на кухню, принявшись там греметь посудой.
Ирина переобулась, пристроила свою сумочку на изящной тумбочке под зеркалом, порадовалась тому, что в квартире царит идеальный порядок, в прошлый раз ее ступни буквально прилипали к паркету. Вошла в кухню и удивленно воскликнула:
– Ждешь гостей?
– Почему обязательно? – Наташа резкими движениями помешивала огромные куски мяса в глубоком сотейнике, причем мясом этим можно было бы запросто накормить человек пять, не меньше. – Просто готовлю, чтобы есть.
– Одна собралась столько есть? – Ирина недоверчиво хмыкнула, прошла к столу и уселась на скамейку, раскинув руки по спинке. – Не хочешь, не говори, конечно, но Генка…
– А мне плевать, что Генка говорит, поняла! – Наташа обернулась и ткнула в ее сторону деревянной лопаточкой, с которой тут же на пол шлепнулась крупная клякса маслянистого соуса. – И если хочешь иметь со мной нормальные отношения, не упоминай больше при мне его имени! Есть вопросы?
– И не один, ты знаешь! – тоже повысила голос Ирина, разозлившись. – Ты не чужой мне человек, а я не досужая до сплетен кумушка. Я здесь потому, что переживаю за тебя, за вас…
– Да нет уже никаких нас, Ира!!! Нет уже давно!!! – с надрывом закричала Наташа, швырнула деревянную лопаточку обратно в сотейник и обессиленно опустилась напротив подруги на табурет. – Видимость создавали, пока возможно было. А как Степашки не стало, все и рухнуло.
– Я тебе не верю. – Ирина сморщила лоб, попытавшись вспомнить хоть один намек на то, что между ее друзьями что-то было не так, не вспомнила. – Я не верю тебе! Видимость они создавали! Зачем?! Для кого?!
– Да для вас и создавали. – Наташа пожала плечами и кивнула себе за спину в сторону прихожей: – В сумке что? Сигареты?
– Да.
– Молодец. Я так и думала, что ты сигареты принесешь. Торт с конфетами – это лишнее, вино – тоже, праздновать нечего. А вот сигареты в самый раз. Я возьму?
– Не вопрос, – позволила Ирина, дождалась, когда Наташа вернется, и снова пристала: – Нет, вот ты говоришь, что для нас отношения разыгрывали, но ведь было же все хорошо! Я же помню!
– Помнит она. – Наташа ловко распаковала блок, достала пачку и через мгновение выбивала тонкую сигаретку изящными пальцами. – А что помнишь-то! То, что улыбались вам, – так через силу. Что в гости зазывали – так для того, чтобы реже скандалить. Он же… Гена мой, давно уже лыжи навострил из семьи. Его только Степашка и удерживал. А как малыша не стало, так путь свободен. Вот я и…
