Марина Серова - Семь убийц и одна девушка
— Идиотские же шутки у тебя! — прошипел Иванов. — Его личное дело — участвовать в игре или не участвовать. Насильно никто никого не заставляет.
— Да ладно! Я просто пошутил. Только говорить ему об этом не надо, а то еще обидится. Токарь — мужик с характером.
— Это мы знаем, — произнес Кондратьев. — А как вам нравится вон та цыпочка? Ну, которая поет? Интересно, она местная или откуда-то прибыла сюда?
— Солистка? — вытянул шею Головко, прислушиваясь к голосу девушки из выступавшей группы, и в нем сразу заговорил профессиональный интерес. — А между прочим, неплоха. Из нее можно сделать звездочку. Сменить репертуар, пустить в эфир. Можно начать с моего радио. Надо бы познакомиться с ней поближе.
— Идиот, разговор идет об объекте нашей игры, — зашипел Фадеев. — Мы же выбираем жертву нашей фантазии.
— Ребята, мне ее жалко, — протянул радиобосс. — Может быть, найдем кого-нибудь другого?
— А я думаю, что девчонка — вполне подходящая кандидатура, — произнес Соколов. — Чего долго выбирать? На вид она хрупкая, кулаками размахивать не будет. Остановится, чтобы в зеркало посмотреться, вот тебе и неподвижная мишень.
— Да ты, оказывается, опытный убийца, депутат, — засмеялся Марчук. — Вот чему вас учат на парламентских сессиях.
— Скажешь тоже! — фыркнул Соколов. — Просто я умею фантазировать.
— Ну-ну… А теперь пофантазируй, в какую часть тела девчонки ты прикажешь стрелять своему наемнику. В грудь или в попку?
— Без разницы, чего тут фантазировать — буркнул, вмешавшись, Кондратьев. — Контрольный выстрел в любом случае будет произведен в голову.
— Умно излагаешь, начальник, — усмехнулся Фадеев. — Короче, голосуем. Мне эта кандидатура нравится, я ее поддерживаю. Большинство голосов определяет выбор.
— Как хотите, — махнул рукой Марчук. — Слушайте, а каким образом, интересно мне, мы будем сейчас голосовать? Руки, что ли, вверх поднимать на виду у всего здешнего народа?
— Поднимем пивные кружки, — предложил Батталов. — Кто против, пусть держит пиво на столе.
Несмотря на предыдущие разногласия, все семеро подняли свои кружки кверху и даже залпом выпили пиво.
— Ядреное! — крякнул Иванов. — Неплохое пиво тут подают, надо вам сказать.
— Значит, берем за основу принятое решение? — еще раз переспросил Кондратьев.
— Берем водки и обмываем решение, вот что мы сейчас делаем, — сказал Фадеев.
Все тут же согласились, намекая на то, что пивом судьбоносные решения не обмывают. Тот самый светловолосый официант, которого Марчук предлагал как кандидатуру на роль жертвы под номером один, принес две бутылки водки и семь рюмок.
— Как насчет закуски? — поинтересовался Иванов. — Помидорчиков с кинзой можно устроить? И лаваш.
— Сию минуту организуем, — ответил парень и убежал на кухню.
— Он совсем не похож на голубого, — пожал плечами Соколов. — Приятный молодой человек.
— Понравился? — осклабился Головко.
— Ты на что намекаешь? — попробовал было обидеться депутат.
— Никаких намеков, — примирительно поднял руки владелец радиостанции. — Я же знаю, что у депутатов туго с чувством юмора.
Водку тут же разлили по рюмкам. Занимались этим лучшие специалисты по вопросам пития — Фадеев и Кондратьев.
— За успех! — поднял рюмку Иванов.
— И за победителя! — произнес Марчук.
— За честную игру! — добавил Соколов.
— Поднимем наши бокалы! — подытожил Головко.
Все дружно выпили, закусили помидорами, порезанными на четвертинки.
— Последний вопрос! — слегка захмелев, произнес Кондратьев. — Когда начнем играть?
Батталов посмотрел на часы.
— Ну, когда наши люди будут готовы… К завтрашнему дню успеем со всеми договориться?
— Дня три надо, по-хорошему, — произнес Фадеев. — Операция должна быть тщательно разработана.
— И чего здесь разрабатывать? — усмехнулся Марчук. — Указываешь исполнителю, то есть посланцу, на жертву и предупреждаешь: не успеешь — не получишь денег. Вот и все дела.
— Короче, — назидательным тоном произнес Батталов. — Предлагаю сделать это ровно через три дня. Начало операции в двадцать два ноль-ноль. Ни секундой раньше. Если кто-то делает фальшстарт, то тут же выбывает из игры. Пусть используют всю свою фантазию для достижения цели. Кстати, вы не забыли, что нельзя убирать с пути конкурента? Если что, тут же сдаем нарушителя ментам, и он будет сидеть в тюрьме.
— А если нарушитель расскажет про нас на суде? — опасливо произнес Соколов.
— Есть такая опасность, — кивнул Батталов. — Но мы примем меры. Денежки в общак сдаем уже завтра. Кто может, конечно. К остальным просьба — подсуетиться и перевести в Прибрежноморск нужную сумму. Не позорьте себя, признаваясь в безденежье. Кого выберем казначеем?
— Предлагаю Кондратьева, — сказал Головко. — Мэр города знает, как пользоваться деньгами.
— Ни за что! — воскликнул Батталов. — Мэры — известные казнокрады!
— Обижаешь! — погрозил кулаком Кондратьев. — Ну ты и гад, Марат!
— Извини, друг, но слишком часто твои коллеги портят показатели стране. Короче, никого из государственных служащих в казначеи не берем. Предлагаю Серегу Иванова. Он предприниматель, цену деньгам знает. Возражения есть?
— В принципе нам все равно, — кивнул Соколов.
— Вот и замечательно. Значит, двенадцатого июня в двадцать два ноль-ноль. Кстати, насколько я помню, в этот день отмечается какой-то праздник. Надо будет подкинуть ей записку с содержанием типа: «Берегись». Или напишем еще что-нибудь в таком же роде. Наймем какого-нибудь алкаша, который отнесет ее. Будет лучше, если он будет под кайфом.
Мимо прошел Токарев. Он поставил на стол, где сидели его друзья, пустую бутылку из-под пива и сказал:
— Девочку выбрали? Мои парни могли бы снять ее со сцены прямо сейчас, и проблем бы не было. Я тут же стал бы победителем. Только делать этого я не буду, потому что глупостями не занимаюсь. Я — пацан серьезный, в отличие от вас, недоносков.
Слегка покачиваясь, мафиозник ушел с площадки.
— Откуда он узнал? — ошарашенно спросил Иванов.
Глава 3
Милиция прибыла быстро. Наверное, по случаю праздника служба велась в усиленном режиме и реагирование было ускоренным, как никогда. «Скорая помощь» где-то задержалась и приехала позже. Марта Георгиевна также не показывалась. Наверное, испугалась того, что произошло. А мне почему-то показалось, что она все же вернется, предстанет передо мной и доложит по-военному: «Дорогая Женечка Охотникова, ваше приказание выполнено, милиция и „Скорая помощь“ проинформированы о случившемся. Разрешите идти? Есть!»
На пороге номера появились трое мужчин в бронежилетах, одетых на форменные милицейские рубашки с короткими рукавами, и в шлемах, с автоматами в руках. Позади них шел лейтенант в обычной форме. Белобрысый молодой человек лет тридцати, нос картофелинкой, светлые ресницы, кожа лица как у индуса. В руках черная папочка для документов, на правом боку кобура.
— Лейтенант Корнейчук, — представился он. — Что здесь у вас для нас?
Ну и фраза! Одновременно и витиеватая, и простая. Прямо готовое клише для подобных случаев.
— Попытка умышленного убийства, — ответила я, кивая на лежащего на полу неудавшегося киллера.
— Правда? — лейтенант внимательно посмотрел мне в глаза. — Профессиональными терминами изъясняетесь. Юрист по образованию?
— Почти, — сообщила я. — Работаю по схожей специальности.
— Понятно. И это вы его так спеленали?
— Моих рук дело, — скромно произнесла я.
Милиционер присвистнул.
— Ого, владеете восточными единоборствами?
— Немного. Самое главное — пистолетик подберите. Мы его не трогали, лежит как лежал.
Корнейчук нагнулся над киллером.
— Ты кто? Откуда? Местный? Из Прибрежноморска? Нет?
Парень молчал.
— Он вряд ли заговорит без адвоката, — сказала я. — Без толку стараетесь.
— Ладно, посмотрим. Кстати, ваши показания нам пригодятся. Сейчас сядем и все запишем. Вы приезжая?
— Отдыхающая. Из Тарасова.
Корнейчук повернулся к коллегам по работе.
— Ладно, ребята, грузите.
Двое парней в жилетах, закинув за спины автоматы, подхватили киллера и поволокли на выход, бросив на меня любопытный взгляд. Корнейчук сел за стол и раскрыл папочку.
— Итак, начинаем составлять протокольчик.
Мы успели записать только две строчки, как дверь распахнулась и в комнату ворвались два врача. Мужчина и женщина.
— Где тут раненая?
Увидев девушку и быстро сориентировавшись в обстановке, они прошли к тахте.
— Ей оказана первая помощь, — сказала я.
Врачи осмотрели плачущую Светлану, которой было очень больно.
— Идти можете? — спросил мужчина. — До машины сумеете дойти?
