Татьяна Степанова - В моей руке - гибель
Они отбывали срок в одной колонии под Иркутском.
И там, в зоне, Антипов якобы спас Акуле жизнь во время одного непредвиденного инцидента. Впоследствии администрации колонии через своих доверенных лиц стало известно, что они побратались — смешали кровь из порезанных ладоней и поклялись стоять друг за друга верой и правдой до тех пор, пока их не разлучит смерть. Этот экстравагантный способ установления близких и доверительных отношений стал моден и популярен в последнее время. И братались меж собой не одни лишь урки, но и люди более солидные и респектабельные: важные персоны со своими телохранителями, партийные функционеры, предприниматели с ярко выраженными гомосексуальными наклонностями, звезды эстрады со своими доверенными лицами и прочие господа, которые в силу накопленного лихого опыта уже не доверяли обычному мужскому честному слову, а требовали клятв, сопровождавшихся мистическими жестами.
Покидая Раздольск, Колосов связался с начальством по рации, обрисовал ситуацию и получил «добро» на немедленную отработку Карпова. Детали же этой отработки Колосов никому, даже начальству, открывать не собирался.
По имеющейся у него информации, он знал: побратимы неоднократно встречались уже после освобождения. Если Грант и не посвящал Карпова во все свои дела и проблемы, то все равно его побратиму лучше, чем многим, должен был быть знаком образ его жизни. Никита был уверен: если кто и может ответить на вопрос, где следует искать Гранта в первые после убийства сутки, то сделать это вразумительно способен лишь его Акулий единокровник.
К тому, чтобы вынудить Карпова дать нужные сведения, подготовились заранее: уже целые сутки Акула находился в состоянии жестокой ломки. А к нему в камеру, как на грех, подсадили еще тепленьких, грезящих наркоманов, взятых во время следующего этапа операции «Допинг». Акула исходил завистью и вожделением, смотря, как те пускали эйфорические слюни, умолял пересадить его в другую камеру, грозился объявить мокрую голодовку, но…
В следственном изоляторе дежурили двое сыщиков из колосовского отдела. Время от времени они посматривали на Акулу в «глазок» камеры и ждали сигнала шефа. Когда Колосов позвонил им, они активно включились в операцию.
Работать с Акулой решили на свежем воздухе без лишних глаз и ушей. Ему объявили, что везут его в отдел милиции для выполнения очередных следственных действий, полагающихся по статье за хранение наркотиков. Однако на Ярославском шоссе «уазик», где находились сотрудники розыска и скованный наручниками Карпов, нагнала белая «семерка» начальника отдела убийств.
Колосов и Халилов вышли и направились к «уазику». Едва лишь Халилов увидел бледное, покрытое крупными каплями пота лицо Акулы, его дрожащие руки, ту странную расслабленную вялость членов, которая выдает конченого наркоголика с головой, он шепнул Никите:
— Оловянные глаза. Крестный. С таким надо просто, без церемоний.
«Без церемоний» означало одно: прямо предложить Акуле вожделенный наркотик за информацию об Антипове. Колосов тяжко вздохнул: нарушение закона. Грубейшее, чреватое многими последствиями. Он знавал некоторых своих коллег, которые с треском вылетали из органов за подобные «художества». Более того, в душе сам Колосов ненавидел подобные «методы работы», считая их грязными, недостойными своей профессии. Умнее, законнее и в тысячу раз престижнее для собственного профессионализма было бы сплести какую-нибудь оперативную комбинацию, заставив Акулу проболтаться. Но, увы, ни на работу с ним в камере, ни на прослушивание, ни на подключение к операции опытного агента уже не хватало времени. Все эти хитрые интриги и подкопы под побратимскую верность потребовали бы месяца напряженной работы. Искать же Гранта надо было сегодня, сейчас. Что-то говорило Колосову: если этот киллер и уязвим, то только в первые часы после выполнения заказа, когда он считает, что первоклассно справился с задачей и теперь находится в полной безопасности, спрятавшись в тайном, заранее приготовленном на случай отхода логове. И ради того, чтобы немедленно установить место этого тайного схрона, Колосов, как ему ни было противно, готов был поступиться даже очень для себя важным. Корчившийся в ломке вор являлся сейчас лишь подручным средством для того, чтобы достичь этой заветной цели любой ценой.
С начальником отдела убийств Акула уже прежде встречался, а вот на Халилова смотрел настороженно и вопрошающе. А тот созерцал Акулу почти сочувственно.
— Сердечко пошаливает, Антоша? — поинтересовался он мягко.
Карпов опустил глаза. Видимо, он лихорадочно соображал, зачем это его завезли в это тихое местечко — обочина шоссе, овражек, кустики. Кем-кем, а наивным дурачком он не был.
— Я тебе задал вопрос о здоровье, — напомнил Халилов.
— Ты сам, что ли, не видишь? Не видишь, да?! И сдохнуть и жить мне не даете, — голос Карпова дрогнул.
— Плохое самочувствие легко поправить, — подал реплику Колосов. Ему все это напоминало игру в пинг-понг. И мячиком, по которому ударяли их ракетки, был Акула. Вор впился в него взглядом. О, умный Карпов тут же догадался, что именно предложат сейчас ему эти двое. Только еще не догадывался, о чем начнется у них торг.
— Если не желаешь — скажи прямо, разговора не будет, — Халилов усмехнулся. — И… ничего не будет. Так что решай сам, Антоша.
Акула сглотнул.
— Я… я подыхаю, в натуре, ну будьте же людьми… Не дразните… Суками не будьте… Я не могу. Мне плохо. Плохо мне!
— Решать тебе, — Халилов пожал плечами. Потом посмотрел на Колосова. А тому вспомнился их недавний разговор в машине: «По мне, так пусть все они на иглу сядут. Крестный, вся эта воровская мразь, — жестко заметил Ренат. — Нам же проще работать с таким контингентом станет. Вот и проверим сейчас, что Акуле дороже: шприц ли с начинкой, или голова его кровного брата, которому он в верности клялся». — «Получается, что мы с тобой в роли экспериментаторов вроде. Замер шкалы грехопадения, что ли? — ответил Колосов. — А ведь такие вроде больными считаются. Говорят, болезнь у них неизлечимая. Вот был бы у Карпова рак, мы ж не стали бы с ним так, а тут…» — «У него не рак. Крестный, — парировал Халилов, — и хватит тебе самоедством заниматься. Можешь не участвовать, я сам все сделаю. На кого, на кого, а на этого ворюгу мне вообще плевать. Нам с тобой не он нужен, а сам знаешь кто».
— Ну же, Антоша, — подстегнул Халилов, — решайся скорее, время бежит.
— А… а у вас это с собой? — Голос Карпова пресекся.
— Вот оно. — Акула увидел на уровне своих глаз пузыречек с мутноватой жидкостью на ладони своего искусителя.
— Обманешь, сволочь. Дистиллировка небось, а? — Но он уже не мог глаз отвести от пузырька как зачарованный.
Колосову было больно и жалко смотреть на этого в общем-то недурного собой брюнета с резкими мужественными чертами лица. Ничего мужик, хоть и вор. По виду фартовый, женщинам такие должны нравиться. Однако сейчас в лице Акулы уже не было ничего человеческого: голое вожделение, алчная страсть и собачья мольба во взгляде.
— Это не дистиллировка, Антоша, — голос Халилова звучал спокойно, а движения — он полез во внутренний карман куртки и достал одноразовый шприц в пакетике — ленивыми и размеренными.
Акула со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и спрятал лицо в скованные наручниками руки.
— Суки, — всхлипнул он. — Суки вы все.
— Разговор будет? Да или нет?
— Ну да, да, да!
— Вот и чудненько. Сам справишься или помочь?
— Сам! — Карпов с силой выбросил вперед скованные кулаки. — Сними, сними это скорее! — Раз увидев вожделенное «лекарство», он уже был не в силах сдерживаться.
Один из сотрудников розыска, самый молодой из колосовских подчиненных, молча расстегнул наручники. Потом отвернулся. Колосов видел, насколько не по душе парню вся эта сволочная сцена. Эх!
Халилов священнодействовал: проколол иглой резиновую пробочку, набрал жидкость в шприц и…
— Ну? — Акула уже судорожно рвал с плеч пиджак, задирал рукав щегольской водолазки из ангорки, — Ну же!
— Когда ты встречался с Грантом? — тихо спросил Колосов.
Акула замер.
— Он мне как брат, — шепнул он, — что ж вы делаете?
Будьте же людьми.
— Мы люди, Антоша, — ответил Халилов. — Это ты у нас марсианин с заскоками. Впрочем, хозяин — барин. — И он сделал вид, что спускает жидкость в пузырек.
— Я давно с ним встречался. Он мне сам стрелку забил.
В баре на Белорусском вокзале!
— Правда?
— Клянусь! Я про него ничего не знаю. Он всегда один работает, он…
— А зачем он тебя хотел видеть?
— Ну… у него проблемы начались. Он искал ходы уладить.
Считал меня полезным.
— Ты помогал ему улаживать конфликт с коломенцами?
— Нет. У меня таких выходов нет. Не та фигура. Он…
