Марина Крамер - Жить на свете стоит
Гавриленко от удивления замер – ожидал чего угодно, но не этих слов. Образ Ники никак не вязался в его представлении с мягкими игрушками. Если бы она призналась, что в свободное время гоняет на мотоцикле, это произвело бы на него гораздо меньшее впечатление.
– Игрушки? – медленно повторил он, проверяя, не шутит ли она, и Ника подтвердила:
– Да. Маленькие такие, с ладонь. Это у меня с детства. Мама как-то купила книгу с картинками и выкройками, и мне в душу запал котенок оттуда. Крошечный, с мизинец всего. Я его пыталась сшить около месяца, столько ткани перепортила – ужас. Но все-таки справилась, маме подарила на день рождения. Ну и пошло с тех пор. Я даже одно время эти игрушки в магазин сдавала – был у нас такой салон, там продавали всякие туеса из бересты, картины, вышивки, из бисера что-то. Люди в качестве сувениров покупали, для маленьких сюрпризов. Платили, конечно, копейки, зато у меня всегда были карманные деньги.
– Однако…
Их беседу прервала высокая тонкая девушка в строгом костюме, вошедшая с подносом в руках:
– Максим Алексеевич, кофе и чай.
– Да, Алия, спасибо.
Пока девушка расставляла на столике чашки, заварочный чайник и джезву на небольшой горелке, подогревавшейся снизу свечой, Гавриленко продолжал рассматривать Стахову. Она казалась абсолютно спокойной, уверенной в себе и какой-то слишком самостоятельной. «Интересно, есть ли у нее мужчина? – совершенно не к месту подумал Максим и тут же одернул себя: – Ну, тебе-то какое дело до этого? Ты еще возьми и спроси!» – и тут же, едва за Алией закрылась дверь, ляпнул:
– Скажите, Ника, вы встречаетесь с кем-то?
– Не думаю, что это касается кого-то, кроме меня, – холодно ответила Стахова и взяла чашку.
– Простите, – пробормотал Максим, чувствуя себя круглым идиотом. – Можем продолжать?
– Если вы не против, то я бы хотела закончить.
– То есть?
– Мне нужно вернуться в редакцию, чтобы успеть сдать свою дневную работу. От ежедневной рутины никто не освобождает даже в том случае, если берешь интервью у такого человека, как вы.
Максим даже не понял, был ли в ее словах сарказм. Почему-то хотелось надеяться, что нет.
– Но мы ведь, кажется, не все обговорили?
– Я сделала для себя определенные выводы и получила нужную информацию. Если позволите, я позвоню вам в том случае, если возникнут какие-то дополнительные вопросы. Статья будет готова не ранее чем через пару-тройку дней, мне нужно еще кое-что уточнить.
– Могу помочь.
– Я воспользуюсь вашим предложением. Спасибо за чай.
Стахова поднялась и небрежно смахнула в сумку блокнот, ручку и диктофон. Максим тоже встал, и в этот момент в кабинет ворвался невысокий полный мужчина лет семидесяти с папкой в руках:
– Максим, нужно срочно…
– Спокойно, спокойно! – жестом остановил его Гавриленко. – Познакомься, Иван Никитич, это Вероника Стахова из «Столичного хроникера».
Мужчина повернулся к Нике, присутствия которой в первый момент, кажется, даже не заметил, и окинул ее с ног до головы цепким внимательным взглядом:
– Добрый вечер, барышня.
– Иван Никитич – мой заместитель, – пояснил Гавриленко, – даже больше – он мой второй отец, мой наставник и учитель.
– Вы ничего не сказали о первом, – тут же уличила Стахова, и Гавриленко обрадовался:
– А вот это и будет темой нашей с вами следующей беседы, если пожелаете.
Ника колебалась. Было видно, что ее заинтриговала история с двумя отцами олигарха, но она не знала, как поступить и соглашаться ли на следующую встречу. Журналистское нутро взяло верх.
– Если вы найдете время, я с интересом выслушаю. В конце концов, личные моменты всегда украшают журнальный образ…
– …и очеловечивают любого бизнесмена, – закончил за нее Иван Никитич.
– Верно, – чуть улыбнулась она.
– Отлично. Тогда Алия позвонит вам на следующей неделе и предложит время, а вы выберете то, что вам подходит, – подытожил Гавриленко и снова нажал кнопку интеркома:
– Алия, проводите, пожалуйста, Веронику к выходу.
Когда за Никой закрылась дверь, Гавриленко вернулся в кресло у рабочего стола, закинул руки за голову и посмотрел на заместителя:
– Ну, что у тебя?
– Да у меня-то кое-что… – загадочно протянул тот, многозначительно глядя на Максима, – а вот у тебя что?
– Не понял.
– Чего это ты, мил друг, перед журналисткой этой рассопливился? – без всяких церемоний поинтересовался Иван Никитич, или просто Никитич, как привык называть его Гавриленко с детства.
– В каком смысле?
– Не темни, Максимка! Понравилась деваха?
– Глупости, – посуровел Гавриленко и положил руки на столешницу, – просто разговор состоялся хороший, без банальностей этих обычных, без «желтухи». Строго о делах, никаких попыток в личную жизнь влезть.
– Вот это-то и настораживает, Максим, – серьезно проговорил Никитич, открывая принесенную папку с бумагами, – раз в дела полезла – непременно начнет копать. И ведь накопает! – многозначительно добавил он.
Гавриленко постучал костяшкой пальца по столу:
– Но-но! Я тебя затем и держу тут, чтоб никто ничего не накопал. Показывай, что принес, чего тянешь?
– В общем, все по плану, Максим.
– Ну?! – оживился Гавриленко. – Клюнул?
– Не клюнул – заглотнул, как голодный карась червя, – рассмеялся Никитич, протягивая бумаги через стол. – Тендер наш, как и планировалось. Деньги я перевел. Эх, Максимка, покуда не оскудеет земля русская голодными карасями-чиновниками, мы с тобой свою жизнь обеспечим на долгие десятилетия вперед! Правнукам твоим – и тем хватит, если с умом.
Ника сидела за компьютером и пыталась начерно записать свои впечатления от встречи с Гавриленко. Это еще не была статья – это была «окрошка», как называла подобные записи сама Стахова. В таких файлах у нее хранились собственные мысли по теме статьи, какие-то фразы, показавшиеся удачными, информация, почерпнутая из Интернета или полученная в ходе бесед. Потом все это постепенно трансформировалось в строки будущего материала, лишнее вычищалось и оставалось только то, что было «по делу». Но сегодня работа шла медленно. Нике казалось, что она упустила что-то в разговоре с Максимом, не смогла ухватить суть, понять, чем дышит этот человек вне бизнеса – ведь не могло же быть, что ничто другое его не интересует. Но в памяти всплывал лишь короткий эпизод в лифте, когда Гавриленко объявил, что любит ночью через прозрачные стены смотреть на город. Этого было как-то недостаточно. Ника не любила однобокости, не делила материалы на «черные» и «белые» – в них всегда всего было поровну. В случае же с Гавриленко ей почему-то хотелось показать все стороны, не зацикливаясь только на бизнесе. Но впечатлений явно не хватало…
– Неужели придется звонить ему? – пробормотала она, сунув карандаш, который грызла, в прическу. – Подумает еще, что навязываюсь… Хотя сам предложил, отчего нет…
От раздумий ее оторвал Масленников, стремительно влетевший в комнату, где сидели журналисты:
– Ну и сколько, по-вашему, времени?! Почему я должен ждать первую полосу?
Отвечавшая за сегодняшнюю статью на передовице Наташа Вдовина развернулась в кресле и проговорила:
– Статья у Левы, я сдала ее полтора часа назад.
По лицу Масленникова все поняли, что заведующему отделом сейчас будет не особенно хорошо. Левина манера задерживать читку материала была притчей во языцех. Не помогали даже штрафы, введенные Артемом. Однажды Лева таким образом ухитрился уйти в «минус», то есть фактически остался должен изданию деньги, но даже это не заставляло его пошевеливаться, и сотрудники постоянно гадали, на какой волшебной ниточке держится Лева в «Хроникере».
Из его закутка через пару минут раздался вопль, и Лева, к неуемной радости подчиненных, вприпрыжку рванул к выходу, а за ним – Артем, зажимающий в руке свернутый в трубку журнал, который, очевидно, и придал ускорение телу заведующего отделом.
Ника фыркнула и снова погрузилась в заметки. Поняв, что свои впечатления сейчас вряд ли сможет изложить толково, она решила оставить это на ночь и попытаться еще раз дома, а пока свернула окно и полезла в Интернет. Поисковик услужливо выдал ей массу снимков, изображавших Максима Гавриленко в самых разных ситуациях. Были тут и фото с отдыха, и с деловых переговоров, и с презентаций каких-то объектов. Ника с удивлением обнаружила, что каждый раз его сопровождают разные девушки – ни одно лицо не попалось ей дважды. «Такое впечатление, что он звонит в контору по подбору эскорта и четко описывает требования: высокий рост, модельная внешность, длинные волосы, черное коктейльное платье. Да – и чтобы ни в коем случае не блондинка, это же шаблонно», – фыркнула про себя Стахова. Она так углубилась в изучение материалов о Гавриленко, что даже не поняла, что осталась в офисе одна – коллеги, видя, как Ника увлечена работой, неслышно покинули помещение. Бросив взгляд в угол монитора, Стахова ахнула – двенадцатый час! Да ее сейчас отсюда метлой уборщица выметет!
