Майкл Коннелли - Ловушка для адвоката
— Дамы и господа, уважаемые присяжные, доброе утро! — начал Ройс. — Сегодня начинается новый этап судебного разбирательства — стадия защиты. Вы узнаете, какой точки зрения придерживается наша сторона, и поверьте, у нас будет что возразить по поводу каждого пункта версии обвинения. Это не займет много вашего времени, поскольку мне самому, как и моему подзащитному Джейсону Джессапу, не терпится предъявить вам доказательства, которые сторона обвинения не смогла или не захотела представить. Когда мы это сделаем, вы сможете наконец увидеть полную картину событий, которые произошли на бульваре Виндзор 16 февраля 1986 года. Слушайте и смотрите внимательно, и истина предстанет перед вами!
Слушая его, Мэгги машинально водила ручкой по странице блокнота. Я взглянул — там было крупными буквами написано «БОЛТУН». Ну, это как сказать… Мне и не таких приходилось слушать.
— Это дело, — продолжал Ройс, — касается прежде всего семейных тайн, которые обычно бывают надежно скрыты от посторонних взглядов. Сторона защиты позволила вам разглядеть лишь самый их краешек, так сказать, вершину айсберга, но сегодня вы увидите все остальное. Вы поймете, что Джейсон Джессап — всего лишь жертва семьи, пожелавшей скрыть свои грязные секреты.
— Теперь держись, — шепнула Мэгги. Я кивнул, зная, к чему он ведет.
— Да, речь сегодня идет о чудовище в человеческом обличье, поднявшем руку на ребенка, чудовище, которое осквернило одну юную жизнь и готово было проделать это с другой, но что-то пошло не так, и девочка была жестоко убита. Речь идет о семье, которая была настолько запугана этим монстром, что не посмела ему перечить и помогла осуществить дьявольский план, направив острие обвинения против невинного человека, который сегодня предстал перед вами. — Адвокат широким жестом указал на Джессапа.
Мэгги демонстративно отвернулась с брезгливой гримасой.
— Джейсон, встаньте, пожалуйста! — обратился Ройс к клиенту. Тот поднялся на ноги и обвел уверенным взглядом лица присяжных. — Вот он! Джейсон Джессап не виновен, он не более чем козел отпущения, выбранный на скорую руку, чтобы взвалить на него вину за гнусное преступление, которое совершил совсем другой человек!
Джессап снова уселся. Ройс выждал театральную паузу, давая присяжным возможность усвоить только что сказанное, и продолжил:
— В этом деле не одна, а две жертвы: Мелисса Лэнди, уже лишенная жизни, и Джейсон Джессап, у которого пытаются жизнь отнять. Семья устроила против него заговор, и правоохранительные органы пошли у нее на поводу. Они игнорировали имевшиеся улики и подкинули фальшивые, и теперь, через четверть века, когда живых свидетелей уже почти нет, а воспоминания оставшихся ослабли и исказились, решили нанести свой удар…
Ройс опустил голову, словно борясь с переполнявшими его чувствами. Я понял, что концовка близится.
— Дамы и господа, уважаемые присяжные заседатели! Мы собрались в этом зале с одной-единственной целью — установить истину, — и до конца сегодняшнего дня вы узнаете, что на самом деле произошло тогда на бульваре Виндзор. Вы убедитесь, что Джейсон Джессап ни в чем не виноват!
Он снова помолчал, потом поблагодарил присяжных за внимание и вернулся за стол. Джейсон благодарно сжал его плечо — еще один отрепетированный жест.
Не дав Ройсу как следует насладиться впечатлением от его речи, судья велела вызвать первого свидетеля защиты. Я обернулся и встретился взглядом с Босхом, стоявшим у выхода. Он кивнул. Босх поехал за Сарой в отель еще до начала заседания, когда Ройс сообщил, что вызовет ее как свидетеля.
— Защита вызывает Сару Энн Глисон! — объявил он, старательно выделяя слово «защита» и создавая тем самым впечатление, что это смелый и неожиданный шаг.
Босх вышел и вскоре вернулся с Сарой. Она снова оделась неформально — в белую блузку и джинсы.
Брайтман напомнила свидетельнице, что та по-прежнему находится под присягой, и кивнула Ройсу. На этот раз он шел на трибуну с блокнотом и толстой пачкой бумаг — последнее по большей части, чтобы запугать Сару, заставить думать, что у него под рукой все детали ее темного прошлого.
— Доброе утро, мисс Глисон.
— Доброе утро.
— Вчера вы показали, что были жертвой сексуальных домогательств вашего отчима Кенсингтона Лэнди, не так ли?
— Да.
Голос ее дрогнул, и я тоже не смог унять внутренней дрожи. Сара не слышала вступительной речи Ройса, но мы постарались заранее объяснить ей, чего ждать. Она явно боялась, а страх свидетеля плохо действует на присяжных. Однако тут мы с Мэгги ничего поделать не могли, теперь Саре предстояло справляться только самой.
— С какого времени это началось?
— Когда мне было двенадцать.
— А когда закончилось?
— В следующем году, после смерти сестры.
— Я заметил, что вы не называете ее смерть убийством. Почему?
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
— Ну, вашу сестру ведь убили, верно? Это не был несчастный случай?
— Нет, это было убийство.
— Тогда почему вы говорите просто о смерти?
— Не знаю.
— Вы не знаете точно, что произошло с сестрой?
Мэгги не дала ей ответить, заявив протест.
— Защитник давит на свидетеля! Он добивается эмоциональной реакции, а не ответа.
— Ваша честь, — возразил Ройс, — я просто хочу выяснить, почему свидетель относится к данному преступлению определенным образом. Разумеется, это связано с его эмоциональным состоянием, но мне важен только ответ на мой вопрос.
Брайтман помолчала, взвешивая аргументы.
— Разрешаю вопрос, — произнесла она наконец. — Свидетель может ответить.
Ройс довольно кивнул.
— Повторяю вопрос: мисс Глисон, вы не знаете точно, что произошло с вашей сестрой?
К тому времени Сара, похоже, собралась с мыслями. Вызывающе взглянув на Ройса, она ответила:
— Я знаю точно, потому что сама при этом присутствовала. Моя сестра была похищена вашим клиентом, и потом я ее больше не видела.
Мне хотелось встать и зааплодировать. Отличный ответ.
Однако Ройса оказалось не так просто сбить с толку.
— Тем не менее, мисс Глисон, в вашей жизни случались времена, когда вы не были столь уверены в своих воспоминаниях, не так ли?
— Я всегда была уверена в своих воспоминаниях о сестре и о том, кто ее увез.
— Я говорю о временах, когда вы находились в реабилитационных центрах и тюремных палатах для психически больных.
Сара опустила голову, понимая, что от разговора о темном периоде ее жизни уйти не удастся. Оставалось лишь надеяться, что она не забудет наставлений Мэгги.
— После убийства сестры в моей жизни многое пошло не так. — Она подняла взгляд на Ройса. — Да, мне пришлось провести немало времени в подобных местах, но причиной этому было то, что случилось с Мелиссой.
Я одобрительно кивнул — она не сдавалась.
— К этому мы еще вернемся позже, — сказал Ройс, — а пока вернемся к вашей сестре — ей было двенадцать, не так ли?
— Да, верно.
— То есть столько же, сколько было вам, когда отчим стал вас домогаться?
— Да, примерно.
— Вы не предупредили сестру о его поведении?
Сара надолго задумалась. К сожалению, ответить удачно было невозможно.
— Нет, не предупредила. Я боялась.
— Чего вы боялись?
— Его. Как вы уже упоминали, я потом долго лечилась, и теперь знаю, что в таком страхе у ребенка нет ничего необычного. Это психологический замкнутый круг — так мне объясняли.
— Иными словами, страшно что-то менять?
— Вроде того, хотя все несколько сложнее.
— Так или иначе, в то время вы жили в страхе, верно?
— Да.
— Ваш отчим убеждал вас никому не говорить о ваших отношениях?
— Да.
— Он угрожал вам?
— Он говорил, что если кто-то узнает, меня разлучат с матерью и сестрой, потому что он скажет полиции, что мать обо всем знала. Тогда ее лишат родительских прав, а нас с сестрой отправят в приют, а место для двоих не всегда есть.
— И вы поверили ему?
— Да, поверила. Дети легко верят взрослым.
— Это вас напугало?
— Да, я не хотела терять семью.
— И тот же самый страх заставил вас молчать, когда ваш отчим убил Мелиссу?
Мэгги снова вскочила, заявив, что вопрос наводящий и содержит факты вне доказательной базы. Брайтман удовлетворила протест.
Нисколько не смутившись, Ройс продолжал:
— Разве вы и ваша мать не сказали то, чему научил вас отчим, чтобы скрыть, кто убил Мелиссу?
— Нет, это неправда.
— Он заставил вас сказать, что Мелиссу похитил водитель тягача, а потом опознать одного из мужчин, которых привезла полиция.
— Нет! Он не…
— Протестую!
— Не было никакой игры в прятки, разве не так? Вашу сестру убили в доме, и сделал это Кенсингтон Лэнди, верно?
