Наталия Левитина - Интимные услуги
– Ты занимаешь служебный телефон никчемной болтовней с поклонниками, – хмуро заметила она.
Катя обреченно вздохнула.
– И потом, кто это был здесь двадцать минут назад? Клиент? Высокий молодой мужчина.
– Это Андрей… Он… В общем, он приходил ко мне.
– Вот, Катерина, – торжественно заявила Кира Васильевна, – и этим заполнен твой рабочий день.
– Я понимаю, от поклонников нет отбоя. Но занимайся своими любовными делами после работы. Ты получаешь хорошую зарплату и должна выполнять свой долг перед фирмой.
Катя промолчала. Кира Васильевна не сможет испортить ей настроение. Она скоро увидится с Ником и поэтому неуязвима для едких замечаний этой бездушной соковыжималки.
* * *Ник пришел в «Шелтер» с букетом роз. Катя порхала по кабинету нарядной тонкокрылой бабочкой.
Она поставила цветы в вазу, прикрыла их на подоконнике шторой и между тремя жаркими поцелуями шепнула Нику, чтобы он держался официально, иначе ее затерроризируют. Ник кивнул и, едва в кабинете появлялся какой-нибудь сотрудник фирмы, интересовался, как застраховать его любимый рояль, или с профессорским видом рассуждал о необходимости новых синглов в рекламной кампании «Шелтера».
Он был ласков и неотразим, он пообещал забрать Катю с работы на машине и пригласил ее в гости. Он восемь раз поцеловал ее в нежное ушко и пять раз в нос. Потом Ник ушел, а Катерина включила радио. Звучала музыка – светлая, легкая, веселая. Как ее настроение.
Пришла Орыся. Ее волосы, прежде белые и длинные, теперь пылали огнем и были коротко острижены.
– Что это? – воскликнула Катя. – Что ты с собой сделала?
– Неужели не нравится? Мне кажется, чудненько. Ленька вернется из Воронежа, упадет.
– Очень ярко. Я не ожидала. И как ты смогла отрезать волосы, не представляю. А что, Леонид в Воронеже?
– Уехал на день рождения к любимой мамуле. В понедельник вернется, а я сменила имидж. Женщина каждые три года должна менять прическу, работу и любовника. Кстати, Витюша тоже собирается уехать. Но не в Воронеж, в Австрию. Слушай, слушай, что передают по радио!
Музыка уже кончилась.
«…16 марта Алина записала это выступление в студии „Маяка“, а на следующий день ее не стало. Алина Шостовец погибла от руки маньяка, который уже несколько месяцев держит в напряжении город своими жестокими преступлениями. Алина покорила нас своим, талантом. За те несколько часов, что она провела в студии, ее яркая одаренность, ее преданность музыке…»
– Какой кошмар, – прошептала Орыся. – Еще одну девочку задушили. Это, наверное, уже пятнадцатая жертва. Или двадцатая.
Девочки притихли. Потом Катя что-то вспомнила и схватила журнал регистрации.
– Радио «Маяк», – возбужденно говорила она, листая страницы, – шестнадцатое число. Вот! Леонид поехал на радио записывать рекламу.
– Какое совпадение! Значит, он мог видеть эту несчастную Алину. Когда приедет, обязательно надо его расспросить. Может быть, он ее запомнил, может быть, столкнулся с нею где-то в коридоре. Если она хорошенькая, он ее не пропустил. Как ты думаешь, ему понравится моя прическа?
– Думаю, да. Но сначала немного шокирует. Бедная Алина.
– А кто подарил тебе замечательный букет, который ты весьма неумело попыталась замаскировать на подоконнике?
– Так, один знакомый, – небрежно ответила Катерина.
– Ясно. Знакомый. В душу лезть не буду. Но тогда пусть и у меня будет своя маленькая тайна, которую я тебе не раскрою.
– Хорошо, – засмеялась Катя. – Две загадочные сардельки. Каждая со своей маленькой тайной.
– Я признаю твое право на суверенитет. Храни свой секрет, а я буду хранить свой.
– О'кей.
* * *– Катя, завтра мы не работаем, – объявил в среду Виктор Сергеевич.
– Но ведь завтра четверг, рабочий день! – удивилась Катя.
– Девочка, я, конечно, ценю твое рвение, но некоторые причины заставляют нашу фирму объявить завтрашний день нерабочим. Ты уж извини. Поэтому запиши на свой автоответчик: «В связи с некоторыми обстоятельствами…» и так далее. На случай, если будут звонить партнеры и клиенты. Да, добавь, что в пятницу мы будем работать на два часа дольше и без обеденного перерыва.
– Хорошо.
– Ты сегодня что-то не в духе? – Виктор Сергеевич любовно осмотрел Катерину с ног до головы.
– Все нормально. – Катя вынужденно улыбнулась.
Конечно, на самом деле далеко не все было нормально. Вероломный музыкант снова исчез. И не звонил уже целых два дня. Желание быть рядом с Ником усиливалось в Катерине с каждым днем. Несколько раз она поднимала телефонную трубку, чтобы набрать его номер, сказать ему, что она ненавидит его за такое бесчестное поведение, и предложить встретиться, но рука замирала в воздухе, сдерживаемая гордостью. Пусть! Если он появится сегодня на улице из-за угла и набросится на нее с лживыми поцелуями, она равнодушно пройдет мимо. Она будет бороться с ним его же оружием.
Весь день Катерина мысленно выясняла отношения с Ником. И вспомнила об автоответчике лишь вечером. Надо было записать сообщение.
Катя перемотала кассету, нажала кнопку, набрала в легкие воздуха и уже открыла рот, чтобы максимально учтивым тоном произнести заготовленную фразу, но ее перебил Виктор Сергеевич. Он выглянул из своего кабинета, уже одетый, потом вышел в коридор, сказал несколько слов коллегам, покидающим здание, и вернулся. Шеф бросил на Катерину какой-то странный взгляд и щелкнул внутренним замком двери.
– Виктор Сергеевич, три минуты! – предупредила Катя. – Сейчас я выйду.
– Не спеши! – покровительственно остановил босс. – Не надо торопиться.
Он подошел к окну и остановился за Катиной спиной. Она напряглась, испытывая неловкость оттого, что в тылу находится опасный зверь. Автоответчик ждал, Катерина медлила, не решаясь обнаружить перед начальством свою недобросовестность: Виктор Сергеевич поручил сделать запись еще утром, а она дотянула до самого вечера.
– А ведь на улице совсем весна, – сказал шеф, – скоро апрель.
Он вернулся в центр приемной, снял пальто и бросил на кресло.
– Ну что, Катерина…
Катя вдруг ясно осознала, что шаги в коридоре давно стихли, здание погрузилось в тишину, а она осталась в кабинете наедине с президентом «Шелтера», поедающим ее жадными глазами.
– Мне надо одеваться, Виктор Сергеевич, вы не могли бы выйти? – с трогательной надеждой в голосе спросила Катя.
– И куда ты торопишься? – насмешливо сказал он.
Виктору Сергеевичу понадобилось пять секунд, чтобы приблизиться к столу, вытащить из-за него упирающуюся и взволнованную Катерину и бросить ее на кожаный диван. Катя тут же вскочила, но была впечатана в скользкую и блестящую кожаную обивку могучими килограммами босса.
– Что, красотка, шутки кончились?
Глаза Виктора Сергеевича сияли огнем неутоленной жажды.
– Пролила на меня кофе, уколола булавкой, испортила шины автомобиля… Список твоих героических подвигов. Настал черед расплачиваться за мои страдания.
– Виктор Сергеевич, отпустите меня! Я буду кричать! – Катя задергалась, завертелась в тесном пространстве между диванными подушками и начальником, чем доставила последнему несравненное удовольствие. Он даже облизнулся.
– Кричи, – согласился Виктор Сергеевич. – Но если надеешься привлечь чье-то внимание, то напрасно. Кричи, у тебя очень приятный голосок.
Катя дергалась в железном обруче и едва не плакала. Она вспомнила, как дралась с уличным грабителем, защищая скромные покупки. Виктор Сергеевич посягал на несравнимо большее, чем дезодорант и крем, но Катя испытывала абсолютную беспомощность, сдавленная на диване тяжелым ликующим мужиком. Слезы брызнули сами собой.
– Неужели вы меня изнасилуете? Нет!
– Почему нет? – искренне удивился Виктор Сергеевич. Он не видел никаких препятствий для завершения своего коварного плана. – Но мне кажется, ты подумаешь и сама согласишься. Почему ты плачешь? В чем проблема? Ты что-то теряешь? У тебя будет все, что ты захочешь. Неужели я так отвратителен что невозможно согласиться? Я уродлив, дурно пахну и покрыт прыщами?
Нет, лицо Виктора Сергеевича было благообразно, одежда ароматна, волосы пушисты, кожа гладка, ногти тщательно подстрижены. Но мысль о том, что сейчас он грубо распорядится ею, заставляла Катю рыдать в голос.
– Ни одна секретарша не доставляла мне стольких хлопот! – продолжал разглагольствовать президент фирмы, удобно разместившись на задыхающейся Катерине. – Ты самый трудный экземпляр. Но в этом весь смак. Сопротивление увеличивает твою ценность. Мне будет еще приятнее взять тебя. Сейчас.
– Нет! – кричала Катя, отворачивая голову, чтобы избежать прикосновений его губ.
– Какая ты свежая, душистая, соблазнительная!
– Отпустите меня!
– Нельзя безнаказанно оставаться такой соблазнительной!
Катя закрыла глаза и резко дернула головой. Лоб Кати и нос начальника соединились в одной точке пространства, и Виктор Сергеевич зарычал от боли. Он прекратил дискуссию и зло и увлеченно стал рвать Катину одежду.
