Елена Колина - Не без вранья
Многие говорили о меркантильности Лили, что Лиле деньги нужны… О том, что она очень жестко относилась к обязанности Маяковского давать деньги, что бывали скандалы. В это легко верится, и так же легко представить себе, что Маяковский считал делом чести обеспечить семью. В семье деньги — это даже не обсуждается, семью нужно содержать. И у них было, как часто бывает: мужчина тяжело зарабатывает сколько может, а женщина весело тратит сколько есть.
Но это как во многих семьях, что здесь такого. Конечно, она жила за его счет, конечно, она считала его своей собственностью! Он и был ее собственностью, несмотря на романы, — какое отношение к Лиле имеют какие-то там романы?!
Какое отношение к Лиле имеют романы?
Наташа Симоненко, харьковская студентка, была влюблена в Маяковского, как только наивная провинциальная девушка может быть влюблена в знаменитого поэта.
1926 год. Маяковский зовет Наташу в Москву и произносит при этом странные слова: «Мы будем вас любить», «мы будем о вас заботиться».
Конечно, Наташа поинтересовалась — кто это мы?
«Мы — значит Лиля Юрьевна Брик, Осип Максимович Брик, Маяковский Владимир Владимирович. Мы живем вместе».
1927 год. Наташа уже живет в Москве, встречается с Маяковским.
Маяковский: «Носите вязаные вещи, Натинька». Натинька видела Лилю один раз — на Лиле было вязаное платье.
Наташа: «…На мне было черное суконное платье, очень красивое. Маяковский видел его в первый раз. Поставив меня у двери, он сам отошел к окну и, осматривая меня, все время поддразнивал:
— Придется вас все же Лиле Юрьевне показать, хорошеете, так сказать, не по дням, а по часам».
«…Ах, девушкой при Маяковском быть не желаете?» — возмущенно спрашивал Маяковский.
Наташа не пожелала, а больше он ничего ей не мог предложить.
Наташа: «Маяковский ругал меня почти беспрерывно: все было не так и все было нехорошо. И коса моя ему не нравилась, и платья были не „вязатые“… И подруги мои, которых он никогда не видел, были дуры».
Несмотря на уговоры Маяковского, Натинька в Гендриков переулок так ни разу и не пошла — умница, не захотела даже прикасаться к тому, что ей было не нужно. Натинька была разумная девушка с развитым чутьем на собственную судьбу — она была запрограммирована на простое хорошее счастье, а не на борьбу с Лилей с заранее известным результатом.
В это же время, в 1926–1927 годах у Маяковского был еще один роман, гораздо больше похожий на настоящий роман, чем немного школьные отношения с Натинькой.
Наташа Брюханенко, двадцать лет, студентка филологического факультета Московского университета, необыкновенная красавица, «высокая, крупная, с гордо посаженной маленькой головкой. От нее исходит какое-то сияние».
Наташа из хорошей семьи, была влюблена в поэзию Маяковского, относилась к Маяковскому с обожанием, как к небожителю, чуду, горячо любимому мужчине. Наташа знала ситуацию Маяковского: его жена — Лиля Брик, ее юридический муж — Осип Брик, его гражданская жена — Евгения Жемчужная, у Лили Брик роман с Кулешовым, и все это вместе называется «новые отношения в быту». Себя Наташа считала «обыкновенной» и в кругу Маяковского «чувствовала себя плебеем, попавшим в высшее общество». А Маяковский вроде бы был очень влюблен.
В 1927 году они с Наташей провели вместе две недели в Крыму — любовь, море, цветы, подарки. Маяковский хочет скупить для нее все ялтинские цветы, все духи — все очень романтично.
В Ялте Маяковский получает письмо:
Лиля: «…Целую тебя, мой родной. Хоть у меня сейчас и пять щенятиков, но все-таки приезжай поскорей — очень нужен шестой…
…Ужасно крепко тебя люблю.
…Володя, до меня отовсюду доходят слухи, что ты хочешь жениться. Не делай этого…
…Пожалуйста, не женись всерьез, а то меня все уверяют, что ты страшно влюблен и обязательно женишься! Мы все трое женаты друг на дружке, и нам жениться больше нельзя — грех».
Довольно неожиданно звучит слово «грех»: быть женатыми втроем не грех, а жениться Маяковскому — грех?… Лиля, конечно, имела в виду «грех» не в религиозном смысле, но все-таки почему она выбрала именно это, такое неподходящее слово? Наверное, действительно считала, что разрушить их союз невозможно, нельзя, это будет предательство.
Море, солнце, любовь, Наташе от Маяковского — все ялтинские цветы, все духи, а Лиле в ответ на ее письмо — телеграмма: «Целую мою единственную кисячую осячую семью».
В Москве на перроне Наташу и Маяковского встречала Лиля. Лиля была не одна, с ней Рита Райт — для поддержки, чтобы чувствовать себя увереннее? Но смутилась не Лиля, а Наташа.
Наташа: «Лилю на вокзале я видела секунду, так как сразу метнулась в сторону и уехала домой. Я даже не могу сказать, какое впечатление у меня осталось от этой замечательной женщины».
В ноябре Наташа позвонила Лиле: Маяковский из поездки прислал ей поздравительную телеграмму ко дню рождения, Наташа хотела его поблагодарить, и ей нужно было узнать его адрес. Лиля, не спрашивая ничего, просто сказала адрес. Наташа не была для нее опасной — она приняла условия игры, не ревновала, не делала глупостей.
Потом Наташа стала часто бывать в Гендриковом, подружилась с Лилей. Наташа была простая девушка, без изысков, и была очарована новым для себя миром. А Лиля поразила ее даже больше, чем знаменитый поэт! В сущности, Наташа и не боролась за Маяковского, выбрала из Маяковского и Лили — Лилю.
Романы с двумя Наташами, несмотря на влюбленность Маяковского, были несерьезные и никакой угрозы для Лили не представляли, такие, не всерьез, романы Маяковского она поощряла.
При этом Лиля зорко следила, чтобы ее не подвинули с главного места, чтобы отношения не стали серьезными. Интриговала, запрещала, играла, слала письма, встречала, показывала свою власть, подчеркивала свою роль…
Наверное, с позиции стороннего строгого наблюдателя это нехорошо, пусть бы Маяковский женился, пусть бы он тоже был счастлив, — Лиля же была счастлива. Но с позиции любой женщины — это же ее Маяковский, так какого черта!
…Да и какое все это имеет значение, если:
Наташа Маяковскому: «Вот вы считаете, что я хорошая, красивая, нужная вам… Так почему же вы мне не говорите, что вы меня любите?»
Маяковский Наташе: «Я люблю только Лилю. Ко всем остальным я могу относиться хорошо или очень хорошо, но любить я уж могу только на втором месте. Хотите — буду вас любить на втором месте?»
Лиля, через много лет: «В Маяковском была исступленная любовь к жизни, ко всем ее проявлениям — к революции, к искусству, к работе, ко мне, к женщинам…»
Она отделяла себя от «женщин», от влюбленностей — это звучит самонадеянно, но ведь это правда. Вот и ответ на упрек: «Не спала с ним, а деньги брала!» Лиля для него не «женщины» и вообще не «женщина», она — любовь-идеал.
* * *
В апреле 1927 года Маяковский уехал за границу, у него были поэтические вечера в Праге, Берлине, Варшаве, Париже. Лиля долго не писала ему, а потом он получил письмо, в котором Лиля просила купить автомобиль.
«Мы много думали о том — какой. И решили — лучше всего Фордик».
«Фордик» — это приблизительно как будто она попросила у него луну с неба. «Мы» — это Лиля и Лев Кулешов.
В это время у Лили был «безумный роман». Лев Кулешов — режиссер, мы его знаем как патриарха советского кино, а тогда он был еще молодой, двадцать восемь лет, но уже знаменитый, очень красивый, спортивный — охотился, ездил на мотоцикле. Мотоцикл тогда был редкостью, а уж автомобиль вообще невозможной экзотикой. Описывать их с Лилей чувства нет смысла, просто он «безумно влюблен» и она «безумно влюблена».
С Кулешовым у Лили был какой-то необыкновенный секс. Как с одним из любовников юности в Мюнхене, который, по словам Лили, «в своей эротомании был чудовищен» и принуждал ее к действиям, которые она никогда прежде не совершала и о которых даже не слышала. Что это могло быть?.. Ничего не приходит в голову, кроме садомазохизма, но, может быть, еще что-то бывает?..
Лиля вела себя как обычно — демонстрировала свой «безумный роман», и Маяковский вел себя как обычно — подстраивался, страдал. Хотя Лиля ничего и не скрывала и не должна была скрывать — они же с Маяковским обо всем договорились.
Лиля просила «автомобильчик», «фордик». На «форде» ездил Кулешов, и это было для Маяковского неприятным напоминанием о новом Лилином любовнике.
Лиля: «Только купить надо непременно Форд последнего выпуска на усиленных покрышках-баллонах…»
«Форд» был общим желанием Лили и Кулешова, и ездить на нем собирались оба. Была ли эта странная просьба — «фордик» для себя и своего любовника — болезненным напоминанием о новом Лилином романе или Маяковский уже полностью смирился с ситуацией — откуда нам знать… Но он немедленно бросился выполнять Лилино поручение.
