Фридрих Незнанский - Мечта скинхеда
— Точно, он? — допытывался Сева. Севе лицо парня не показалось знакомым, Боголюбов, Севе, во всяком случае, в «Белом кресте» в глаза не бросался.
— Сомневающиеся могут сами убедиться, — буркнул Макс. — В анонимке и фразе «Ненавижу до исступления. Ненавижу, потому что не могу не ненавидеть!» как минимум буквы «ж», «у», «д», «я» написаны идентично. Наклон, нажим, хвостики и закорючки — все совпадает…
У Щербака в кармане заверещал мобильный. Макс недовольно на него покосился и замолчал. Николай ответил на звонок.
— Ты, что ли, сто баксов предлагал? — раздался в трубке явно детский мальчишеский голос.
Николай рванул рукой за воображаемую ручку паровозного гудка и выдохнул:
— Йес!
Теперь уже не только Макс, все таращились на Щербака, а он счастливо скалился.
— А че по-английски? — спросил пацан.
— Комикс или Руслан? — поинтересовался Николай.
— А бабки?
— Будут бабки.
— Считай, и то и другое. На две сотни тянет…
— Договоримся.
— Где?
— Сам предлагай.
— На Курском в подземном переходе, возле выхода из метро.
— Заметано. Когда?
— Через час, идет?
— Идет.
— Бабки не забудь.
— Не забуду.
— Ну? — одновременно воскликнули Денис и Сева, когда Николай закончил разговор.
— Вроде есть. — Он постучал по столу и трижды сплюнул через левое плечо. — Через час на Курском.
— Езжай, — сказал Денис. — И все время будь на связи, если что, подключусь. Сева, падай на хвост Боголюбову. С этой минуты глаз с него не спускать, искать подход.
— Но зачем? — не понял Сева. — Мальчишка ведь уже нашелся.
— Во-первых, еще не нашелся, — ответил Денис, — а во-вторых, анонимка Боголюбова фигурирует в деле Герасимовой, которым мы тоже, между прочим, занимаемся. И еще неизвестно, к кому приведет нас этот парень.
Николай Щербак
20 ноября
Николай не успел дойти до выхода из метро. Только он вошел в здание Курского вокзала, чумазый пацан лет десяти бросился к нему и, ни слова не говоря, потащил на второй этаж, а там в платный туалет (заплатить за двоих, естественно, пришлось Николаю).
— Деньги покажи, — потребовал беспризорник.
— А к чему такие предосторожности? — насмешливо поинтересовался Щербак.
Пацан рукавом вытер сопли и солидно ответил:
— Охотников развелось за моими денежками. Не отобьешься.
Николай вынул из бумажника стодолларовую купюру и похрустел перед его носом:
— Рассказывай.
Пацан в свою очередь вытащил из-за пазухи потрепанный, захватанный блокнот и копию комикса, которую Николай всем раздавал:
— Сравнивай.
Новый комикс был тоже про Спайдермена. По содержанию — ничего общего, основной цвет не синий, а красный, но манера исполнения та же.
— На две пачки «Мальборо» выменял, — похвастался пацан.
— Герой! — похвалил Николай. — А у кого выменял?
— Да тут… у одного на Белорусском…
— А он где взял? — Николай все смотрел на пацана и не мог его вспомнить. Конечно, озадачил он десятки беспризорников, но все-таки хоть что-то в голове должно было шевельнуться… Тут, на Курском, точно этого пострела не было…
— А он еще у одного чувака…
— Слушай, парень, так не пойдет. Ты резину не тяни, рассказывай. Мне, как ты понимаешь, автор нужен, а не сами картинки.
— Ты сотню-то отдай, да? А то я расскажу, а ты ее обратно в лопатник.
Николай отдал ему купюру. Пацан скатал ее трубочкой и сунул в носок:
— Вот теперь другой разговор у нас будет. Твой автор, как ты его зовешь, Икс-бой, короче…
— Кто?
— Икс-бой. Это он так себя звал. Жил тут на одном чердаке с чуваками. Могу это… показать.
— Жил? — переспросил Николай.
— Ага.
— А теперь не живет?
— Не-а. Но показать могу.
— А где он теперь живет?
Беспризорник покосился на бумажник, который Николай до сих пор не убрал в карман:
— А это, мужик, на вторую сотню тянет.
Николай не протестовал, но удивился:
— Зачем тебе столько денег?
— Ты сам обещал! Обещал? За комикс — сотню, а за автора — еще сотню! Я, может, машину хочу купить, а пока мопед хотя бы!
— Как тебя зовут, автолюбитель? — рассмеялся Николай.
— Свя… Сергеем зовут, а вообще, какая тебе разница? Не все равно? Я с тобой дружить до пенсии не собираюсь. Тебе Икс-бой нужен или не нужен?
— Нужен.
— А то смотри, скоро его вообще в городе не будет… И это, может, пойдем отсюда, воняет тут.
— Пойдем, когда расскажешь, — ответил Николай. — Сам меня сюда притащил.
— Без денег я тебе ничего не скажу. Можешь меня тут пытать, уши выкручивать — фиг тебе! На халяву не выгорит!
Николай достал вторую сотню. Пацан уцепился за нее, как дедка за репку, силясь выдернуть, но Щербак пальцев не разжимал:
— Рассказывай, пока не порвалась. У меня больше нету.
— В Зюзине твой Икс-бой, в одной конторе там. Он полез пестик воровать, а его зажопали. Теперь в рабство продадут, вот.
— В какое рабство?
— В обыкновенное!
— Кто продаст?
— Чуваки там, у которых он ствол хотел тырить.
— А ты откуда все это знаешь?
— Так я же… ну… Знаю, и все, короче.
— И показать можешь контору?
— Ну отдай сотку, мужик! — Беспризорник даже вспотел от напряжения. — Покажу, так уж и быть!
Николай разжал пальцы:
— Поехали.
Пацан натурально отлетел к стене — так сильно дернул на себя купюру. Ее он тоже сунул в носок и помотал головой:
— Щас нельзя. По ночи надо. Когда там все рассосутся. Ты за мной заедь часов в восемь вечера.
— Нет, дорогой, сейчас поедем. Присмотримся, рекогносцировку проведем.
— Кого?
— Разведку.
— Не, щас не поеду. Дела у меня.
Николай протянул ему мобильный и, усмехнувшись, посоветовал:
— Отмени.
— Ну не могу! — Он вдруг захныкал. — Не могу, не поеду, я боюсь!
— Не бойся, я с тобой…
— Конечно!.. — Продолжая канючить и размазывать сопли по щекам, пацан вдруг метнулся в обход Николая к выходу, только Николай его поймал и прижал к стене:
— Пока ты со мной, бояться тебе нечего.
— Отпусти, козел! — вырывался беспризорник. — Не поеду! Ни за что не поеду!
— Я просто проверю: если мальчик там — можешь гулять на все четыре стороны.
— Я тебе адрес напишу, а сам не поеду!
— Не пойдет, — не согласился Николай. — Отдавай тогда деньги. Если все подтвердится, я тебе их привезу, а если ты все выдумал…
Пацана такая перспектива ошарашила. Как обухом по голове. Он даже перестал хныкать и дергаться. Николай наблюдал скрипучее шевеление его мыслей. Наблюдал, ибо все отражалось на лице. О том, чтобы расстаться с деньгами, очевидно, не могло быть и речи. Желание ими обладать было сильнее всякого страха.
— Ладно, — наконец сказал он. — Только у меня есть условия: во-первых, заедем куда-нибудь пожрать, во-вторых, я туда не полезу — только покажу, в-третьих, сразу после того, как ты проверишь, я сваливаю. И не надо меня привозить обратно.
— Заметано. — Николай позвонил Денису и повез пацана обедать.
Депутат Чистяков отказался назвать следствию имя свидетеля
Депутат Чистяков заявил сегодня, что отказался назвать следствию имя свидетеля, предоставившего ему документы о детской агентурной сети ФСБ. По словам Чистякова, свидетелю в случае, если имя его станет известно, будет грозить серьезная опасность. И никто не сможет гарантировать ему безопасности. За ним начнется настоящая охота со стороны скинхедов, и не исключено, что ФСБ его устранение окажется на руку.
Икс-бой
Прошло, кажется, два дня. Было совершенно темно. Когда открывалась дверь и на верхней ступеньке лестницы появлялась миска с едой, Руслан щурился и прикрывал глаза руками — свет казался нестерпимо ярким. Вначале он колотил в дверь так, что ободрал себе руки, кричал, даже плакал. Но никто не подошел, не выпустил его, не сказал, что это просто шутка, что его сейчас всего лишь отведут в милицию, а там пусть решают, что с ним делать за попытку украсть пистолет. Тюремщик, кажется всегда один и тот же, приносил еду три раза в день, но не говорил вообще ни слова. Еда была одна и та же: суп из пакета, вермишелевый с каким-то странным запахом, после него хотелось спать, и Руслан спал, наверное, часов по пятнадцать в сутки.
На ощупь он обследовал свою темницу и не нашел второго выхода или люка в полу, он ощупал даже потолок, подпрыгивая, — там тоже не было пути к свободе.
Как же глупо все получилось! Как глупо! Глупо! Глупо! Глупо!!!
Ему все время снился один и тот же сон: подвал вдруг озаряется светом, и на потолке сидит Спайдермен.
— Как дела, малыш? — спрашивает он.
