Дороти Сэйерс - Медовый месяц
— Враки. В первую брачную ночь мы ничего не нашли. В том-то вся и проблема.
— Да что ты! И в чем же проблема?
— На следующее утро мы смели все следы и затоптали улики, — сказала Харриет. — Думаю, нам лучше все рассказать.
Она посмотрела на Питера, он согласно кивнул. Лучше мы, чем миссис Руддл, — подумали оба. Они вкратце рассказали все, что случилось.
— Скажите, а у вас уже есть какая-нибудь версия?
— Конечно, — ответил Питер.
— Замечательно, — обрадовался Сэлком Харди.
— Моя версия такова: это ты, Салли, привез сюда труп, чтобы потом состряпать веселенькую статейку.
— Как я сам до этого не додумался? А еще какие-нибудь версии?
— Я же тебе сказал, — ответил Питер. — Все следы и улики уничтожены. Ты можешь построить версию на пустом месте?
— Дело в том, — вмешалась Харриет, — что мы в полной растерянности. Питер сбит с толку.
— Сбит, как кран в нашей ванной, — печально согласился муж. — И жена моя тоже сбита с толку. Это единственный пункт, в котором у нас полнейшее согласие. Когда мы устаем ругаться, мы садимся рядышком и вместе смеемся, что оба сбиты с толку. И Полиция сбита с толку. Они подозревают нас и, возможно, скоро арестуют. Или одного, или другого. Кого арестовать, Салли? Выбирай!
— Да, — сказал Салли. — Все это чертовски неприятно. Я — тоже порядочная неприятность для вас. Но что я могу с собой поделать? Не возражаете, если мы сделаем парочку снимков? Прекрасный загородный дом эпохи Елизаветы. Стропила у вас просто уникальные! Невеста одета в рабочий твидовый костюм, жених — в костюме Шерлока Холмса. Питер, возьми в одну руку трубку, в другую — пачку табака.
— Зачем табак? Я лучше возьму в одну руку кокаин, а в другую — скрипку. Давай побыстрее заканчивай, Салли. И послушай, старик, я понимаю, что тебе нужно на что-то жить. Но, ради Бога, имей хоть капельку такта.
В синих глазах Сэлкома Харди зажегся огонек неподдельной искренности. И он прочувствованно пообещал быть тактичным, как английская королева. Но Харриет почувствовала себя после этого разговора, как выжатый лимон. Питер даже хуже. Он тщательно подбирал слова, и его голос немного дрожал. На этом дело не кончится. Харриет собралась с силами и решительно повела репортеров к выходу и вышла проводить до ворот.
По пути она тихо сказала:
— Послушайте, мистер Харди. Я понимаю, что от вас мало что зависит. Вы обязаны писать то, чего от вас ждут читатели и ваше руководство. Однажды я уже с этим сталкивалась. Но если вы напишете обо мне или Питере что-нибудь эдакое — вы понимаете, что я имею в виду — это будет крайне неприятно не только для нас, но и для вас. Питер, в сущности, вовсе не равнодушный и толстокожий человек. Вы знаете…
— Дорогая мисс Вэйн… Извините, леди Вимси… О Боже, я совсем забыл спросить, продолжите ли вы писать детективные романы после замужества?
— Да, конечно.
— Под тем же именем?
— Естественно.
— Могу ли я об этом написать?
— О да, об этом написать вы можете. Вы можете писать о чем угодно. Но только, умоляю, не пишите матримониальные пошлости типа: «…сказал он, с улыбкой глядя на красавицу-новобрачную…» и прочую чепуху. Я хочу сказать, что все это для нас большое испытание. Оставьте нам хоть чуточку человеческого достоинства. Если, конечно, сможете. Послушайте. Если вы будете осторожны и постараетесь хоть немного усмирить других репортеров, обещаю, вы будете получать информацию из первых рук. В конце концов, мы с Питером сейчас оба — Главные новости. Так зачем же обижать Новости? Питер вел себя с вами очень достойно. Он сказал вам все, что мог. Не усложняйте ему жизнь.
— Буду с вами честен, — ответил Салли. — Я сделаю все, что смогу. Но издатели есть издатели…
— Издатели — настоящие упыри, вурдалаки и каннибалы.
— Вы совершенно правы. Но я, правда, постараюсь. И что касается ваших романов. Не могли бы вы дать мне эксклюзивное интервью? Ваш муж хочет, чтобы ваша профессиональная деятельность после свадьбы не закончилась? Я правильно понял? Он не считает, что место женщины — на кухне? Сможете ли вы использовать его опыт в своей работе?
— О, черт возьми! — застонала Харриет. — Вы в своем амплуа. Да, я, конечно, буду продолжать писать. И он, конечно, не возражает. Я думаю, он будет очень рад. Но только не пишите, что он сказал это с гордым взглядом и светлыми слезами. Или подобную тошнотворную чепуху. Обещаете?
— Ни за что. Вы сейчас над чем-нибудь работаете?
— Нет, я только что закончила книгу. Но у меня уже есть замысел следующей. В сущности, сюжет я нашла в Тэлбойз.
— Замечательно! — вскричал Сэлком Харди.
— Книга об убийстве известного журналиста. И уже есть название: «Любопытство погубило кошку».
— Замечательно, — невозмутимо повторил Салли.
— И, — продолжала Харриет, когда они шли по тропинке мимо хризантем, — Питер вам сказал, что я здесь бывала еще в детстве. Но мы ничего не сказали о милых стариках, которые здесь тогда жили и всегда угощали меня пирогом и клубникой. Они были очень добрыми, а сейчас уже умерли, поэтому им уже не будет больно.
— Чудесно!
— А всю эту уродливую мебель и жуткие кактусы привез Ноукс, поэтому не пишите, что у нас дурной вкус. Он был жадный и тщеславный старик, продал даже печные трубы.
Харриет открыла ворота, и репортеры уныло вышли на дорогу.
— А это, — торжествующе продолжала Харриет, — чей-то рыжий кот. Он нас усыновил. А во время завтрака он сидит у Питера на плече. Дарю вам историю о рыжем коте. Читатели будут в восторге.
Она улыбнулась и закрыла ворота.
Сэлком Харди подумал, что жена Питера Вимси, когда нужно, может быть очень решительной женщиной. И ему понравилось, что она так беспокоится за мужа. Похоже, она действительно влюблена в старого бродягу. В общем, он был глубоко тронут, еще и благодаря тому, что виски разливали щедрой рукой. Он решил, что сделает все возможное, чтобы не ранить их чувства слишком сильно.
На полпути он вспомнил, что как-то позабыл опросить слуг. Он оглянулся. Но Харриет все еще стояла у ворот.
Мистеру Гектору Панчену из «Морнинг Стар» повезло куда меньше. Он прибыл через пять минут после того, как ушел Сэлком Харди, и у ворот сразу же столкнулся с леди Вимси. Ему так и не удалось просочиться мимо нее, поэтому пришлось удовольствоваться тем, что она сама любезно согласилась ему сообщить. Вдруг на шее он почувствовал чье-то теплое дыхание.
— Не бойтесь! Это всего-навсего обыкновенный бык, — весело сказала Харриет.
Мистер Панчен, всю свою жизнь проживший в Лондоне, смертельно побледнел. Бык шествовал в окружении шести коров. И все стадо шло прямо на него. Если бы он знал, что коровы — лучшая гарантия приличного поведения быка! Но для Гектора и бык, и коровы были большими, страшными рогатыми животными. Он не мог отогнать их прочь, потому что леди Вимси принялась задумчиво поглаживать быку лоб, рассказывая милые подробности о своем детстве в Пэгфорде. Мужественно — репортеры должны мириться с издержками профессии — Гектор стоял на своем посту, рассеянно (он ничего не мог с собой поделать) слушая Харриет.
— Вы любите животных? — немного невпопад спросил он.
— Очень, — ответила Харриет. — Так и сообщите своим читателям. Это должно понравиться.
— Еще бы, — ответил Гектор Панчен.
Все бы ничего, но они с быком стояли по эту сторону забора, а Харриет — по другую. Рыжая корова ласково лизнула его ухо. Он был потрясен, что у коров такие шершавые языки.
— Извините, что не открываю ворота, — приветливо улыбнулась Харриет. — Я люблю коров, но, согласитесь, в саду им делать нечего. — К великому изумлению Гектора, она перепрыгнула через ограду и твердой рукой повела его к машине. Интервью было окончено, и у него не осталось никаких шансов выяснить, что Вимси думают об убийстве. Гектор нажал на клаксон. Опустив головы, коровы лениво расступились.
По счастливому совпадению, как только он уехал, будто из воздуха возник пастух и начал собирать стадо. Увидев Харриет, он улыбнулся и приподнял шляпу. Она пошла по тропинке к дому. Оглянувшись, Харриет увидела, что пастух опять собрал стадо прямо перед воротами. В окне кухни она увидела Бантера. Он невозмутимо протирал стаканы.
— Очень удобно, — сказала Харриет. — Я говорю о коровах на лужайке перед воротами.
— Да, миледи, — скромно ответил Бантер. — Там удивительно сочная трава. Пусть бедняжки немного попасутся.
Харриет открыла было рот, но сразу же закрыла, потому что ей в голову пришла неожиданная мысль. Она прошла по коридору, открыла заднюю дверь и не слишком удивилась, увидев во дворе огромного уродливого мастифа. Бантер вышел из кухни и тихо прошел в бойлерную.
— Это наша собака, — Бантер?
— Сегодня утром его привел хозяин. Он спросил, не нужна ли милорду собака с такой наружностью. Я знаю, что эти собаки — отличные сторожа. Я предложил оставить пока собаку здесь, пока его сиятельство не даст свое согласие.
