Анна и Сергей Литвиновы - Ремейк Нового года
– Слушай, киска, сегодня ничего не получится. У меня переговоры затянулись…
И ведь не догадывается прислать к театру шофера с билетами, чтобы хоть Нина-то на премьеру сходила… Но никаких упреков, Нина знает, Макс не приемлет. Ведь он богач, он непогрешим. Так что остается только подавить вздох разочарования и спокойно сказать:
– Конечно, Макс, я понимаю. Сходим в другой раз…
А потом нажать на отбой и изо всех сил сдерживаться, чтобы из глаз не брызнули слезы. И утешать себя: «Ну, ничего. Ничего. Я потерплю… У меня все будет. И очень скоро».
Ведь ей же хочется поселиться в особняке, где много воздуха, света, камин, зимний сад с видом на водохранилище… Хочется ставить цветы в антикварные вазы, смотреть телевизоры с огромными экранами и ходить по белейшим коврам. Есть икру и устрицы, пить «Дом Периньон». И скоро – очень скоро! – у нее тоже все это будет!
Максова прислуга чувствовала, что у хозяина с Ниной серьезно, и потому смотрела на нее волком, Нина случайно подслушала, как кухарка зло жаловалась экономке: «Голь ведь перекатная, село, а мы ей – подай-принеси!»
Но прислуга – бог бы с ней, ее мнение никого не интересует. А вот Максовы родственники… Они Нину, разумеется, приняли в штыки. Мамаша – хлипенькая старушка в бриллиантах – хотя бы сдерживалась и просто презрительно поджимала малокровные губки. А сестра – квинтэссенция утонченности, кладезь яда, рафинированная садистка – откровенно оскорбляла.
Нина никогда не забудет, как Макс впервые привел ее в гости к своим родным.
Максова сестра встретила их на пороге – манто белой норки, бриллианты на пальцах, домашние туфли с каблуками сантиметров в восемь. Вместо приветствия – едкая реплика:
– Очередная пассия… Типаж – крестьянский, номер – семьсот четырнадцатый. И говноступки знатные. Не забудьте, милочка, разуться, когда в дом будете проходить.
Нина вопросительно взглянула на Макса: честно говоря, ожидала, что он ее защитит, одернет грубиянку… Но тот только хмыкнул, а сестрица резко крутанулась на каблуках и исчезла за дверью.
– Твоя сестра всех так встречает? – холодно спросила Нина.
– Нет. Только моих подружек, – беспечно улыбнулся Макс.
– И как твои подружки к этому относятся? – еще более ледяным тоном спросила Нина.
Он пожал плечами:
– Терпят. А что им еще остается? Девчонок много, а сестра у меня одна.
«Сволочь ты, Макс», – подумала Нина.
Больше всего хотелось залепить ему пощечину и уйти. Но разве после такого он ей когда-нибудь позвонит? И потому пришлось терпеть и ледяную мамашу, и сволочную сестру… «Ничего, грымзы, – утешала себя Нина. – Женится на мне Макс – я вас быстро к ногтю прижму!»
…Еще хуже, чем мама с сестрой, Нину принял начальник Максовой охраны. Поначалу просто косо посматривал, а как понял, что она не из тех, кто на одну ночь, перешел к решительным действиям. Как-то вечером, когда Макс расслаблялся в джакузи, а Нина сидела на террасе и лихорадочно готовилась к зачету по макроэкономике, начальник охраны явился к ней с разговором. Без спросу вошел, без разрешения сел, нагло развернул ее кресло так, чтобы самому оставаться в тени, а ей в глаза бил свет. И заявил:
– Ну, что ж, девушка из Веретенников. Давайте поговорим.
И вместо разговора разразился монологом. Про то, что он знает про нее все. И о том, что отец – алкоголик, и что мать – без образования, даже школы не закончила. А их домик в Веретенниках скоро конфискуют, потому что папаня брал под его залог кредит на покупку «Нивы», «Ниву» разбил, а кредит погасить не смог…
– Я ничего этого не скрываю, – прервала его Нина. – И что дальше?
– То, что Макс твои проблемы решать не собирается.
– Лично у меня никаких проблем нет, – отрезала она. – И у Макса я ничего не прошу. У вас все?
– Нет, – он достал из внутреннего кармана конверт. – Копию я передал Максу. У тебя есть что сказать в свое оправдание?
Нина конверт взяла, распечатала… и озадаченно уставилась на собственную фотографию. У нее такой нет, это точно. Интересно, где ее сняли? И кто?
Она присмотрелась повнимательней и воскликнула:
– Так это ж меня… у дяди Миши, в хозяйственном магазине, щелкнули! Ну и что дальше? Что-то я не поняла…
Начальник охраны молчал, и тогда Нина снова заглянула в конверт и вытащила из него листок бумаги. С недоумением прочитала: «Крысид-гель представляет собой концентрат в виде геля серого цвета без запаха. Действующее вещество 1-нафтилтиомочевина…»
Отбросила бумажку, повторила:
– Я не понимаю, что это значит?
– Я бы тоже хотел знать, что это значит, – холодно ответил начальник охраны. – Потрудись, пожалуйста, объясниться.
– Нет уж! – взорвалась Нина. – Объясняться я буду не с тобой, а с Максом!
Подхватила конверт, бросилась в цокольный этаж, фурией влетела в комнату отдыха, где в джакузи подремывал Макс. Заорала так, что тот от неожиданности чуть не захлебнулся:
– Ты что, Макс, совсем шизофреник? Зачем ты велел за мной следить?!
Честно говоря, она ожидала, что Макс удивится и скажет, что он за ней следить не приказывал. Что это личная инициатива начальника охраны. Или, если и правда приказал следить, хотя бы смутится и извинится, что лезет в ее частную жизнь. Однако Макс не удивился и не смутился. Холодно ответил:
– Я не понимаю, что тебя удивляет. Я не простой человек, и это обычный порядок. Все мои контакты тщательно проверяют.
– Какая гадость! – вырвалось у Нины.
– Обычные меры предосторожности, – пожал плечами Макс.
Он даже из джакузи не вылез. По-прежнему расслаблялся в ванной, щелкал пальцами по пенным пузырькам, а Нина нависала над ним, бледная от беспомощного гнева.
– Кстати, раз уж мы коснулись этой темы… – твердо сказал Макс. – Меня тоже удивили эти фотографии. Зачем ты ходила в хозяйственный магазин и покупала яд?
Нина еле сдерживала слезы:
– А потому, Макс, что, как верно сказал твой начальник охраны, я живу в убогом деревенском домике. А в деревенских домах – не в таких, как твой, а в обычных – водятся крысы. Если ты забыл, то это такие зверьки, серого цвета, с длинными хвостами, жутко противные. И их нужно травить, потому что иначе они сгрызут и полы, и все, что в погребе. А погреб, если ты не помнишь, – Нина чувствовала, что уже близка к истерике, – это такое место, где хранятся продукты у тех несчастных, кто не может купить себе большой холодильник с морозильной камерой…
Она не договорила, бросилась вон из комнаты отдыха, взбежала на террасу, зарыдала… А отплакавшись, запихала в сумку так и не выученные учебники по макроэкономике и бросилась к выходу. Все, хватит с нее. Не нужно ей никакого олигарха. И особняка не нужно, и его долбаной роскоши тоже.
Макс ее не остановил.
А на следующий день, рано утром, прислал в Веретенники шофера.
Тот, не разуваясь, прошел по свежевымытым полам и протянул Нине конверт. Она разорвала его с нервным смехом: ну, где ее еще сфотографировали?
Но на этот раз из конверта выпали ключи и какая-то бумага.
«Пежо-307, – прочитала Нина. – Двигатель номер… кузов номер…»
– Что это? – недоуменно спросила Нина.
– Подарок, – шофер с нескрываемой неприязнью смотрел то на нее, то на убогую обстановку в комнате.
– Передай Максу, чтобы… – начала Нина.
Она хотела сказать: «Чтобы засунул это „Пежо“ себе в задницу», но осеклась. Секунду подумала, улыбнулась и повторила:
– Передай Максу… большое спасибо.
…И опять все пошло по-старому. Снова дорогие рестораны, но Макс, хоть и сидит с Ниной, занят не ей, а бизнесом: каждые пять минут звонит мобильник, каждые полчаса к столику подходят знакомые, и с каждым он что-то обсуждает, а Нина рассеянно ковыряется вилкой в дорогих закусках… И ужасные воскресные обеды с его сестрой и мамой, и очередной скандал с начальником охраны – у Макса из сейфа пропала тысяча долларов, он велел разобраться, а кого в первую очередь подозревать? Конечно, Нину из убогих Веретенников…
В общем, как-то неправильно жизнь стала складываться.
Нина даже сходила к учительнице. И впервые с тех пор, как окончила школу, не хвасталась успехами, а жаловалась:
– Похоже, неправильную я выбрала мечту. И если такой ценой, жить в особняке я уже не хочу…
А учительница твердо сказала:
– Значит, уходи, Ниночка. Ты не такой человек, чтобы о тебя ноги вытирали.
И тогда Нина решилась.
На следующий же вечер, когда Макс в очередной раз вывел ее в ресторан и, вместо того чтобы общаться с ней, болтал по телефону с партнерами по бизнесу, она дождалась, пока он закончит очередной разговор, и твердо сказала:
– Знаешь, Макс, все. Я от тебя ухожу.
– Подожди, Нина, мне надо перезвонить, – отмахнулся Макс. Озабоченно затыкал в клавиши, приказал кому-то «ждать сырье хоть до утра», положил трубку, переспросил: – Так что ты сказала?
– Я сказала, что мне надоело. И я ухожу, – твердо повторила Нина.
