Crime story № 3 (сборник) - Донцова Дарья

Если бы не зловещий расклад Таро, она бы повеселилась от души.

– Дико звучит, да? Но мы же ничего не нашли! Кроме старой ржавой коробки… которую уронила старуха-нищенка…

– Вы открывали коробку?

– Разумеется. Цаплин положил ее в пакет… дома мы с трудом сняли крышку – там валялись дешевые бусы, разные стекляшки…

– Камни могли запылиться и выглядеть невзрачно.

– Ты забыла, что у меня отец – потомственный ювелир? – оскорбился Витошин. – Я умею отличать драгоценные камни даже от хорошей подделки, а тем более от простеньких стразов. Такие брошки и серьги, как те, что оказались в коробке… при царе носили уличные девки и продавщицы торговых рядов. Они доброго слова не стоят. Я сразу велел Цаплину все выбросить. А он – ни в какую! Говорю же, ему лечиться пора.

– Значит, коробка у него?

– Ну да. Ее в руки взять противно! Особенно после бомжихи.

– Давай позвони ему! – забеспокоилась Амалия. – Что он сейчас делает?

– Наверное, к матери поехал… продукты повез. Новый год скоро.

Он послушно достал сотовый телефон, набрал номер приятеля.

– Не отвечает…

Длинные гудки наводили на мрачные мысли. Амалия пыталась сосредоточиться на образе «бедной родственницы», но ничего, кроме темной от ржавчины круглой металлической коробки, в сознании не возникало.

– Я пойду приготовлю ужин, – сказала она, вставая. – А ты грейся.

Камин разгорелся. Дрова потрескивали, пламя дышало жаром. Витошин придвинулся поближе, закрыл глаза.

Хозяйка дома хлопотала на кухне. Поджаривая мясо, она гнала от себя страшное видение – мертвое тело незнакомого Цаплина, распростертое на снегу, рядом с рельсами. Он что, под электричку попал? Тьфу, тьфу три раза!

Она поставила на поднос салатник с нарезанными овощами, тарелку с горячей картошкой, отбивные, сыр и печенье, – в задумчивости понесла в гостиную. Гость задремал у огня.

– Эй! – Она потрогала его за плечо. – Кушать подано.

Он вздрогнул, повернул голову.

– А, это ты? Ф-фу-у! Ну и кошмар мне приснился. Ой, прости, я же совсем забыл про подарок. Он там, в сумке.

Доктор вскочил, сбегал в прихожую за свертками – преподнес Амалии ее любимые духи, коробку конфет и большую бутылку мартини.

– Давай праздновать! Похоже, твои карты беду напророчили? Может, я до Нового года не доживу. Кстати, что ты посоветуешь?

– Мне кажется, все дело в коробке. Пусть твой Цаплин от нее избавится как можно скорее. – Она налила в чашки горячего кофе с коньяком, спросила невзначай: – Где живет его мама? Не за городом, случайно?

– В Апрелевке.

Амалия похолодела.

На следующий день метель стихла. Шел редкий снежок.

Доктор Витошин спал плохо, метался в жару. Нос заложило, горло болело, голова стала тяжелой, словно свинцом налилась. Он с трудом открыл глаза и сообразил, что находится в доме Амалии – в гостевой спальне на втором этаже. Настроение было скверное. Всю ночь, едва он проваливался в болезненную дрему, к самой его подушке наклонялся Цаплин, шептал на ухо: «Смерть… смерть…»

«Я бредил! – догадался Петр. – Наверное, температура поднялась. Градусник у Амалии просить бесполезно, она такого в доме не держит. Беспечная, бестолковая особа!»

Он кое-как поднялся, натянул свитер и брюки, глянул на себя в зеркало. Жесткие черные волосы, щеголеватые бакенбарды, лицо интеллигента… Совсем недурно. Картину портили отросшая за ночь щетина, бледность и мешки под глазами.

– Петр! – крикнула откуда-то снизу Амалия. – Ты проснулся? Иди завтракать.

Аппетита не было. Доктор заставил себя съесть яйцо всмятку, выпить чашку чая с медом.

– Поможешь мне елку украсить? – попросила она.

Они поставили деревце в гостиной, навешали игрушек, усадили Деда Мороза со Снегурочкой. Витошин отнес пустой ящик в подвал, в кладовую. Проверил гирлянду, включил. Разноцветные огоньки весело забегали по зеленым ветвям.

– Тебе Цаплин не звонил? – спросила хозяйка.

Порой бестактность и бесцеремонность Амалии бесили Петра, но сегодня у него не хватало сил возмущаться. Нет чтобы спросить о его здоровье! А она с какой-то стати интересуется Цаплиным.

– Нет, – буркнул он. – А что?

– Тогда ты позвони.

У доктора на языке вертелось: «Сама звони!», но он сдержался – сказались хорошие манеры. Он набрал номер приятеля и посмотрел на часы. Цаплин в это время обычно на работе. На том конце раздались длинные гудки.

– Ну, что?

– Не отвечает. Странно…

– Надо ехать в Москву, – не терпящим возражений тоном заявила Амалия. – Собирайся. Найдем твоего друга и поговорим.

– Сейчас? – опешил доктор. – Я ужасно себя чувствую, хочу полежать. У меня насморк, голова раскалывается.

Но Витошин знал, что спорить с Амалией, если она приняла какое-то решение, бесполезно. Лучше подчиниться.

– Что происходит? – отважился спросить он. – Зачем тебе Цаплин?

– Хочу узнать, жив ли он.

Петр потерял дар речи. Только что у него свербило в носу и жутко хотелось чихнуть, но после ее слов он окаменел.

– Ты… ты серьезно? – выдавил он, придя в себя.

– Более чем. Давай убедимся, что с ним все в порядке, и дело с концом! – нетерпеливо воскликнула Амалия.

Опять эти ее штучки?! Витошин собрался разразиться негодующей тирадой, но вовремя вспомнил, что сам приехал за советом.

– Хорошо. Я буду звонить, пока он не возьмет трубку.

Доктор опять набрал номер Цаплина, и на сей раз ему ответили.

– Цапля, ты? – прогундосил он.

Повисло молчание.

– Это сотрудник милиции, – произнес в трубке мужской голос. – Вы кто?

– Витошин… Петр Алексеевич… – Его губы свела судорога. – А где Цаплин?

– Думаю, он мертв, – равнодушно констатировал голос. – Тело находится… – Он продиктовал адрес морга. – Вы сможете его опознать?

Доктор без сил откинулся на спинку дивана, позеленел.

– Ну, что? Что? – пристала Амалия.

– Цаплин… мертв. Господи… Господи!

– Едем! – вскочила она. – Я так и знала. Надо все выяснить.

Когда они вышли из поезда, ветер разогнал тучи и в просвет выглянуло хмурое солнце. Москва, засыпанная снегом, курилась дымами.

По дороге в морг Витошин без конца кашлял. Хотя он окончил медицинский институт, но к мертвецам испытывал стойкое отвращение. Отчасти поэтому и выбрал стоматологию. Амалии тоже было жутковато. Вдруг тело имеет множество повреждений?

У двери страшного заведения они долго топтались, набираясь храбрости. Милиционер не подгонял, разговаривал с понятыми, курил.

– Идем, – с видом обреченного шепнул доктор. – Может, это какая-то ошибка.

Но ошибки не было. Тело, которое им показали, принадлежало Цаплину, что и подтвердил Витошин.

– У него родственники есть? – вяло поинтересовался милиционер.

– Мама… и бывшая жена… кажется, – борясь с подкатывающей к горлу тошнотой, сказал Петр Алексеевич. – Ни телефонов, ни точных адресов я не знаю.

– Разберемся.

Амалия, вцепившись в руку Витошина, рассматривала труп. Ссадины, синяки… никаких глубоких ран.

– А… где его нашли?

– На насыпи… на снегу у железнодорожного полотна, – охотно объяснил ей сотрудник милиции. – По предварительным данным, вчера вечером его то ли выбросили из электрички, то ли он сам оказался вблизи идущего поезда, ну и…

– Что?

– Сбило. Закрытая черепно-мозговая травма. А вы кто ему будете?

– Я? – Доктор сглотнул. – Знакомый.

Милиционер сделал необходимые записи и проводил посетителей к выходу.

– Какой там ужасный запах, – простонала Амалия, вдыхая всей грудью. – Фу! Тебе хорошо с насморком, а я едва в обморок не упала.

– Как же его угораздило? Почему? Наверное, ехал к матери… в поезде пристали хулиганы, выбросили из вагона. Сам Цапля не мог близко подойти к несущейся на всех парах электричке, он же не идиот. Значит, толкнули.

– Ты рассказывал о своих снах, – напомнила Амалия. – Какая-то фигура грозила пальцем и… Что она говорила при этом?