Джанет Иванович - Роковая восьмерка
На середине фильма позвонил Морелли.
— Ты, случаем, не знаешь ничего о костюме зайца в твоем лифте?
— Кто, я?
— Не для протокола, чисто из любопытства, где ты его нашла?
— Висел в моем шкафу.
— Черт.
— Ты думаешь, это значит, что зайцу больше не нужен костюм? — спросила я.
На следующее утро первым делом я позвонила Рейнджеру.
— Насчет системы безопасности, — начала я.
— Что, у тебя все еще появляются гости?
— Вчера вечером нашла в шкафу костюм зайца.
— В костюме кто-то был?
— Нет. Один костюм.
— Я пошлю Гектора.
— Гектор пугает меня до чертиков.
— Ага, меня тоже, — согласился Рейнджер. — Но он уже с год никого не убивал. И он гей. Наверно, тебе не о чем беспокоиться.
Глава 15
Следующий звонок поступил от Морелли.
— Заскочил на работу и услышал интересную новость, — сказал он. — Ты знаешь Лео Клага?
— Нет.
— Он работает мясником в мясном павильоне Сэла Карто. Твоя матушка, наверно, покупает там колбасу. Лео моего роста, но тяжелее. У него шрам через все лицо. Черные волосы.
— Ладно. Я поняла, кого ты имеешь в виду. Я была там пару недель назад, покупала сосиски, и он обслуживал меня.
— Ходят достоверные слухи, что Клаг работал по кое-каким контрактам по мясницкому делу.
— И ты говоришь не о коровах.
— Коровы — дневная его работа, — уточнил Морелли.
— У меня такое чувство, что мне не понравится, куда нас ведет этот разговор.
— Недавно Клаг зависал с двумя парнями, которые работают на Абруцци. А сегодня утром Клага нашли мертвым, кто-то задавил его машиной и смылся.
— Божежмой.
— Нашли его на обочине за полквартала от мясной лавки.
— Есть версия, кто его сбил?
— Нет, но по статистике какой-то пьяный водитель.
Какое-то время мы раздумывали.
— Наверно, твоей матушке стоит помыть машину, — заметил Морелли.
— Дерьмо святое. Матушка убила Лео Клага.
— Такого я не слышал, — открестился Морелли.
Я повесила трубку и сварила кофе. Потом взболтала яйцо и сунула кусок хлеба в тостер. Стефани Плам, богиня домоводства. Я прокралась в холл, позаимствовала газету мистера Уолески и почитала ее за завтраком.
Когда я возвращала газету, из лифта вышли Рейнджер с Гектором.
— Я знаю, где она, — сообщил Рейнджер. — Только что позвонили. Поехали.
Я скосила взгляд на Гектора.
— Не беспокойся за Гектора, — заверил Рейнджер.
Я схватила сумку и куртку и побежала, чтобы не отстать, за Рейнджером. Он снова вел пучеглазый грузовик. Я вскарабкалась на сиденье и пристегнулась.
— Где она?
— В Ньюаркском аэропорту. Джин Эллен возвращалась со своим НЯС и увидела Дотти с Эвелин и детьми в зале ожидания у одного из выходов на посадку. Я дал задание Танку проверить их рейс. Он по расписанию в десять, но на час задержали. Нужно поспеть вовремя.
— Куда они собрались?
— В Майами.
В Трентоне были сплошные пробки. Потом на какое-то время транспорт рассеялся, а на Торнпайке снова стало тесно на дороге. К счастью, на Торнпайке мы стабильно двигались. Вот он, добрый джерсийский транспорт. Вечный источник адреналина. Бампер к бамперу по восемь миль в час.
Когда мы подъехали к входу в аэропорт, я взглянула на часы. Было почти десять. Несколькими минутами позже Рейнджер свернул на место высадки пассажиров и подъехал к тротуару.
— Время впритык, — предупредил он. — Давай вперед, пока я паркуюсь. Если пистолет с собой, оставь его в машине.
Я отдала ему оружие и вышла. Входя в терминал, проверила табло. Рейс отправлялся по расписанию. Посадка предполагалась с того же выхода. Я хрустела костяшками, пока стояла в очереди на проверку безопасности. Так близко от Эвелин и Энни. Вот же будет головная боль, если я их пропущу.
Я прошла проверку и отправилась к выходам на посадку. Идя по коридору, я вглядывалась во всех. Потом посмотрела вперед и увидела Эвелин и Дотти с детьми, за два выхода от меня. Они сидели и ждали. Ничего в них особенного. Обычная парочка мамаш с детьми, отправлявшиеся во Флориду.
Я тихонько подошла к ним и села на свободное кресло рядом с Эвелин.
— Нам нужно поговорить, — сказала я.
С виду они не очень удивились. Словно их уже ничего не могло удивить. Обе выглядели усталыми. Помятая одежда. Дети развлекались сами по себе, шумно и надоедливо. Такие детишки в аэропорту на каждом шагу.
— Я собиралась позвонить тебе, — оправдывалась Эвелин. — Я бы и позвонила, когда мы прилетели в Майами. Скажи бабушке, что со мной все в порядке.
— Я хочу знать, почему ты сбегаешь. Если не признаешься, я тебе устрою проблемы. Тогда ты никуда не улетишь.
— Нет, не надо, — взмолилась Эвелин. — Пожалуйста, не устраивай. Нам обязательно нужно успеть на этот самолет.
Объявили посадку.
— Тебя разыскивает полиция, — предупредила я. — Ты проходишь свидетелем по двум убийствам. Я могу позвать охранника, и тебя вернут в Трентон.
Эвелин побледнела.
— Он меня убьет.
— Абруцци?
Она кивнула.
— Может, стоит ей рассказать, — предложила Дотти. — У нас мало времени.
— Когда Стивен проиграл бар Абруцци, тот пришел к нам домой со своими людьми и кое-что со мной сделал.
Я почувствовала, как непроизвольно всосала воздух.
— Прости, — сказала я.
— Так он нас запугивал. Как кот с мышью. Ему нравилось поиграть, перед тем как убить. И еще ему нравилось унижать женщин.
— Тебе надо было обратиться в полицию.
— Да я бы не дожила до дачи свидетельских показаний. Или еще хуже: он сделал бы что-нибудь Энни. Колеса правосудия вертятся медленно, когда дело касается таких людишек, как Абруцци.
— Почему же он преследует тебя сейчас?
Рейнджер мне уже рассказал, но я хотела услышать ее версию.
— Абруцци помешался на войне. Играет в военные игры. Он собирает медали и всякие такие вещи. Одну медаль он держал на столе. Думаю, это его любимая медаль, потому что она принадлежала Наполеону. В общем, когда мы со Стивеном развелись, суд дал Стивену право посещения. Он забирал Энни каждую субботу. Пару недель назад Абруцци устраивал день рожденья своей дочери и потребовал, чтобы Стивен привел Энни.
— Энни дружила с дочкой Абруцци?
— В том-то и дело, что нет. Просто Абруцци тем самым демонстрировал свою власть. Он всегда так делал. Своих людей он называл «войска». А они обращались к нему то как к Крестному отцу, то как к Наполеону или еще какой большой военной шишке-генералу. Раз уж он устраивал вечеринку для дочурки, то все войска должны были участвовать со своими детьми. Стивен тоже считался в войске. Он лишился бара и вместе с баром перешел сам в распоряжение Абруцци. Потеря бара была Стивену не по нутру, но, по-моему, принадлежать к семье Абруцци ему нравилось. Он сам себя чувствовал важной персоной, когда его связывали с типом, которого все боялись.
Пока Стивена не распилили пополам.
— И вот во время вечеринки Энни забрела в кабинет Абруцци, увидела на столе медаль и взяла ее показать остальным детям. Никто не обратил особого внимания, и каким-то образом медаль оказалась в кармане Энни. И она принесла ее домой.
Второй раз объявили посадку, и краем глаза я увидела, как в стороне стоит Рейнджер и наблюдает.
— Продолжай, — сказала я. — Время еще есть.
— Как только я увидела медаль, то поняла что это такое.
— Твой билет на свободу?
— Да. Пока я живу в Трентоне, Абруцци будет владеть Энни и мною. У меня не было средств уехать. Никакой профессии. И хуже всего это соглашение о разводе. А медаль стоила кучу денег. Абруцци все время хвастался ею. Поэтому я упаковала вещи и сбежала. Через час после того, как появилась медаль. Обратилась за помощью к Дотти, поскольку не знала, к кому еще пойти. Пока я не продам медаль, у меня нет денег.
— Увы, чтобы продать такую медаль, нужно время, — добавила Дотти. — Нужно продать втихую.
По щеке Эвелин сбежала слеза.
— Я втянула и Дотти во всю эту неразбериху. Она как вляпалась, так и не может выбраться.
Дотти несла вахту над ватагой детей.
— Все утрясется, — заверила она. Но, похоже, сама не верила.
— А что за рисунки Энни в ее альбоме? — спросила я. — Там нарисованы люди, которых застрелили. Я думала, что она стала свидетельницей убийства.
— Если присмотришься, то увидишь, что все люди носят медали. Она рисовала, пока я паковала вещи. Все, кто имел дело с Абруцци, даже дети, знали о военных играх, убийствах и медалях. Это навязчивая идея.
Я вдруг почувствовала себя бессильной. Выходит, мне здесь ничего не светит. Никакого свидетельства убийства. Никто не может помочь выкинуть Абруцци из моей жизни.
— В Майами нас ждет покупатель, — сообщила Дотти. — Чтобы хватило на билеты, я продала свою машину.
