Ханс Кирст - Немецкий детектив
— Года три назад я считал, что на сто процентов уличил одного типа в двух убийствах, — подтвердил Циммерман. — Он даже добровольно подписал признание. Только суд его все равно оправдал, только потому, что он не поскупился на адвоката. А у человека, на которого мы нацелены сегодня, будет за спиной не меньше двух самых дорогих и прожженных защитников, каких только можно будет найти.
— Господи, Циммерман! — воскликнул Крамер-Марайн. — Неужели и вы разделяете мнение, что наше правосудие можно купить за деньги?
— К сожалению, да. — И от дальнейших комментариев комиссар воздержался.
— Послушав вас, я наконец понял, что в отличие от вас живу совершенно без проблем. Из аварий мои трупы прибывают с обилием солидных доказательств.
Тут Крамер-Марайна вызвал на связь патруль дорожной полиции — срочное и важное сообщение. Капитан вначале слушал спокойно, даже сделал пару заметок. Но вдруг потрясенно, севшим голосом крикнул в трубку:
— Повторите еще раз фамилии, только медленно и разборчиво! — И еще раз переспросил: — Это не ошибка?
Потом положил трубку и застыл, словно его громом поразило.
— Что случилось? — спросил Келлер, сразу поняв, что дело худо.
— Какой-то ненормальный, — медленно, заикаясь, начал капитан, — мчал в грузовике по шоссе и с полного хода влетел в группу машин, остановившихся у места ремонтных работ. Отказали тормоза или просто уснул — не знаю. Его задержали и допрашивают.
— Ничего особенного, на наших дорогах это происходит каждый день, — невесело заметил Келлер.
Крамер-Марайн медленно повернулся к Циммерману.
— Вашего сына зовут Манфред?
— Значит, там был красный «ягуар», — мертвым голосом произнес Циммерман. — А в нем Амадей Шмельц и Манфред…
— Да. И оба они погибли.
Глава IX
После ухода Крамер-Марайна комиссар Циммерман долго еще неподвижно сидел с закрытыми глазами за своим столом.
— Полагаю, жене ты скажешь сам… Циммерман кивнул.
— Я пойду с тобой. — Келлер кивнул псу. Повернувшись к Фельдеру, Циммерман уверенно, без
малейшей дрожи в голосе приказал:
— Вайнгартнер пусть займется Фриш-Галатисом. Коллега Дрейер заедет за Хелен Фоглер. Ляйтнер не спускает глаз с Хесслера. Операция продолжается. Фон Гота пусть зайдет ко мне, когда вернется.
— А кто сообщит Шмельцу? — спросил Фельдер.
— Это я возьму на себя, — решил Циммерман и кивнул Келлеру.
— Пошли… нам предстоит нелегкий путь…
* * *
Отрывок из телефонного разговора Ойгена Клостерса из «Бунте иллюстрирте» с Сузанной Вардайнер:
Клостерс: Фрау Сузанна, поверьте, я искренне возмущен. То, что позволили себе с вашим мужем…
Сузанна: Так вы уже знаете?
Клостерс: Весь город уже знает. Ходят самые фантастические слухи и сплетни. Нужно что-то предпринять!
Сузанна: Но Бургхаузен, когда сообщил мне об аресте мужа, сказал, что это недоразумение. И посоветовал ничего не предпринимать.
Клостерс: Именно потому, что так говорил Бургхаузен, вам не следует принимать этот совет. Разве вы не знаете, какую роль именно он играет в грязной афере, которую прокрутили вокруг вашего мужа?
Сузанна: Хочу предупредить вас, что я не верю никаким сплетням о моем муже, не верю и тому, что он замешан в какой-то грязной афере. И свое мнение не изменю.
Клостерс: Совершенно правильно. Но о вашем мнении должны узнать все. И подать это нужно ярко!
Сузанна: Конечно, это не в моем стиле, но, если речь идет о моем муже, я готова на все. И что, по-вашему, нам нужно сделать?
Клостерс: Все очень просто. Сегодня вечером вы пойдете в Дойче-музеум на концерт оркестра Ленинградской филармонии. И на глазах у всех мюнхенских снобов я буду как ни в чем не бывало сопровождать вас.
Сузанна: Ни в коем случае! Это вызовет лишние разговоры.
Клостерс: Послушайте, фрау Сузанна, я руковожу журналом с миллионным тиражом и знаю, что нужно людям. И уверяю вас, что этот ход заставит остеречься и прокурора.
Но чтобы избежать осложнений и ненужных сплетен, я позаботился и о втором сопровождающем. Доктор Шмельц уже выразил согласие. Что вы на это скажете?
* * *
Из записок комиссара криминальной полиции в отставке Келлера:
«Мы с псом проводили нашего друга Циммермана домой. По дороге он долго молчал, видимо, думал о смерти сына и о том, как сообщить об этом жене.
Но, наверное, где-то в подсознании продолжал размышлять о нашем деле, потому что вдруг сказал:
— Я оказался в ситуации, хорошо тебе знакомой. На этой стадии я все — или почти все — знаю, но ничего еще не могу убедительно доказать. Но должен это сделать любой ценой!
— Сейчас ты думай о том, что тебе предстоит, — сказал я. — Потом спокойно соберешься с мыслями.
Циммерман вошел к себе, а мы с псом остались на лестнице у дверей, сквозь которые доносился приглушенный голос комиссара. Ответов жены слышно не было, словно он разговаривал в пустой комнате. Но, появившись через десять минут, он был ужасно бледен. Впрочем, возможно, это все освещение…
Заговорив, он снова стал прежним непреклонным Циммерманом:
— Теперь мне нечего терять. Поэтому — за дело!»
* * *
Вайнгартнер не был новичком в своем деле. Некоторые его достижения признавали даже специалисты за границей. Но то, что продемонстрировал в гараже Шмельца Фриш-Галатис, вызвало и у него восхищение.
Этот небольшой человечек из Цюриха с неторопливой рассудительной манерой говорить производил впечатление скорее уважаемого бизнесмена, чем прославленного криминалиста.
Методы работы были у него по меньшей мере необычными. Вначале он, не говоря ни слова, замер в воротах гаража и, прищурившись, оглядел помещение. Потом вежливо, словно принося извинения за хлопоты, попросил, чтобы все светильники, которые были в распоряжении, поочередно освещали отдельные места в гараже по его указаниям. Всю площадь гаража, включая автомобиль, станки и склад запчастей, разделил на участки, которые осмотрел самым тщательным образом. И только потом, когда все вокруг, может быть, кроме Вайнгартнера, начали терять терпение, вдруг сказал:
— По той информации, которую мне предоставили, этим автомобилем мог быть убит человек.
— Мы так считаем. Но все части машины, на которых могли остаться следы этого происшествия, были заменены и удалены, — ответил Вайнгартнер. — И мы не знаем, куда их отвезли. Просмотрели все места, куда обычно вывозят автомобильный металлолом, и все автомобильные кладбища. Ничего не нашли. Разумеется, мы не успели проверить сотни нелегальных свалок…
— Это лишняя трата сил и времени, — заметил Фриш-Галатис. — Попытаемся заняться тем, что в нашем распоряжении. Любой преступник пытается немедленно уничтожить все улики, так сказать, очистить себя и орудие убийства.
— Это мы тоже учитывали. — Вайнгартнер устало усмехнулся. — Машину здесь, в гараже, очистили раствором щелочи и тщательно промыли водой.
— А где те губки или тряпки, которыми это делалось?
— Неизвестно. Вся грязь старательно смыта в канализацию. Даже решетки на стоках прочищены сильнейшими моющими средствами.
Но эта информация не отбила у Фриш-Галатиса рабочий настрой.
— Знаете, — сказал он Вайнгартнеру, — я начинал с технических экспертиз причин возникновения пожаров. И там усвоил принцип: ничто не сгорает без остатка. Полагаю, что в несколько иной форме это подходит и к нашему случаю: ничто нельзя бесследно смыть!
От этих слов авторитет швейцарского гостя в глазах коллег Вайнгартнера еще возрос: они-то знали, что экспертизы при пожарах — сложнейший вид всех криминальных экспертиз.
Склонившись над решеткой канализационного стока, Фриш-Галатис ее поднял и осветил фонариком лоток. Но тот сиял чистотой. Он не сдавался. Достал из своего поношенного саквояжа странное устройство, состоявшее из обычного зеркальца для бритья и уровня. Немного повозившись с ними, удовлетворенно поднял глаза на Вайнгартнера.
— Отлично, сливная труба идет почти без уклона, значит, в ней наверняка сохранились остатки смытой грязи.
Снова порывшись в сумке, извлек спиралеобразный зонд с пробником на конце. Просунув инструмент в трубу, повертел его в обе стороны и наконец извлек наружу.
— Нужны пластиковые ванночки и пленка для их упаковки, — повернулся он к Вайнгартнеру.
— Вы в самом деле полагаете…
— Надеюсь, что да.
Фриш-Галатис растирал остатки нечистот, какую-то густую кашицу неопределенного цвета, по кассетам, которые ему принесли.
— Большей частью это только сгустки грязи и моющих средств, но вот здесь и несколько текстильных волокон. Может быть, под микроскопом обнаружим и следы крови.
