Нина Васина - Красная Шапочка, черные чулочки
- Он очень тяжелый оказался, когда пьяный! - продолжает оправдываться Нара.
- И после ванны вам стало так страшно, что вы залезли голые под одно одеяло и заснули, обнявшись! Правильно ли я объясняю некоторые концепции неполноценного секса?
- Правильно. Теперь ты сама видишь - никакой это не секс, - кивнул Ося. - Нам хорошо вдвоем, так хорошо, как будто мы - это один человек. Через двенадцать минут по коридору пробежит отец, - невозмутимо, не меняя интонации, вдруг заметил Ося. - Он услышит твой голос, заглянет сюда, и его не пробрать какими-то там концепциями секса, даже неполноценного.
Я бросилась к двери.
- Нефила! - укоризненно крикнул Ося. Я дернулась и остановилась.
- Мне всего лишь нужно одеться, - разъяснил он. - Моя одежда сохнет в ванной.
- Одевайся, мне уже давно пора на кухню. А если Гамлет увидит тебя здесь одетого, но в такую рань - это не покажется ему странным?
- Он знает, что мы с Нарой обожаем лежать в обнимку, - крикнул Ося из ванной.
- По-моему, Гамлету это совсем по барабану, - прошептала Нара, одеваясь. - Один раз он зашел в спальню, когда мы заснули. И просто накрыл нас одеялом.
- Пойду-ка я отсюда, ладно?
- Подожди, Ося хотел тебе что-то сказать.
- Я хотел сказать, что вчера вечером, когда вы уже легли спать, приходил Прикус.
- Очень интересно, надеюсь, он не видел вас голыми в одной кровати? Это будет просто катастрофично, потому что несчастный охранник похудел за последнее время килограмм на десять и так просто не расстанется...
Нара хлопнула в ладоши. Я замолчала, затравленно осмотрелась и попросила:
- Отпустите меня, мне нехорошо, мне нужно побыть одной и подумать!
- Прикус осмотрел одежду Гамлета..Ощупал куртку, - не. обращает внимания на мои страдания Освальд. - Когда я его заметил, он ставил на полку папин ботинок.
- Это все? - Я взялась за ручку двери, совершенно не горя желанием столкнуться с Гамлетом в коридоре и выслушивать его наставления по правильному образу жизни - обычно такие объяснительные приступы накатывали на него именно после пробежек.
- Она ничего не воспринимает на слух, лучше показать, - посоветовала Нара.
И мы с Освальдом пошли в другую часть дома. В коридоре мальчик взял с полки туфлю Гамлета и зачем-то показал мне подошву. Потом вынул из кармана джинсов маленький перочинный нож и стал ковырять этим ножом каблук. Когда я уже решила, что этот день по своей экстравагантности превосходит даже первый день моего приезда в Загниваловку и что мальчика нужно показать врачу, и Нару... нужно показать врачу!.. В этот момент Ося торжествующе поднес к моему лицу туфлю - отдельно, и широкий каблук - отдельно. При этом он очень странно на меня смотрел и шипел:
- Тс-с-с...
- А это...
Ося топнул ногой и прижал указательный палец к губам. И только когда каблук оказался у его носа, я заметила, что в этом каблуке есть углубление, а в углублении...
Нет, определенно, я не готова к борьбе на выживание. Бедный Ёрйк! И его тщетные надежды на меня как на союзницу! В каблуке находился маленький приборчик, я даже вспомнила, что Ося называет такое "жучком", разве не смешно? По-моему, очень смешно. Сообразив, что Гамлет вчера стоял на мосту в этих туфлях, мне стало еще смешнее и я хохотала минут десять - пока Ося вел меня в спальню, поил водой и звал Гамлета.
- Давно это у нее? - поинтересовался Гамлет.
- Уже девять минут с секундами.
- Чем здесь воняет? Чертов Ерик, весь дом провонял. Нефила, смотри на меня! Сюда приходил Ерик? Он к тебе приставал, да? Нефила, смотри на меня!
- Пап! - повысил голос Ося. - Я испортил твою туфлю. Поэтому Нефила и смеется. Я отковырял каблук. А ей стало смешно. Может, позвать врача?
- Лучше позови Ирину Дмитриевну. Нефила, если ты не прекратишь, придется тебя ударить - у тебя настоящая истерика.
- А у тебя в каблуке!.. Генерал...
- Ты хочешь сказать о прослушке? - Лицо Гамлета, расплывающееся в-пелене слез, то отдаляется, то приближается, с озабоченным участием и как мне почему-то кажется - с надеждой на сумасшествие. - Ося нашел в моем ботинке прослушку Генерала? Подумаешь, новость! Не стоит из-за этого так расстраиваться. Пойдем в ванную, умоемся и перестанем смеяться, а то животик заболит. Вот так, вот и умница...
- Но как же... - икаю я, передвигаясь под его руководством к ванной комнате. - Мы же стояли с тобой в этом ботинке на мосту! Он же все теперь знает! - Вот так, осторожно. Конечно, знает. Я никогда от него ничего не скрывал в этом деле. Я честно и откровенно все рассказал еще тогда, он знает все, только не верит в это. Продолжает вынюхивать, высматривать, подслушивать.
- По... по-почему?
- Потому что не верит. Денег-то нет. Даже тела Кобры нет. Вот он и не верит. Если честно, при таком исходе дела я бы тоже не поверил. Обними меня за шею, я тебя в кровать отнесу.
В лежачем положении мне стало легче.
Пришла Ирина Дмитриевна, принесла манную кашу в виде белой воздушной горки, посыпанной орехами. И две ложки.
- Вы с этой стороны начинайте, а я с другого боку, ладно?
- Я не смогу, я...
Она первая зачерпнула сладкую пену и долго потом ее смаковала, закрыв глаза.
- Знаете, не нравится мне сочетание кураги и ванили. Что скажете? спросила она. - Не обращали внимания? Может быть, абрикосовый вкус с ванилью не сочетается?
И я зачерпнула ложкой со своей стороны.
Не сочетается пряная ваниль с острым горьковатым привкусом абрикосов. Совершенно.
Летом я встретилась с Макаром. Он приехал в Москву, позвонил, и я впервые села за руль подаренного мне после свадьбы "Порша". Поколесив по городу, мы остановились у зоопарка и зачем-то купили билеты, выстояв разноцветную и увешанную шариками очередь из детишек.
Побродили, помолчали, посмотрели друг на друга сквозь две сетки у хищных птиц.
- Зачем мы сюда пришли? - спросил Макар. И я сказала, что хочу посмотреть на горилл.
- Посмотрела? - тихо спросил меня Макар у клетки с обезьянами. - Теперь скажешь, зачем тебе гориллы?
- Папочка... Твой брат Доломей влюбился в женщину, которая здесь умерла.
- Боже мой! Только не говори, что она была пациенткой Марго, ладно? А то я еще подумаю, что Доломей влюбился в зоофиличку.
- Не буду... Расскажи.
- Что?
- Просто - расскажи!
- Хорошо. - Он осмотрелся и повел меня к змеям. - Я расскажу, кем хотел стать в детстве.
- Кем? - насторожилась я, разглядывая парочку кобр.
- Коллектором. Я хотел стать поставщиком-коллектором и жить в Бразилии.
- Почему в Бразилии?
- Потому что там находится серологический институт. В нем делают змеиные сыворотки и противоядия от укусов пауков.
- Понятно... А чем занимается поставщик-коллектор в Бразилии? Только не говори мне, что он отлавливает змей и пауков, чтобы отбирать у них яд!
- От тебя ничего не скроешь, - смеется Макар.
- От тебя тоже! Эта женщина действительно была пациенткой Марго.
Мы помолчали.
- Почему ты поступал в военное училище, если хотел стать собирателем ядов у пауков?
- Потому что вырос. И многое понял. Досижу в конторе срок контракта и попрошусь плавать. Теперь ты расскажи.
- Я застряла. Ничего не знаю, ничего не могу поделать.
- Выдернуть тебя? - спросил Макар, наклонившись и высматривая что-то у змей.
- А можно любить без памяти двух мужчин сразу?
- Да-а-а... - Он выпрямился и покачал головой. - Тебя так просто не выдернуть. На следующее лето... - начал он говорить о будущем, я закрыла ему рот ладонью.
- Следующего лета может не быть, - прошептала я.
Тогда он сделал укоризненные глаза и закрыл мне рот ладонью.
Мы оба старались изо всех сил и ни разу не сцепились зрачками.
Но оно наступило - следующее лето. Лето трех девяток, которые, если перевернуть, превращаются в три шестерки. Наступило, как и полагается, первое июня. Прямо с семи утра и наступило. С приходом Прикуса. Он постучал в дверь спальни. Я, зачумленная сном, долго соображала, откуда вообще звук, потом накинула халат, босиком побрела к двери и даже спросила: "Кто там?"
- Лето наступило, - объявил Прикус, просовывая в дверь букет роз. Огромный, шипастый - как три года назад.
Я отшатнулась. Прикус открыл дверь пошире и бросил букет мне под ноги. Розы рухнули с шорохом спиленного ветвистого дерева.
- Неувязочка получается, - начал объяснять Прикус. - Мне приказано отбыть по делу. И может так случиться, что я больше в Россию - ни ногой.
- Неужели? - с трудом скрыла я облегчение и даже добавила, зевая и изображая некоторую удрученность: - Как долго мы можем не увидеться?
- Долго. Я стучал в спальню Тегенарии, а там закрыто. Она не выходит. Обозвала придурком.
- Ты не можешь стучать к ней в спальню! - начала просыпаться я. - Ей еще нет десяти лет! Еще целая неделя до десяти!
- Такие обстоятельства, - пожал плечами Прикус. - Но розы я все равно нес тебе. Девяносто девять штук. Мне сказали, что должно быть нечетное количество. Возьмешь?
- Я их потом по пять штук растащу по вазам, не беспокойся. Куда ты все время смотришь?
