Максим Милованов - Рынок тщеславия
– Варакин в начале своей работы на Малицкого возглавлял службу безопасности в «Меркурии». Его там хорошо помнят.
– Как думаешь, наш начальник позволит установить за Варакиным наблюдение или допросить его хотя бы в качестве свидетеля?
– Смеешься, – покачал головой Анатолий. – Этим делом занимается прокуратура. Да если бы им занимались и мы, то все равно…
Договорить Панфилов не успел. После беглого стука дверь распахнулась, и на пороге появился Валерий Кульков.
– Я вам принес нечто фантастическое! – возбужденно сообщил адвокат.
С этими словами Кульков извлек из дипломата красивый женский пиджак болотного цвета и огромный револьвер, очень похожий на тот, из которого Глушенкова стреляла когда-то в тире, чтобы выиграть плюшевого зайца.
– У вас, случайно, нет вешалки? – спросил адвокат Глушенкову.
Та указала взглядом в угол, где стоял маленький шкафчик.
Адвокат открыл одну створку, извлек вешалку и, пристроив на нее пиджак, повесил его на дверцу, затем подошел к Анатолию Панфилову, вручил ему револьвер «смит-вессон», такой же, как был найден при обыске на квартире Хабибова, и сказал:
– Стреляйте в пиджак!
Увидев, что Анатолий медлит, Кульков добавил:
– Не бойтесь, он пневматический… Хотя…
Кульков взял в углу стул с мягкой спинкой, перенес его к шкафу и, повесив пиджак на стул, скомандовал:
– А теперь стреляйте раз пять туда, где проглядывается спинка стула! Если и промахнетесь, не велика беда!
Сценка напоминала праздничный утренник в палате шизофреников.
Пожав плечами, Панфилов выполнил непонятное требование.
Все пульки, отскочив, упали к ногам адвоката.
– Вот видите! – сказал Кульков, снимая пиджак со стула. – Материя от выстрелов немного примялась, но ни один шарик не прошел сквозь нее! А ведь на Елене Самохиной в день ее гибели был такой же твидовый пиджак.
Панфилов и Глушенкова потребовали более подробных объяснений. Адвокат охотно откликнулся на пожелание.
– Спинка стула в данном случае имитировала мягкое человеческое тело! Но, если честно, упругость и не важна для чистоты эксперимента. Я испробовал множество вариантов: и с более жесткой подложкой, и с более мягкой. Стрелял с разных дистанций и под разными углами – бесполезно! Ни в одном из случаев свинцовый шарик не пробил материю.
– Ерунда какая-то! – произнесла наконец Глушенкова. – Откуда же тогда взялся свинцовый шарик за подкладкой в пиджаке погибшей?
– Наверное, оттуда же, откуда и лже-Хабибов с фиктивным «жучком»! – пояснил адвокат. – Согласитесь, мы имеем дело с каким-то великим мистификатором!.. Не хочу огорчать вас обоих еще больше, но вам следовало бы проверить сотрудников, которые имеют доступ к комнате вещественных доказательств, а также работников морга, врачей, производивших вскрытие, и прочих лиц, кто хотя бы прикасался к одежде Елены Самохиной. Кто-то из них работает на нашего мистификатора – ведь не сама же собой пулька попала под подкладку пиджака!
Минуты две после этого заявления в кабинете царила тишина. Наконец Валентина сказала:
– Уйду-ка я сегодня с работы пораньше!
Она решительно направилась к выходу. У двери остановилась и спросила адвоката:
– Валерий Витальевич, вы, надеюсь, никому еще не говорили о своем открытии в области баллистики?
– Нет, только вам двоим.
– И не вздумайте говорить! – предупредила Валентина.
Затем она обратила взгляд на Панфилова.
– Толя, запрешь мой кабинет?
– Может, скажешь, что ты задумала? Сдается мне, что-то авантюрное и небезопасное…
– Пока не могу сказать ничего! – покачала головой Глушенкова. – Мне нужно кое с кем встретиться.
Закрыв дверь кабинета, Глушенкова быстрым шагом направилась в «дежурку» и попросила позвонить. Набрав выученный на память номер мобильного телефона, она услышала голос Татьяны Дроздовой.
Тени прошлого
Шел дождь, и вода лилась на землю, как из ведра. Сквозь потоки воды пейзаж за окном казался расплывчатым, огни автомобилей и неоновые рекламы пульсировали, как далекие созвездия. Впрочем, Игорь стоял у чужого окна, и непривычный пейзаж сквозь сетку дождя виделся ему в фантастическом свете.
Отойдя от окна, Игорь бросил взгляд на красивые настенные часы – стрелки показывали без пятнадцати двенадцать. Впервые он был один в квартире Татьяны Степановны Дроздовой один в такое позднее время. Сама хозяйка, вызванная телефонным звонком на встречу с какой-то женщиной, отсутствовала. Торопливо собравшись, она просила Игоря дождаться ее во что бы то ни стало. Игорь пообещал.
Побродив по комнате, он включил телевизор.
Показывали светскую хронику. Презентации, выставки, дефиле, перформенсы… Несколько раз промелькнуло лицо завсегдатая подобных мероприятий Динары Малицкой. Он тут же выключил телевизор. Общества Динары ему на сегодня уже хватило.
Черт его дернул отправиться на тусовку к Заболоцким! Он вообще не собирался никуда идти сегодня вечером, но позвонила Дроздова и сказала, что у Заболоцких будет нужный человек из энергонадзора, с которым Игорю необходимо познакомиться. Знакомство состоялось, причем весьма успешно. Игорь договорился о льготном тарифе на электроэнергию для своего рынка, и всего за десять тысяч «уе». Но платой за удачную сделку стало общество Динары, которая не отходила от Игоря ни на шаг и болтала без умолку.
«Завтра о нас будут сплетничать на каждом углу, а в желтой прессе запустят очередную утку!» – подумал Игорь, вспоминая, как какой-то репортер все время вертелся вокруг и непрестанно щелкал фотоаппаратом.
Он вынул телефон и позвонил Маше. Как и весь сегодняшний день, телефон не отвечал.
«Странно, куда она могла подеваться?»
Чтобы размяться, он решил совершить небольшую экскурсию по остальным комнатам. Зал, коридор, кухня, кабинет, спальня, ванная комната, еще одна ванная комната, дверь в которую оказалась закрытой. Странная это была дверь: под деревянной облицовкой явно скрывался металл. В двери стоял хороший замок, и в нем торчал ключ.
«Хозяйка так торопилась, что оставила ключ в двери своего бункера!» – усмехнулся Игорь, отпирая замок.
Открывшееся взору помещение действительно напоминало бункер, в котором на красивых латунных ножках стояла внушительных размеров чугунная ванна. Странная емкость с маленьким красным краником, расположенная прямо над ванной, походила больше на смывной бачок, чем на душ. В ванной ровными рядами лежали аудиокассеты. Их было множество, и все они, согласно маркировке, имели продолжительность звучания не девяносто минут, как обычные, а сто двадцать и даже сто шестьдесят.
Игорь не замечал в своей наставнице особой склонности к музыке, поэтому, рассматривая футляры, не думал встретить названия музыкальных шедевров, тем более что надписи кассет, расположенных по алфавиту – «Абрамов», «Антоненко», «Аюпов», «Барановский», «Бирюков» и так далее, – не располагали к этому.
«Это записи разговоров Татьяны Дроздовой с ее клиентами!» – догадался Игорь. Он стал рассматривать кассеты на букву «О».
– Оги-Заде, Орлов, Осокин… А где же Опарин? Неужели нет?
Просмотрев все кассеты на букву «О», он убедился в том, что его фамилии здесь действительно нет. Но рядом ниже лежали пластмассовые коробочки, на которых было написано: «Игорь».
Взяв одну из кассет, он огляделся в поисках магнитофона. Его не было. Распространив поиск на всю квартиру, Игорь с удивлением обнаружил, что в доме не было устройства, способного воспроизвести магнитную запись. «Но ведь на чем-то все это записывалось!» – рассудил он и отправился в зал. Тщательно изучив любимое кресло Татьяны Степановны, Игорь без особого труда обнаружил в его недрах небольшой, но весьма приличный двухкассетный аппарат. Вставив в свободное гнездо взятую в «ванной» кассету, он услышал свой голос и по первым же репликам понял, что эта беседа с Татьяной велась семь месяцев назад. Они спорили в тот день, в каком месте рынка лучше разместить палатки с напитками. Игорю тогда удалось отстоять свою точку зрения.
«Вот дурила! – опомнился он. – Какой интерес слушать самого себя? Не лучше ли узнать, о чем говорят другие!»
Вытащив кассету, Игорь бросился в «бункер». Он довольно долго выбирал из разнообразия известных фамилий, но в конце концов остановился на двух кассетах, которые лежали поперек остальных, и на обеих было написано имя «Елена».
– Посмотрим, что это за Елена такая… – вслух произнес Игорь, запуская одну из кассет в «карман» магнитофона. В динамиках зазвучал знакомый мужской голос. Голос Тимура Хабибова.
«Здравствуйте, Елена Васильевна! Это вам».
«Спасибо! – ответил женский голос. – Какие красивые розы! Сейчас я найду для них подходящую вазу. А вы пока проходите, присаживайтесь. Может, чаю или кофе?»
«Нет-нет, спасибо!» – ответил Хабибов.
После непродолжительной паузы, – очевидно, букет ставили в вазу, разговор продолжился.
