Людмила Бояджиева - Золотая рыбка
— Тогда — до вечера! — Отсалютовав, Вилли поднялся, выскользнул за дверь и растворился в уличной толпе.
Он заехал за ней в девять вечера на роскошном автомобиле. Редкие прохожие засмотрелись на необычную для этих мест пару. Полина повела плечами под меховой накидкой. Великолепную экипировку для вечернего выхода они взяли напрокат. Правда, в очень хорошей фирме. Оказалось, что смокинги и фраки сидели на Вилли как влитые. Так что трудно было выбрать. А с нарядом Полины пришлось повозиться.
Вилли заставил её перемерить шесть платьев. Наконец, мученица взмолилась:
— Это же не мой стиль! Я никогда не носила блестки и перья!
— Господи! Да я же просто-напросто устроил себе потрясающий спектакль! Сразу клюнул на первое красное — оно было великолепно. А потом смотрю — ещё лучше! — Вилли сидел в кресле, внимательно осатривая выходившую из примерочной кабинки девушку.
Служащий фирмы, одетый с безукоризненной тщательностью лорда, согласно зхакивал:
— Уважаемой даме идут все эти туалеты. В сером платье, между прочим, он склонился к Вилли, — я готов выдать секрет, — посетила ужин в «Рице» сама Джейн Фонда. Она путешествовала налегке и… В общем, в нашем салоне бывают самые достойные клиенты.
— Отлично. Тогда возмем черное, к нему колье и что-нибудь на плечи. Думаю, лучше легкое и тоже черное. — Со знанием дела распорядился Вилли.
— Скунс, лиса, норка?.. Горжетка, палантин, манто?
— Палантин, — не задумываясь, выпалил Вилли. — Пушистый.
Когда они ехали в машине, тоже черной и взятой напрокат, Полина позволила себе удивиться:
— Впервые встречаю мужчину с такими познаниями в области дамской моды. Мой друг руководствовался принципом: «Если сомневаешься, что выбрать, бери самое дорогое». — Она осеклась, глянув на Вилли.
— Я полагаю наоборот. Самое главное — правильно выбрать женщину. Тогда все, что на ней надето, будет выглядеть лучшим и все, что будет происходить с тобой — станет самым интересным и необходимым… А слово «палантин» мне просто понравилось. Что-то восточное, торжественное. Мы не ошиблись, верно? — Его легкая сильная кисть погладила мех, приобняв полинины плечи.
Полина вздохнула. Ее спутник, преображенный смокингом в светского щегаля, выглядел великолепно, а — происходящее было похоже на приятный сон. Увлекательное приключение, которому предстоит так скоро завершиться…
Вилли коротко проинструктировал Полину — она подруга английского журналиста, путешествующая с ним по Европе. Подруга, переводчица, а также секретарь. Пусть прячут сладенькие улыбки, девушке нечего стесняться — её спутник — блестящий кавалер и влиятельный профессионал.
Вскоре они попали в Грюнвальд — район шикарных вилл, скрывающихся в больших парках. Среди деревьев уже зажглись фонари, фронтоны домов искусно подсвечивались. То здесь, то там из летних сумерек выступали миражи земного великолепия — особняки в разных стилях соревновались между собой богатством и оригинальностью отделки. Кто-то предпочел старинные витражи, кому-то приглянулись круглоголовые деревца цветущего апельсина, высаженные в кашпо на обнесенной мраморными колоннами террасе. У одних — узкие окна, зашторенные шелком, у других — целые стеклянные стены, открывающие взгляду убранство великолепных салонов.
— Здесь обитают дипломаты, аристократы, государственные чины, не только местные, но и импортные. Вон там поселился нефтяной магнат из Саудовской Аравии, в домике с башенками и флюгерами живет голливудская знаменитость.
— А к кому приглашен ты?
— Мой приятель — всего лишь крупный бизнесмен. Начинал как журналист, играл на бирже, удачно вложил капитал, пользуясь покровительством мудрых людей. Сегодня — прием в честь супруги Герхардта. У неё круглая дата… Ого, да тут собрался весь бомонд!
Лакеи в ливреях встречали подъезжавшие машины.
— Вперед, моя голубка. — Вилли вышел и распахнул перед Ритой дверцу. Служащий отпарковал их автомобиль, освобождая место для следующего. Дворецкий проводил гостей в салон, где уже собралось десятка два гостей.
Навстречу Вилли ринулся низенький, но весьма представительный господин, усами и бородой напоминавший портрет Чайковского. Рядом с ним улыбалась вошедшим высокая тонкая дама в гофрированной тунике из алого шифона. В её поднятых черных волосах мерцала алмазами и рубинами массивная диадема.
— Все фальшивое, — шепнул Вилли. — Улыбки, волосы, бриллианты. — И тут же представил хозяевам свою спутницу. Они заговорили по-английски, выражая удовльствие встречей с редким гостем. Полина удивилась, почему Вилли был так уверен, что не посадит свою «секретаршу» Монику в лужу. Или хорошее знание английского — обязательный минимум для девушки, приехавшей из России?
— А если б я могла произнести лишь хау ду ю ду? — Спросила Полина позже, склоня голову к его плечу. После фуршета и выступления известного квартета начались танцы. Они вышли в круг.
— Я никогда не танцую с дамами, о которых имею неполную информацию… Ты чудесная женщина, Полина… — слегка прижав её к себе, шепнул Вилли.
— Подозревала что-то подобное. — Полина не отстранилась.
— Ты совсем нелюбопытна.
— Ошибаешься. Но ведь даже если я задам один-единственный вопрос, ты не скажешь мне правду?
— Попробуй.
Уперевшись руками в плечи партнера, Полина посмотрела ему в лицо:
— Я действительно тебе нравлюсь?
— К несчастью. Было бы значительно проще обойтись без «фона» лишних эмоций. Сейчас мы работаем, и тебе надо сосредоточиться. Глупо говорить такие вещи потрясающе красивой и сногсшибательно светской даме.
Полина рассмеялась:
— Здорово умеешь морочить голову! А знаешь, первый коктейль на светской вечеринке я выпила меньше года назад… Это был удивительный вечер… Странный, страшный, счастливый.
— Ну совсем как сегодняшний.
— Мне тогда нравился мужчина, которому я… Молчу… — Полина крепко стиснула зубы и зажмурилась. Воспоминание об Глебе и вечере у Россо с неожиданным прибытием отца и Сони, обожгло острой болью. Все оказалось ложью.
— Он не сумел удержать тебя?
— Не знаю. В таких простых вопросах я плутаю, как гном в густой траве… Зато кое-что забавное могу тебе сообщить… Те два мужчины у рояля, что любезничают с блондинкой… Они не интересуют тебя?
— Познакомить?
— Пожалуй.
Когда кончился танец, блондинку увела хозяйка дома. Вилли подвел Полину к мужчинам. Джентльмены говорили по-немецки и ничем не выделялись из толпы приглашенных. Средний возраст, неопределенно-корректная внешность, манеры солидных чиновников. Подозвать лакея с напитками, не глядя поставить на поднос пустой фужер, поцеловать руку даме, сказав нечто незначительное и забавное о взаимосвязи погодного фактора, нефтяного кризиса и показа высокой моды — все это получалось у джентльменов с привычной, хорошо отработанной легкостью. После обмена любезностями следовало бы плавно перейти к другим гостям. Но зазвучала музыка, и один из мужчин попросил у Вилли разрешения пригласить на танец его даму.
Полина протянула руку господину, имени которого не запомнила, и шагнула в танцевальный круг. Да она сейчас не помнила даже того, каким именем представил её Вилли. Полине было плохо. Полумрак гостиной сгустился до черноты, во мраке разверзлись хищные пасти неведомого и в них гигантским штопором уходил воздух. Она задыхалась и едва держалась на ногах, но не могла воспользоваться рукой кавалера, чтобы сильнее облокотиться, словно прикасалась к щупальцу омерзительного спрута.
— Вам плохо, мисс? — крепко поддерживая партнершу за талию, кавалер тихонько повел её к выходу на балкон.
— Мне не следовало пить… Где Вилли? — едва прошептала Полина.
— Я здесь, дорогая… — Вилли подхватил её. Благодарю, Рендол. Девочке противопоказано спиртное. — Он вывел её на балкон, окутывая плечи палантином.
— Что у меня с руками? — Полина смотрела на свои дрожащие пальцы. Меня обожгло, словно крапивой… Он ядовит, этот человек! Уедем отсюда.
— Успокойся, за Рендолом Хански водится множество грешков, но он не вампир и не болен чесоткой.
— Вилли, это он! Тот, кого ты искал. Я точно знаю.
— Обними меня. — Вилли прижал к себе Полину. Стой спокойно, спокойно. Еще спокойней… Ты слышишь, как ровно бьется мое сердце? Но я не ледяная статуя. — Губы Вилли коснулись её шеи.
Полина замерла, пораженная ощущением — она хотела, чтобы этот мужчина овладел ею. Прямо здесь, на чужой террасе у распахнутых в зал дверей. Ему приходилось проделывать такие штучки. Полина представила все так отчетливо, словно это происходило с ней. Темные кусты лавров, белеющая каменная скамья, задранная юбка и летящие прочь кружевные трусики… Чей-то смех совсем рядом, его требовательнывй натиск и кружащаяся от наслаждения голова…
