Нина Васина - Необитаемое сердце Северины
– Она такая маленькая!.. – прошептала Любава. – Совсем девочка. Семнадцать лет, как такое могло произойти?..
* * *
Через три года нанятый Феофанией адвокат посетил Северину Полутьму в колонии и предложил ей написать прошение о досрочном освобождении. Северина только молча покачала головой. Тогда адвокат предложил свою помощь в пересмотре дела – слишком много упущений в ходе следствия.
– Передайте Фене, что мне лучше побыть здесь, пока Лукерья Дмитриевна интересуется моим здоровьем, – грустно улыбнулась Северина. – В этом году она интересовалась два раза. А в прошлом целых шесть. Я думаю, лет через пять она совсем меня забудет. Уйдет в отставку или на пенсию, мне Армия говорила – военные уходят на пенсию в сорок пять лет.
Северина задумалась, потом внимательно посмотрела в глаза мужчины напротив, оценивая его.
– Вы можете мне помочь перейти на поселение? Уверена – руководство колонии поддержит мое прошение.
– Вы такая... – замялся адвокат, потом нашел слово, – уникальная личность, я при вас теряю уверенность даже профессиональную. Разрешите мне вытащить вас из колонии.
– Нет. Поселение! – Северина встала. – Неподалеку есть деревня. Здесь чудесные первобытные места.
– Без дорог и электричества?
– Кстати, об электричестве. Его можно туда провести. От существующей линии всего-то нужно протянуть два с половиной километра. Вы говорили в прошлый раз, что у меня есть деньги. Откуда?
– А!.. Вот, извините... – адвокат роется в портфеле и достает фотографию, – Феофания просила вам показать, если спросите.
Северина берет фотографию и замирает. Маленький желтоволосый мальчик сидит на ковре с пластмассовым конструктором.
– Сколько?.. – прошептала Северина, застыв.
– Два килограмма четыреста пятьдесят граммов. По курсу тысяча двести долларов за тройскую унцию, приблизительно... Это чуть больше семидесяти тысяч долларов, – определился адвокат. – Феофания просила узнать, насколько вам дорог этот предмет, как память, понимаете? Она забрала свои и ваши вещи из квартиры старшего Мамонтова. Квартиру наследуют родители жены Мамонтова-младшего, поэтому...
Изучив фотографию более внимательно, Северина заметила среди пластмассовых кубиков и пирамидок небольшой белый шар – подарок Феликса. Земля за секунду до своего исчезновения... Она коснулась пальцем лица мальчика.
– Я спросила о возрасте ребенка. Три года, правильно?
– Ребенка?.. – удивился адвокат. – Я не знаю этого ребенка. Фотографию Феофания дала из-за шара. Узнать, насколько он вам дорог как память.
– Нисколько не дорог. Он мне не нравится. Но... Семьдесят две тысячи долларов?! – дошло до Северины.
– Платина, – пожал плечами адвокат.
* * *
В 2003 году Северина была переведена на поселение, имела собственную избу, корову, лошадь, пять овец и одного барана. С 2005 года в деревню «к Верочке» приезжало по пять человек в месяц на предварительную диагностику и два-три человека всегда жили в соседнем (гостевом) доме на излечении. Местных жителей деревни – четырех человек, их родню и детей Северина лечила бесплатно. С других посетителей руководство колонии брало деньги, по договоренности с Севериной контролировало количество желающих попасть к лекарке и обеспечивало ее безопасность. Раз в полгода Северина сама выбирала кого-то из охранников. Обычно это был самый молодой и – обязательно! – неженатый мужчина.
В деревне к новому гостевому дому добавилось еще четыре добротных избы, в которые из Вологды переселились несколько служащих колонии с семьями. Для восьмерых детей окрыли начальную школу. Три женщины из заключенных (все – по сто пятой) преподавали математику, русский, английский, основы живописи и астрономию – как говорится, чем богаты... Оценив овец по шерсти, мясу и молоку, соседи Северины от ее пяти овечек скоро завели небольшое стадо, и в деревню Закопалку стали приезжать из Вологды еще и за отличным сыром.
* * *
Осмотрев как-то с пригорка «всю эту идиллию» ранним летним утром, Алла Петровна, задумчиво посмотрела на Северину и спросила:
– А ты не хочешь стать еще и владычицей морскою?
– Да... Речки мне не хватает, – улыбнулась Северина.
* * *
Зимой 2008 года Северина подала прошение о досрочном освобождении. Адвокат сказал, что процедура завершилась на удивление быстро. В июне Северина вышла из электрички в Шалакуше. Невысокая хрупкая женщина с пепельными волосами и большими серыми глазами.
– Ну и чего ты ждала так долго? – шумно встретила ее в Полутьме Любава.
– Запуска адронного коллайдера, – ответила Северина, освободившись от крепких объятий.
– Все чудишь? А у нас тут... – Любава замялась. – Шурочка приехала две недели назад и поселилась в твоем доме. С детьми приехала, такие вот дела.
– Вот это – отличная новость! – искренне обрадовалась Северина.
– Да?.. А я, ты знаешь, сомневалась. Она говорит – ты ее сама пригласила, а я...
– Муж с ней? – перебила ее Северина.
– Ой, слушай, та-а-акой муж... Норвежец! Здоровенный, как... Как слон! Раз ты такая радая, пойдем ко мне жить, я тебе комнату приготовила.
– Спасибо, я буду жить в доме Крафта.
– Крафта?.. – опешила Любава. – Да там же все эти годы никого не было! Там – мыть-перемыть, пока от пылищи освободишься! Почему у Крафта?
– Ко мне туда скоро мальчика привезут. Поможешь все убрать?
– Мальчика ей привезут! Тогда, конечно, – Любава толкнула Северину плечом. – Поделишься мальчиком?
Северина взяла ее лицо в ладони и осмотрела его с нежностью. Потом пригладила вьющиеся седые прядки.
– Молодец, дождалась меня. Красавица...
– Скажешь тоже... – не удержалась от слез Любава.
* * *
А в доме Северины богатый стол накрыт, полевые цветы стоят в ведре у порога. Хозяйку встретили: Армия – в инвалидной коляске, Шурочка – грустная толстушка, муж ее – огромный здоровяк в соломенной шляпе, мальчик подросток – худой, черноволосый, и...
– А где девочка? – осмотрелась Северина. – Девочку хочу увидеть.
– Да прячется она все время от света, – подошла обняться Шурочка.
– Я тут... – вышла девочка лет десяти.
– Беленькая, вся в мать, я так и думала! – прошептала Северина, потрогав белые блестящие волосы девочки.
– Бонжуг, мадам, – подошел сын Шурочки. – Же мапэль Анри.
– Этот мапэль только что говорил со мной по-русски! – доложила Армия. – Я уж встану обняться с Верочкой, посторонитесь.
* * *
Ночью за столом со свечкой Северина слушала про Шурочкину беду.
– Я поначалу думала, что мой мальчик такой родился из-за наших мест, – тихо говорит Шурочка. – Из-за того, что я здесь выросла. Ладно, думаю, пусть так, но девочку все одно рожу. Родила. Вроде все нормально. А потом Катрина стала солнца бояться. Если долго на солнце побудет, покрывается красными пятнами, дальше – раны. Врачи сказали – это болезнь такая, в ее карте записано, я привезла. Ладно, смирилась понемногу, окна занавесками закрыла, день с ночью поменяла. Трудно, конечно, было. А тут – муж! Такое мне рассказать после пятнадцати лет совместной жизни! Он, видите ли, вдруг осознал, что нужно жить в природе! Знаешь, какую природу он мне предложил? Леса в Австралии! А я сказала, что сначала пусть мою природу попробует. Австралия!..
– Про детей я уже знаю, ты мне писала. Девочку твою вылечить несложно. А что с мужем?
– То же, что и с сыном – одна ведь кровь! Рога растут!
– Рога надо еще уметь вырастить, – подъехала Армия в коляске.
– Ты хоть молчи, тетка Армия! – жалобно попросила Шурочка.
– Я хочу это видеть, – Северина встала.
– Кого смотреть первым будем? – встала и Шурочка.
* * *
Разбудили большого Янсена. Спросонья, еще не открыв глаза, он стал нащупывать свою шляпу.
– Не надо, – Северина подошла к севшему мужчине и положила ладони ему на лоб.
– Выяснилось, ему с четырнадцати лет уже три раза отпиливали наросты вверху лба, – прошептала сквозь слезы Шурочка. – Его отец был лесник, мой инженер оказался мальчишкой из дремучего леса!
Северина развернулась и выбежала из дома. На дворе – темень. Она запрокинула голову, глазами – в звезды, и прошептала:
– Господи, настоящий олень, представляешь! Прошу тебя, родненький, спаси и сохрани всех детей и зверей! Ведь только ребенок и зверь вместе есть человек, ты сам так придумал!..
Мимо Северины бесшумно прошла девочка. Ее голова осветилась выплывшей из-за тучки луной, и над ней замелькали ночные мотыльки.
* * *
В августе приехала Лиза с сыновьями. Ее отвели к Северине. Иссохшая, седая, рядом с двумя юношами она выглядела бабушкой.
– Да как ты посмела довести себя до такого? – рассердилась Северина.
– Долго с мужем воевала, – улыбнулась Лиза. – А тут узнала недавно, что он оплатил дорогую лечебницу. Представляешь, хочет увезти моих мальчиков заграницу в психушку!..
Юноши переглянулись и подошли к Северине. Ей странно было смотреть на них, подняв голову вверх.
