Антон Леонтьев - Звездный час по тарифу
Воодушевленная, Ксения вернулась в дом сеньоры Диас. Та сразу же накинулась на девочку, обвиняя ее в эгоизме и непослушании.
– Ты получила полдня в качестве дополнительного выходного – бушевала сеньора, – а прошлялась неизвестно где до вечера! Учти, больше у тебя не будет выходных в течение всего года! Отправляйся на кухню и помоги кухарке!
Когда Ксения сообщила maman о встрече с австрийским послом, та вяло отреагировала на обещания помощи. Елизавета Порфирьевна была уверена, что ее мужа казнят.
Ксения ждала известий от барона, но тот так и не навестил ее. Через три дня было объявлено о том, что публичная казнь Федора Архиповича состоится на следующей неделе. Ксения была безутешна – получается, что никто не спасет ее papa от виселицы.
В день казни она самовольно ушла из особняка сеньоры Диас – Люсьена пообещала, что хозяйка ни о чем не узнает. Елизавета Порфирьевна наотрез отказалась сопровождать дочь.
– Твой отец получит то, что заслужил! – твердила она. – Я не хочу ничего о нем знать, это он вверг нас в такое ужасное состояние!
Казнь происходила на центральной площади столицы, около старинного собора Богородицы. Посмотреть на то, как будут вешать «этого русского бандита», пришло много эльпараисцев. Ксения встретилась с семейством Шадриных – Иван Иваныч был подавлен, Алешка пытался утешать всхлипывающую Пелагею, которая вела за ручку ничего не понимающего Степу.
Более всего Ксения страшилась нелепых фраз утешения. Она сумела пробраться через всю толпу к эшафоту, который был оцеплен жандармами. Она с ужасом рассматривала виселицу, которая ожидала единственную жертву – ее отца. Ксения, закрыв глаза, принялась горячо молиться, призывая бога смилостивиться над papa и послать ему избавление. Но она понимала, что этого не будет.
Спустя полчаса толпа загудела, показался черный тюремный экипаж. Он остановился около самого помоста, появился Федор Архипович. Собравшиеся заулюлюкали, зашипели, посыпались бранные слова. Ксения со слезами на глазах смотрела на papa – из молодого цветущего мужчины он превратился в жалкого испуганного старика. Алешка, стоявший рядом с Ксенией, сжал ее ладонь, и она испытала благодарность к мальчику.
Жандармы, подталкивая Самдевятова в спину, заставили его подняться по крутым ступенькам на эшафот. Появился статный военный, который громогласно зачитал еще раз решение суда. Федор Архипович в ужасе смотрел на виселицу. Двое палачей схватили его, завели ему руки за спину, связали их и подтащили несчастного к петле.
Толпа продолжала бесноваться, слышались хохот, дурные песни, шуточки. Казнь для людей была очередной забавой и развлечением – примерно как ярмарка или предрождественский базар.
Самдевятов покачнулся, и Ксения увидела, как судорога исказила лицо papa. Она почувствовала, что ей хочется рыдать, но слез не было. Палачи насильно сунули голову Федора Архиповича в толстую петлю. Самдевятов дрожал всем телом, из толпы доносились хамские замечания и грубые выкрики.
Один из палачей подошел к большому рычагу, который приводил в действие механизм в подполе – люк открывался, и приговоренный к смерти повисал в воздухе. Ксения увидела, как его рука легла на рычаг. Военный, спросив что-то у Федора Архиповича, медленно махнул рукой в белой перчатке. Рычаг пошел вниз...
Ксения закрыла глаза, толпа затихла, предвкушая самое занимательное. Девочка услышала скрежет открывающегося люка и страшные, странные хрипы. Их заглушили вопли беснующейся толпы. Ксения поняла, что приговор приведен в исполнение. Алешка до боли сжимал ее ладонь, Ксения, наклонив голову, желала одного – немедленно умереть.
– Батюшки, что это! – раздался голос Ивана Иваныча. – Не может быть!
Ксения приоткрыла один глаз. Она старалась не смотреть на виселицу. К эшафоту подлетел на взмыленной лошади офицер в белой форме и протянул военному, который зачитал приговор, засургученный пакет. Тот сорвал печати, пробежал глазами текст и крикнул что-то палачам. Те немедленно бросились к Федору Архиповичу, чье тело, содрогаясь в конвульсиях, билось на веревке.
– Они вынимают его из петли! – воскликнула Пелагея. – Боже мой, Федор Архипович жив!
Ксения распахнула глаза – ее отец лежал на деревянном помосте, над ним суетился военный врач, стараясь привести Самдевятова в чувство. Офицер огласил известие, которое доставил ему экстренный курьер.
– Указом его высокопревосходительства президента Республики Коста-Бьянка приговор в отношении сеньора Федора Самдевятофф, осужденного на смертную казнь через повешение за многочисленные преступления, заменяется двадцатью пятью годами каторги...
Толпа зароптала, люди были явно недовольны тем, что им не разрешили до конца насладиться упоительным зрелищем – казнью. Ксения прижалась к Алешке, чувствуя, что голова у нее идет кругом. Неужели... Неужели австрийский посол сдержал свое слово и сумел получить помилование из рук президента?
Воспользовавшись воцарившейся сумятицей, Ксения проскользнула мимо жандармов, оцепивших площадь, и бросилась к эшафоту. Она подлетела к лежащему на дощатом полу Федору Архиповичу. Офицер нахмурился, Ксения залепетала:
– Сеньор, я – его дочь! С papa все в порядке? Прошу, не прогоняйте меня!
Военный, сжалившись, разрешил Ксении приблизиться к Самдевятову. Федор Архипович, бледный, со страшным багровым следом от петли на шее, беззвучно плакал.
– Папочка, все хорошо, все хорошо!
Ксения бросилась к нему на грудь. Федор Архипович натужно закашлял, на губах у него вспенилась кровь. Ксения спросила у доктора:
– Что произошло с papa?
Врач пояснил:
– Ваш отец некоторое время находился без кислорода, кроме того, вследствие больших перегрузок, которые оказала на шейные позвонки петля, нельзя исключать внутренних повреждений. Да и приговоренный, я заметил это еще до начала казни, был вне себя, возможно, что в тот момент, когда механизм был приведен в действие, его сразил сердечный приступ или апоплексический удар!
Федор Архипович пытался что-то сказать, но не смог: его глаза закатились, он хрипел. Ксения рвалась к нему, но по знаку офицера подоспевшие жандармы удержали ее. Доктор склонился над Самдевятовым, спустя несколько минут он вынес страшный вердикт:
– Сеньор скончался. Не могу пока судить, что послужило причиной смерти, повреждения в результате прерванной казни, или сердечный приступ, или и то и другое... Однако несчастный мертв – указ о помиловании пришел слишком поздно!
Ксения ошеломленно уставилась на отца, который вытянулся на досках. Он не походил на мертвого.
– Вы лжете! – закричала она в лицо доктору. – Вы убили моего papa! Он жив, жив, жив... Президент помиловал его! И пусть ему надлежит двадцать пять лет провести на каторге, он совсем еще не старый, он все выдержит! А я буду бороться за его досрочное освобождение! Papa не мог умереть! Скажите мне, что это не так!
Офицер тряхнул Ксению за плечи и отчеканил:
– Сеньорита, не закатывайте тут истерики! Вы не имеете права находиться на помосте! Ваш отец умер, и доктор не мог ошибиться. А теперь прошу вас покинуть это место! Тело вашего отца вы можете получить через двое суток в тюремной больнице – необходимо провести вскрытие...
Словно оглушенная, Ксения отошла в сторону. Она почему-то запомнила, что подошвы штиблет отца были ярко-желтого цвета. Туфли были неношеные. Едва не споткнувшись, Ксения сошла с эшафота. Внизу ее ждал Иван Иваныч.
– Ну, что с барином? – спросил он. – Как он, оклемался, сердешный? Тот, кого вздернут, а потом помилуют, жить будет долго, до ста лет...
Ксения с ненавистью оттолкнула Шадрина и прокричала ему в лицо:
– Papa умер! Я больше ничего не хочу! Мне больше никто не нужен! Он умер, вы это понимаете!
К ней бросился Алешка, но она увернулась от мальчика и побежала прочь. Расталкивая ругающихся горожан, наступая им на ноги, задевая их локтями, Ксения пробиралась сквозь людскую толпу. Ей хотелось одного – умереть.
По кривым тесным улочкам она неслась к океану. В голове у нее билась единственная мысль – отчего судьба оказалась так жестока по отношению к papa? Ведь президент помиловал его, но отец все равно умер. Ничто и никто не мог спасти его!
Ксения, задыхаясь, вылетела на окраины Эльпараисо. Лазурный океан раскинулся перед ней. Она оказалась перед развалинами старинного форта, который возвышался на высоченной скале. Девочка метнулась к краю утеса. Несколько камешков полетели в пропасть.
Далеко внизу, метрах в тридцати-сорока, волны мерно ударялись о камни, которые, как панцири огромных черепах, выглядывали из воды. Ксения обернулась, заслышав вдалеке свое имя. Так и есть, настырный Алешка! Он несется за ней! И чего он только к ней пристал! Она сделает так, как считает нужным!
Ксении стало страшно. Она не хочет жить без papa. Что ожидает ее – существование в качестве горничной или служанки, постоянные упреки maman, нищета? Решение всех проблем – под ней. Равнодушный и огромный океан. Ей стоит только сделать один шаг, и она окажется далеко-далеко отсюда, в том мире, где сейчас находится papa. И она снова станет счастливой!
