Лев Кожевников - Смерть прокурора
Анна покачала головой.
-- Возможно, завтра при встрече он поцелует вам ручку и скажет, как расчудесно вы выглядите.
-- Это ужасно, я понимаю, но я... никого не могу вспомнить.
Они поднялись в гостиную комнату на втором этаже. По пути Алексей подобрал бронзовый шандал, который бросил вслед убегающему преступнику. Мысленно представил траекторию полета и пришел к выводу, что шандал должен был разбить витражное окно, занимающее пролет высотой около трех метров. Больше деваться ему было некуда. Но поскольку этого не произошло, бросок пришелся в цель. После удара таким предметом преступник предпочел унести ноги, а не играть в кошки-мышки.
Ключи, третья связка, лежали на месте, во встроенном шкафу, дверь которого Алексей принял поначалу за отделочную панель. В ответ на вопрошающий взгляд Анны он пожал плечами и налил полный бокал вина. Залпом опрокинул его, желая снять напряжение.
-- Вот так, да? Надираетесь в одиночку,-- возмутилась Анна.-- А я?
-Вы надирались в одяночку весь вечер, Анна Кирилловна, и вас никто не стыдил. Хотя... я готов повторить.
-- Это ви виноваты, что я надиралась в одиночку.
-- Почему я?
-- Воспитанные люди после стольких комплиментов женщину в одиночестве не бросают. Не сидят в стороне, уткнув нос в бумаги.
-- В таком случае, когда вы звонили мне в прокуратуду, надо было так и сказать. Мне одиноко и скучно, я ищу собутыльника.
-- И вы бы пришли?
-- Хотел бы я посмотреть на идиота, который откажется от такой компании,-- ухмыльнулся он.
-- О-о! Тогда, почему вы все время ворчите?
-- Ворчу? Я? На вас?!
-- Ага, так вы даже не замечаете, какой брюзгливый тон взяли по отношению ко мне!
-- Еще чего? Недавно вам показалось, будто я говорю слишком много комплиментов, и вам приходится терпеть. Спустя полчаса вы доказываете мне, будто я на вас ворчу. Где правда, Анна Кирилловна?
-- И то и другое правда! Я...
-- Стоп! Эдак мы далеко зайдем.
-- Но я...
-- Минуту, Анна Кирилловна. Вы хотели иметь собутыльника, считайте, он перед вами. И прекратим эти семейные дрязги.
Она вздохнула и прижала тожие палью к вискам.
-- Господи, я так давно не скандалила. Меня несет...
Алексей наполнил бокалы.
-- Давайте выпьем за сказочно богатую женщину Анну Хлыбову. Он поднял валявшееся в стороне кресло и сел. Анна с непринужденной грацией устроилась у него на коленях.
-- Алеша, вы прошли наконей свою дистанцию? Мне наскучило ждать.
И жест, и слова были настолько неожиданны, что он совершенно смешался. Не дождавшись ответа, она заглянула ему в глаза.
-- Выгляпит так, будто я вас соблазняю?
Он кивнул.
-- В известном смысле, да.
Анна вскочила на ноги, едва не расплескав бокал, который был у нее в руке. Но Алексей удержал ее.
-- Вы слишком красивы, Анна Кирилловна, и... словом, нужно много нахальства, чтобы претендовать на вас. Извините, у меня с этим не густо.
Некотопое время Анна обдумывала его слова, потом вновь опустилась к нему на колени. Лукавая улыбка заиграла у нее. на губах.
-- Кажется, теперь я понимаю, почему мне так редко везло на хороших людей. Они недостаточно нахальны?
-- Тем не менее, отдельные экземпляры все же вам попадались, -- заметил он. Анна уловила ревнивую нотку в его голосе и отозвалась тихим смехом.
-- О, да! Но мне проходится соблазнять их самой,-- она поцеловала его в губы и зашептала, дыша в ухо: -- Они или ворчат в моем присутствии, глядя в сторону, или говорят комплименты. Признайтесь, Алеша, что вы таким образом защищались?
Он замотал головой.
-- Не стану признаваться.
-- Почему-у?
-- Потому что стыдно...
-- Ага!
-- Вам стыдно, Анна Кирилловна, припирать меня к стенке. В конце концов, это вы ведете себя как прокурор...
@BLL=
...Измученная ласками, Анна неподвижно лежала рядом, положив голову ему на грудь. В свете ночника он видел только темную, тяжелую россыпь волос, скрывающих лицо и плечи. Он с наслаждением погрузил в них руку. Волосы Анны слегка потрескивали и искрились в темноте голубоватыми сполохами, струясь меж пальцев -- явный признак страстной натуры.
-- Алеша, почему ты не спишь? -- низким, глухим голосом спросила она.
-- Сплю. Уже сплю.
-Я слышу, ты хлопаешь глазами.
Он рассмеялся:
-- Мне спать нельзя.
-- Нельзя? Почему?
-- В данный момент я на дежурстве.
Анна мгновенно села, откинула назад волосы:
-- Ты думаешь, он может вернуться? Снова?
-- Не исключено. Или выкинет какой-нибудь номер.
-- Это как?
-- Например, подожжет усадьбу. Чтобы уничтожить архив.
Она подумала и не согласилась:
-- Он мог сделать это еще при Хлыбове. Не убивая.
-- Здравая мысль. Значит, архив ему нужен.
-- Зачем?
-- Ну, там собран неплохой компромат. А это дает известную власть, рычаги.
-- В таком случае, он обязательно придет,-- мрачно подытожила Анна.
-- Полагаю, он уже здесь. Возможно, не один.
В испуге она вскочила с постели и спохватилась, только поймав на себе его откровенно восхищенный взгляд.
-- Швабра в углу, за бюро,-- подсказал он, коварно оттягивая момент ее возвращения в постель. И выдал себя с ушами. Тем не менее, Анна прочно заклинила дверь шваброй и неторопливо забралась под одеяло.
-- Ты нарочно разыгрываешь эти сцены, да? Чтобы подглядывать?
Он ухмыльнулся.
-- По-моему, ты сама воспользовадась случаем, чтобы устроить это шарман-шоу. Разве нет?
Анна вспыхнула от негодования, но он, смеясь, закрыл ей рот попелуем и не отпускал до тех пор, пока она не утихла.
-- Кстати, у меня вопрос. И задаю его уже в третий раз, но никак не получу ответа. То ли у меня слишком тихий голос, то ли у вас, уважаемая Анна Кирилловна, плохой слух.
-- Ужасный! Обычно я пропускав глупости мимо ушей.
-- Не думаю. За вашим молчанием, Анна Кирилловна, мне чудится какая-то тайна.
-- Что за вопрос? -- наконец с осторожностью спросила она.
-- Меня интересует, каким образом Хлыбов умудрялся чувствовать себя несчастным человеком возле такой роскошной женщины как вы? Вы тоже, если не ошибаюсь, не были с ним счатливы?
Она долго не отвечала.
-- В чем дело? Я обидел тебя?
Она покачала головой. Всхлипнула:
-- Жалко... Хлыбова.
-- Ты любила его?
-- Да. Это было как наваждение. Я и сейчас, кажется, продолжаю любить.
Он промолчал.
-- Ты мне не веришь?
-- Не знаю. Факты, во всяком случае, говорят о другом.
-- Известные тебе факты... известные всему городу факты, Алеша, не говорят ни о чем.
Он понял вдруг, что допустил бестактность, бесцеремонно вторгшись в отношения Анны с Хлыбовым.
-- Извини, ради Бога. И давай прекратим этот разговор. Но Анна неожиданно воспротивилась.
-- Я отвечу на вопрос. Хлыбову теперь все равно, а я... едва ли я смогу рассказать такое кому-то еще.-- Она помолчала, собираясь с мыслями.-- Ты знаешь уже, Хлыбов сделал все, чтобы уничтожить Павла. Павел -- мой первый муж. И он заметался. Начал искать старые связи, покровителей, но однажды, возвращаясь из области, попал в автомобильную катастрофу. Здесь все говорят о самоубийстве, нет, это была случайность. Такие люди добровольно с жизнью не расстаются.
Что касается Хлыбова, я была без ума от него. Мы оба вели себя как безумцы. Помнишь строчку: "...и утром должен быть уверен, что с вами днем увижусь я!" Что-то в этом роде происходило с нами. Накануне похорон Хлыбов не выдержал и явился прямо на квартиру, ко гробу. Минуты две он молча стоял над телом, сунув руки в карманы. Потом обошел гроб и взял меня за руку выше локтя.
-- Мне нужно сказать вам пару слов, Анна Кирилловна.
Я была оглушена всем случившимся. Значение слов, последовательность тех событий, лица я восстановила в памяти лишь позднее. Он проводил меня в задние комнаты, дверь у меня за спиной запер на ключ. Когда я поняла, чего ради он это сделал, было поздно. Хлыбов набросился и начал сдирать с меня одежду. Вначале я пыталась оттолкнуть его, но неожиданно с каким-то тайным, сатанинским восторгом ощутила, что мне это даже нравится. Порочная, ужасная любовь у гроба! Летишь вниз, замирая от страха, словно тебя сбросили в пропасть. Наверное, это и есть грехопадение, да?
Алексей не перебивал.
-- Меня можно осуждать. Но мы оба, повторяю, были поражены безумием. Ничего подобного прежде я не испытывала. И все же бнло стыдно, гадко, когда я увидела вдруг, что мы занимаемся этим на нашей с Павлом супружеской постели, которая еще не остыла от тела покойного. Мне даже показалось, Хлыбов проделал все это намеренно, глумясь над покойным. Не одна страсть была тому причиной.
Потом за дверью раздались чьи-то шаги. Они приближались, и я, помню, сильно напугалась, что кто-нибудь войдет. Я знала, дверь заперта. Но Но меня охватил такой ужас... шаги отзывались в ушах грохотом железнодорожного состава. Казалось, дрожат сами стены. Под дверью они стихли. Минутой спустя кто-то сильно ударил в дверь. Хлыбову это не понравилось, и он с бранью рванулся к порогу.
![Олег Кожевников - Жажда жизни[СИ]](/uploads/posts/books/23926/23926.jpg)
