Юлия Шилова - Сладости ада, или Роман обманутой женщины
С ужасом бросив трубку, я затряслась, как в лихорадке. Безумным взглядом посмотрела, как трубка упала вниз и повисла на телефонном шнуре.
– О, боже…
ГЛАВА 20
Вернувшись обратно в машину, я положила руки на колени, словно школьница, и уставилась в одну точку.
– Ника, куда теперь едем? – спросил меня ничего не понимающий охранник. Видимо, его мучил вопрос, зачем такой роскошной даме, имеющей мобильный телефон, пришлось идти к телефонной будке и куда-то звонить. Но после того, как я сказала, что я плачу большие деньги не для того, чтобы мне задавали лишние вопросы, Борис не осмелился меня об этом спросить и подошел к интересующему его вопросу издалека.
– Куда едем? – повторил тот же вопрос водитель и повернул голову в мою сторону.
– Что?
– Ника, куда едем?
– Без разницы.
– Что, просто рулить, и все?
– Просто рули, и все.
Машина тронулась, я откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. Через пару минут Борис постучал меня по плечу и тихо сказал:
– Ника, возьми валидол.
– Что?
– Я аптечку нашел и достал валидол.
– Зачем?
– Ты бледная вся. У тебя с сердцем плохо? Может, в больницу? Ты скажи, что за урод тебя обидел, я ему пасть порву и пузо вспорю. Я, может, опять лезу не в свое дело, но на тебя смотреть страшно. Бледная вся, того и гляди, сознание потеряешь. Положи таблетку валидола под язык – и увидишь, что будет полегче.
– Ты мне лучше виски налей.
– Виски?
– Ну да. Я же ясно сказала.
– Думаешь, это поможет больше, чем валидол?
– Думаю, да.
От выпитого виски мне стало значительно легче, и я почувствовала легкую дремоту. Слишком много нервов, стрессов и различных переживаний, поэтому алкоголь подействовал на меня, как наркоз. Мне захотелось спать, но я тут же тряхнула головой и приказала себе держаться.
Сделав еще несколько глотков виски, я тупо уставилась перед собой и принялась размышлять. По завещанию шеф оставил мне полтора миллиона долларов. Этого просто не может быть! С какой стати?! И все же Сергею нет смысла и необходимости врать, скорее всего он сказал чистую правду. Та информация, которую он мне передал, никак не укладывалась в моей голове. У шефа была семья, дети, и я никогда не состояла с ним в близких отношениях.
Я сидела оцепеневшая и никак не могла поверить в услышанное. Я читала о подобных случаях в прессе, но обычно подобное происходило тогда, когда умудренный годами, пожилой мужчина терял голову от своей молоденькой любовницы и вписывал ее в число своих наследников, а иногда и вовсе переписывал все свое наследство на нее. После чего начиналась борьба между законной семьей умершего и незаконной любовницей. Семья старалась опровергнуть завещание, доказывая, что любовница специально охмурила мужчину в годах и при помощи различных психологических методов и различного рода воздействия урвала самую большую часть пирога. Начиналась бесконечная судебная тяжба, при которой каждая сторона доказывала свою правоту и тянула, образно говоря, одеяло на себя. Такая ситуация мне была понятна. Но в моем конкретном случае мне было совершенно непонятно, почему шеф завещал свои деньги мне, ведь я, кроме как по работе, не имела к нему никакого отношения! Да я и не слышала от него хотя бы намеков по поводу того, что он хочет сделать меня своей наследницей. Никогда и ничего подобного не было!
Господи, кто бы мог подумать, что мой шеф оставит мне по завещанию полтора миллиона долларов? И что мне теперь с ними делать? Я даже не знала, плакать мне теперь или смеяться, радоваться или грустить. Ну уж что-что, а радости я точно не испытывала. Не было ее, и все! Кто-то убил шефа, а после того, как обнаружилась история с завещанием, выходило, что мотив для убийства был именно у меня.
Я вспомнила тот момент, когда шеф сказал мне, что хочет, чтобы я поработала пару дней у него на даче. Тогда я жутко негодовала по данному поводу и считала его самодуром, а потом… этот вечер… Вот я плаваю в бассейне, а шеф готовит шашлык… Я заснула, вечером уже вышла из бассейна, а он сидит в беседке… но уже мертвый! На столе начатая бутылка вина… Я так и не смогла понять, для чего он пригласил меня к себе на дачу. Да еще говорил, что, когда я с ним рядом, ему хорошо и спокойно. Но это неправда! Ясно же, что он пригласил меня к себе совсем для другой цели… Но для какой? Быть может, за ужином он хотел рассказать мне о составленном завещании? А быть может, он надеялся вступить со мной в близкие отношения, ведь когда он был пьян, он неоднократно делал мне намеки по данному поводу…
Все это навсегда останется тайной, потому что шефа уже нет и найти ответы на все загадки он уже не поможет. Я вряд ли смогу доказать, что не состояла со своим начальником в интимных отношениях, потому что такие люди, как Олег Глебович, миллионами просто так не разбрасываются. Обычно если они и переписывают свое состояние на чье-то имя, то за что-то конкретное. За какие-то важные заслуги. А мне, по большому счету, не за что. За упорный, самоотверженный труд такие деньги в наследство не оставляют. Тогда за что?
Я с ужасом представила родственников своего шефа, рвущих на себе волосы и в один голос кричащих о том, что я запудрила Олегу Глебовичу мозги, уговорила его составить завещание в свою пользу, а затем устала ждать, когда он умрет, и совершенно хладнокровно его убила. А самое главное, что я ничего и никому не смогу доказать! Я не смогу доказать, что не знала о завещании, что приехала на дачу только по той причине, что шеф буквально заставил меня это сделать. Не смогу доказать, что я не состояла с ним в интимных отношениях, что я была всего лишь его секретарем и несколько лет терпела его скверный характер, молча сносила все его выходки и работала не покладая рук.
Все против меня! Буквально все против меня! Мне не за что зацепиться, потому что нет ни одной ниточки, которая вывела бы меня к моему спасению. Оставленные мне в наследство деньги ставят последнюю точку и указывают на то, что хладнокровной убийцей своего шефа являюсь именно я.
Сделав еще пару глотков виски, я постаралась сдержать слезы и посмотрела в окно.
– Где мы сейчас едем?
– По Садовому кольцу.
– Я хочу, чтобы мы покатались по старой Москве.
– Там улочки узкие. Не развернешься. А машина здоровенная, на такой по старой Москве ездить очень даже проблематично.
– Но ведь я же ясно сказала: я хочу проехаться по старой Москве!
– Ладно, Ника. Если так сильно хочется, то пожалуйста.
– Я всегда говорю только то, что мне хочется, и плачу за исполнение моих требований соответствующие деньги! – произнесла я крайне недовольным голосом и с особым наслаждением изобразила капризную Веронику.
Полтора миллиона долларов… Да это же сумасшедшие деньги! Я думаю, что на них тоже можно сидеть в теплых краях у какого-нибудь бассейна в махровом халате на голое тело с сигарой в руке и пить виски. Но эти деньги не по мою душу! Потому что из-за них я погрязла в таких проблемах, которые, кажется, совершенно не разрешаемы, а уж последствия так плачевны…
Вообще-то столь крупную сумму можно вложить в хорошее дело, открыть собственный бизнес и получать хорошую прибыль, которой хватит как на будущих детей, так и на внуков. Если бы получить эти деньги тайком, то можно было бы просто уехать из Москвы, купив новый паспорт, новую фамилию и новую жизнь. Деньги – это возможность нормально существовать, это символ преуспевания и способ осуществления своих желаний.
Если бы эти деньги достались мне в какой-нибудь другой промежуток жизни, то они оказались бы для меня настоящим спасением, но сейчас… Сейчас мне все равно их не получить, и они скорее всего являются для меня злом. Настоящим злом, которое играет против меня и наводит на меня окончательные подозрения.
Я и сама не заметила того, как по моим щекам потекли слезы. Охранник протянул мне свой носовой платок и задал мне всего один-единственный вопрос:
– Ника, быть может, я смогу чем-то помочь?
– Пока нет, – буркнула я и, не отказываясь от носового платка, вытерла слезы, а потом стала смотреть в окно.
Звонок мобильного телефона заставил меня вздрогнуть и глянуть на звонящую трубку с таким жутким испугом, словно звонил не телефон, а тикала бомба, которая могла взорваться в любую минуту. Взяв миниатюрную трубку, я тут же нажала на кнопку и услышала обеспокоенный голос Игоря.
– Ника, ты извини, что так долго не звонил. На меня навалилось столько неприятностей. Ты сейчас где?
– Я болею, – чуть слышно ответила я.
– Тебе не лучше?
– Мне только хуже.
– Ты дома?
– Нет. Я еду в больницу. Игорь, я же уже сказала тебе о том, что, пока я не поправлюсь, мы вряд ли сможем с тобой встретиться.
– Жаль. Ладно, поправляйся. Мне хочется тебя побыстрее увидеть. Просто здесь столько произошло…
– Что-то случилось?
– Да, ко мне из милиции приехали.
