Елена Михалкова - Водоворот чужих желаний
— Сергей, теперь у меня новости. На нас вышла одна знакомая тебе дама, с которой мы имели дело в славном городе Санкт-Петербурге. Предлагает мелкую работу.
— Что за дама? И зачем нам мелкая работа? Пусть крупную предлагает.
— Я бы десять раз подумал, прежде чем снова согласился с ней работать. Интересен не контракт, а заказчик.
— А что с заказчиком не так?
— Подключи память, мой забывчивый друг, и скажи: кто два года назад оставил в дураках и тебя, и меня, и собственную весьма умную и властную родственницу? [1]— Гольц? — недоверчиво спросил Бабкин. — Наталья Гольц? Не может быть. Что она здесь делает?
— Дела ведет. Имела нахальство позвонить мне и предложить поработать на фирму-партнера, с которой она тесно сотрудничает. Меня ее наглость, признаюсь тебе, даже восхитила. Потому и звоню.
Бабкин покачал головой. Он понимал Макара. Два года назад им пришлось расследовать дело, обещавшее очень крупный гонорар, и тогда он искренне сочувствовал маленькой Наташе Гольц, оказавшейся не в том месте и не в то время. Сочувствовал — и восхищался ею. Она умела держать себя в руках, несмотря на все свалившиеся на нее несчастья. Если бы Илюшин по чистой случайности в последний момент не докопался до истины, она так и осталась бы в их глазах жертвой обстоятельств.
— Стойкая тетка, — признал Сергей. — Мне даже любопытно, чего она хочет от нас.
— Найти «крота», как она сама говорит: якобы кто-то в фирме сливает информацию конкурентам. А что в действительности у нее на уме, знает только она сама.
— А может…
— Нет, не может. Скажу честно, Серега: я не хочу с ней работать. Она непредсказуема.
Бабкин считал, что Макар отказывается работать с Гольц вовсе не потому, что та непредсказуема. Просто Наталья Ивановна была живым напоминанием о том, как легко она переиграла их обоих. Но озвучивать эту мысль благоразумно не стал.
— Нет так нет, — покладисто согласился он. — Фирма-то крупная? От большого гонорара мы отказались?
— Нет, ерунда. В смысле фирма ерунда, а не гонорар. «Эврика» какая-то. Мне это название ни о чем не говорит.
Сергей нахмурился. Что-то неуловимо знакомое было в названии фирмы, ничего не говорившем Илюшину.
— Эврика, эврика, — пробормотал Бабкин в трубку. — Где-то я о ней слышал совсем недавно. Стоп! Это же фирма, в которой работает Катя.
— Ты уверен?
— Да.
— Хм. Занятное совпадение, если это только совпадение. Я выезжаю, буду у тебя через сорок минут — обсудим, что делать с Гольц и со всем остальным.
— Я не смог встретиться с вдовой Зильберканта, — сказал Макар с порога. — Она уехала из России три года назад и сейчас живет в Израиле. Я попытаюсь с ней связаться, потому что у меня появилась одна идея, которая могла бы многое объяснить…
— Какая идея?
— Сейчас скажу. Но сначала давай окончательно решим вопрос с Гольц — мы отказываемся от ее предложения?
— Само собой. Дело неинтересное, а Наталья Ивановна слишком… э-э-э… специфический клиент, чтобы я был рад с ней работать.
— Согласен. Тогда возвращаемся к нашему делу.
Он пододвинул к себе чистый альбомный лист и начал рисовать на нем человечков разного размера.
Бабкин следил за быстрыми движениями карандаша. Время от времени Илюшин останавливался, вспоминал что-то, и лист заполнялся новыми фантастическими картинками, в которых не было никакой видимой привязки к реальности.
Закончив рисовать дерево, перевернутое вверх корнями, Макар ткнул карандашом в его ствол и сказал:
— Мы знаем, что много лет назад неизвестный нам мастер вырезал из дерева русалку. Мы знаем также, что несколько человек наделяли эту русалку магическими свойствами, в том числе тот, кто считался ее последним хозяином.
— Вотчин.
— Да. Он был убит, а русалка у него похищена — вероятнее всего, кем-то из семьи твоей новой знакомой. Вотчин рассказывал Катерине, что вывез фигурку из небольшого села, где приобрел ее по случаю, заинтересовавшись ее особенными свойствами. Но в девяносто третьем году русалку украли из квартиры коллекционера Зильберканта, убив его, а также убрав двух свидетельниц преступления. Правда, разными способами. И в конечном счете фигурка оказалась у Вотчина.
— Напрашивается логичный вывод, что нашим неизвестным коллекционером, заказывавшим убийства коллег, и был сам Вотчин, — буркнул Сергей. — А кражи икон, денег, шкатулок и всего остального были только для отвода глаз.
— Получается, что так. Правда, это противоречит моей идее, и у нас все равно остается масса вопросов. Не говоря уже о том, что это ни на шаг не приближает нас к Кириллу Сковородову.
— Расскажи про идею.
— Нет. Пока рано. У меня нет ни одного доказательства своей правоты, а только голая, ни на чем не основанная догадка. В любом случае нам необходимо выяснить, что собой представляет семья Катерины. Один из них, по-видимому, убил старика, и я хочу знать, откуда этому человеку было известно про русалку.
— Про русалку ничего пока не скажу, но меня заинтересовала странная история про побег из Ростова в Москву, — мрачно сказал Бабкин. — Вот я и попросил Мишу Кроткого связаться с оперативниками из Ростова-на-Дону.
— Отлично. К завтрашнему вечеру, если есть информация и она не засекречена — а с чего бы ей быть засекреченной? — она будет у тебя. Узнаем, кому перешел дорогу господин Ашотян.
— Раньше.
— Что — раньше?
— Она раньше у меня будет. Она у меня уже есть.
Недоверие во взгляде Илюшина сменилось неприкрытым интересом.
— Хочешь сказать, — медленно протянул он, — что ты уже созвонился с Ростовом?
— Не я. А Мишка. Ему оказалось достаточно сделать два звонка, и он очень быстро получил все нужные сведения. Разумеется, ничего секретного в них нет.
— Так кому перешел дорогу господин Ашотян?
— Вопрос надо ставить не так, — возразил Бабкин. — Вопрос в другом: кто перешел дорогу господину Ашотяну.
После того как Маша с сыном вернулись с прогулки, Сергей повторил ей то, что незадолго до этого рассказывал Илюшину. Выслушав новости, ошарашенная Маша покачала головой и потянулась за телефоном.
— Катя, привет, — сказала она, набрав номер. — У нас есть для тебя новости. Приезжай, пожалуйста.
Катя что-то спросила, и Маша обернулась к Бабкину.
— Спрашивает, можно ли ей взять с собой Андрея, — сообщила она, прикрыв ладонью трубку.
— Пусть берет, конечно. Даже лучше, если он будет с ней.
— Да, приезжайте вместе, — сказала Маша. — Мы вас ждем.
Она посмотрела на выжидательные лица Макара и Сергея, вздохнула и предупредила:
— Я ничего рассказывать ей не буду! И не надейтесь! Мне и так девчонку жалко до слез.
— Черт с тобой, — поморщился Бабкин. — Сам скажу.
Катя вошла в квартиру друзей, предчувствуя неладное. В конце коридора показалась Антуанетта, махнула хвостом, словно извиняясь, что не встречает гостей, и убежала вслед за Машиным сыном, весело помахавшим девушке рукой.
— Ты чего остановилась? — вполголоса спросил Андрей. — Катька, все в порядке?
— Да. Пойдем.
В маленькой кухне не осталось места даже для Бублика, который сунул любопытный нос в комнату. Бабкин сидел на своей «звериной» шкуре, как обычно. Маша примостилась на стуле, и ее нежное лицо в ореоле рыжих волос было грустным и огорченным. Макар Илюшин коротко поздоровался и продолжил рисовать на листе бумаги непонятные фигурки, похожие на детские каракули.
— Какие у вас новости? — осторожно спросила Катя.
— Я позвонил своему бывшему коллеге, — сказал Бабкин. — И попросил его связаться с ростовским УБОПом.
— Ростовским — чем? — не поняла Катя.
— Не важно. Скажу проще: с местными оперативниками. Парень-оперативник оказался вменяемый, тут же пробил фамилию твоего мужа через адресный стол. Затем позвонил следователю.
— Какому следователю? — быстро спросил Капитошин.
— Тому самому, который объявлял Артура Ашотяна в розыск. По факту наезда на пешехода.
— Что?! — ахнула Катя. — Не может быть!
— Может, к сожалению. Твой муж несся вечером на большой скорости по трассе, не справился с управлением, вылетел на обочину. Сбил пешехода, Виктора Семеновича Кудымова, пятидесяти трех лет. Тот скончался на месте.
Катя поднесла руки ко рту.
— Артур Ашотян уехал с места происшествия, — суховато повторил Бабкин подробности дела, которые сообщил ему бывший коллега. — Однако свидетели происшествия — их трое — запомнили и машину, и парня, который сначала вышел из нее, посмотрел на убитого, в затем вернулся обратно и умчался на такой же бешеной скорости, чуть не сбив одного из свидетелей.
— Как же так…
— Семья Ашотяна исчезла из Ростова, сам Артур был объявлен в розыск. Вот, собственно, и все.
