Татьяна Полякова - С чистого листа
– Убей меня, сука… Будь ты проклята…
– Полный звездец, – констатировал Алексей и двинул ему кулаком в затылок, должно быть ощутимо, потому что тот хоть и продолжал дергаться, но уже не орал. Лариса подползла к сыну, прижала его к груди и что-то бормотала, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Что с ребенком? – спросила я испуганно. Савушкин подошел к ней, но освободить малыша из ее рук не смог.
– С ребенком все в порядке? – несколько раз произнес он беспомощно, пока Лариса наконец не кивнула утвердительно. Хотя какой уж тут порядок.
– Где-то в шкафу есть веревка, – сказал мне Алексей. – Найди.
Среди нас он был единственным, на кого разыгравшаяся сцена сильного впечатления не произвела. Меня все еще трясло, Савушкин выглядел ничуть не лучше. Однако слова Алексея дошли до меня, и я принялась выдвигать ящики шкафа в поисках веревки. Нашла ее и только после этого спросила Савушкина:
– У тебя наручники есть?
– Нет.
– Что ты за мент? Ни оружия, ни наручников.
– Я не мент, я следователь следственного комитета.
– Ну извини, – вздохнула я и передала веревку Алексею. Тот очень ловко связал бритому сначала руки, а потом ноги, предварительно съездив ему в челюсть и лишив сознания. Когда тот стал приходить в себя, мы уже немного успокоились. Я отыскала аптечку, оставшуюся в доме с тех пор, когда Алексей занимался врачеванием моих ран, смыла кровь с лица Ларисы и заклеила рану лейкопластырем. Сына из рук она не выпускала, на мои действия не обращала внимания. Тут мальчик попросил пить, и все вздохнули с облегчением.
– Кто этот тип? – повернувшись ко мне, спросил Савушкин.
– Понятия не имею.
– В самом деле? А у меня сложилось впечатление, что вы друг друга хорошо знаете.
– Я замучилась тебе объяснять, что ничего не помню из своей прежней жизни. И этого припадочного вижу второй раз.
«Припадочный» открыл глаза и криво усмехнулся. Савушкин шагнул к нему, но тот даже не взглянул в его сторону, таращился на меня и скалил зубы.
– Ты пожалеешь, что меня не убила, – заявил он, сплевывая кровь. – Я буду тенью ходить за тобой, я убью всех, кто…
– Ну это ты зря, – перебил его Глеб Григорьевич. – Того, что ты тут наворотил, хватит на несколько лет, а если выяснится, что ты не зря языком молол и убийства твоих рук дело, пожизненное тебе обеспечено.
– Дурак, – засмеялся бритый. – Нет такой тюрьмы, где я задержусь дольше, чем на месяц.
– Это мы еще посмотрим. Тоже мне, герой. Зовут тебя как?
– Ты сдохнешь раньше, чем это узнаешь.
– Серьезно? Узнаю, и очень скоро. Видел я таких крутых, посмотрим, что ты запоешь через недельку.
– Посмотрим, что через недельку запоешь ты, – заявил бритый и ехидно засмеялся.
– Надеешься, что тебя признают невменяемым?
– Надеюсь, что к тому времени выпущу тебе кишки.
Савушкин оказался терпеливым парнем, я-то думала, что он не откажет себе в удовольствии съездить наглецу по физиономии, но он только головой покачал. Правда, отошел в сторону, должно быть избегая соблазна. Пистолет он все еще держал в руке, но вроде бы не знал, что с ним делать. Покосился на нас, достал мобильный из кармана и набрал номер.
– Где вы, черт вас возьми? – рявкнул он в трубку. – Тут у меня псих с покушением на убийство. На развилке сворачивайте направо, и побыстрее… Ну, денек, – пожаловался он, убирая мобильный. А я сообразила, что своих он успел предупредить еще до того, как сюда приехал, а это значит, что скоро они будут здесь. Требовалось оценить ситуацию. На это ушло не больше минуты.
– Мне надо встретиться с одним человеком, – направляясь к двери, сказала я Савушкину.
– С каким еще человеком?
– Долго объяснять. Я позвоню.
– Что? Никуда ты не уйдешь, – заволновался он. – Это не шутки, ты не можешь…
– Не зли ее, – сказал Алексей и легко отобрал у него оружие. Эта легкость так удивила Савушкина, что он замер, ошарашенный, а Алексей наставительно изрек: – Не смей указывать, что она может, а что нет. И прекрати ей «тыкать». – Проходя мимо бритого, он опять дал ему по кумполу. – Пистолет я у крыльца брошу, – добавил Алексей. – Этого оставь в доме. Ставни и дверь запри. Сами дожидайтесь на улице, пока твои не приедут. И предупреди их, чтобы в дом входили осторожно. Веревками его надолго не удержишь.
– Извини, – сказала я Савушкину. – Если я отправлюсь с тобой, они опять начнут копаться в моих мозгах, а я не хочу быть подопытным кроликом ни у плохих дядей, ни у хороших. – И, не дожидаясь его ответа, вышла из дома. Алексей, догнав меня, предупредительно распахнул дверь машины, а я подумала, что в такой ситуации он мог бы не церемониться.
Машина сорвалась с места, но метров через сто Алексей съехал с проселочной дороги в лес, не особенно в него углубляясь, что на «БМВ», в общем-то, было невозможно. Его действия были мне понятны, он не хотел столкнуться со спешащими на помощь Савушкину людьми, а это бы непременно произошло, ведь дорога здесь одна.
Очень скоро послышался характерный звук, потом я увидела в просвете между деревьями две машины, на большой скорости пролетевшие в направлении дома. Дождавшись, когда они скроются за поворотом, Алексей завел мотор, торопясь покинуть это место.
– В город? – спросил он. Я кивнула.
Говорить мне не хотелось, думать тоже. Я включила радио, чтобы отвлечься. Закрыла глаза, прислушиваясь к знакомой песне, и ее слова вдруг отдались в душе глухой болью. «Пусть никто никогда не полюбит его, пусть он никогда не умрет», – повторила я вслед за Бутусовым и мгновенно провалилась в пустоту.
Впервые я увидела ее хмурым весенним утром. Разъяренная толпа гнала ее по узкой улочке. Со всех сторон в нее летели комья грязи вперемежку с черепками и палками. Мальчишка-оборванец подскочил к ней и с размаху ударил сучковатым поленом, девушка вскрикнула и рухнула на колени под ободрительное улюлюканье толпы. Изможденные серые лица, перекошенные рты, в них не было ничего человеческого. Худой, точно скелет, мужчина с покрытыми язвами руками подхватил камень и занес над ее головой, девушка рванулась из последних сил, но смогла сделать лишь пару шагов и опять упала. Платье на ней было разорвано, тело в синяках и ссадинах, волосы потемнели от крови. Она была так истерзана, что смерть, наверное, показалась бы ей избавлением. Я шагнула навстречу, и по толпе прошел гул, постепенно стихая. На меня настороженно смотрели сотни глаз.
– Кто эта женщина? – спросила я.
– Будь она проклята, – сказал мужчина, все еще держа камень в руке. Он опять замахнулся, но под моим взглядом руку опустил, камень выскользнул из ладоней и упал ему под ноги.
Из толпы вышел старик в грязных лохмотьях и обратился ко мне:
– Ты знаешь, сколько горя он принес на нашу землю, а она помогла ему бежать. Смерть для нее – самое легкое наказание.
Девушка подняла голову и теперь смотрела на меня. Смотрела без страха, вздрагивая всем телом от боли и холода.
– Идем, – сказала я ей и помогла подняться.
– Ты несправедлива, – по толпе прошел шепоток недовольства, но быстро стих.
Я держала ее за руку, и люди расступились перед нами. Мы медленно шли, и только бродячие собаки заливисто лаяли нам вслед. Стражник молча открыл ворота, отведя взгляд в сторону, и мы покинули город. Под ногами чавкала грязь, ноги девушки скользили, и мне пришлось крепко ее держать.
– У тебя есть где укрыться? – спросила я, когда стены города остались далеко позади. Она не ответила. Я села на придорожный камень и набросила ей на плечи свой плащ, чтобы она могла хоть немного согреться. – Эти люди говорят правду? Ты помогла ему бежать? – спросила я, хотя ее ответ был мне не нужен.
– Да, – тихо произнесла она.
– Ты помогла ему, но он не взял тебя с собой.
– Я была бы обузой.
– Он ведь знал, что будет с тобой.
– Я тоже знала.
– Что ж, – сказала я, поднимаясь. – Мне пора.
Она робко протянула ко мне руку:
– Ты скажешь, где он? Что с ним?
– Хочешь его увидеть? – подумав, задала я вопрос.
– Хотя бы еще один раз. Скажи мне, пожалуйста, скажи, где его искать?
– Там, где крови по колено, – хмуро бросила я.
– Прости, – испуганно шепнула девушка.
Не мне было ее упрекать. Когда-то я сама помогла ему выиграть первую битву и наградила даром побеждать. Я спешила уйти, а она смотрела умоляюще, и в бездонных, как океан, глазах я видела ее судьбу.
– Не ищи его. – Она жалко улыбнулась, и я вздохнула. – Послушай меня. Если ты найдешь его, то погибнешь. Я устрою тебя у добрых людей, пройдет время, и твое сердце успокоится. Я обещаю тебе: так и будет. Ты выйдешь замуж за человека, который будет тебя любить и уважать. Ты родишь ему детей и проживешь долгую счастливую жизнь.
