Татьяна Полякова - Мое второе я
— Не стоит вашим будущим постояльцам рассказывать об этом, иначе в поисках клада они разберут все стены по кирпичику.
Они дружно засмеялись, а я спросила:
— Кого из наших родственников вы имеете в виду?
— Дениса Сергеевича Воропаева. Он приезжал сюда весной, когда работы только начинались. Он ведь ваш…
— Кузен, — подсказал Арсений. — А что известно о пожаре?
— Причина банальная, замкнуло электропроводку. Но местные болтали, что это был поджог. Времена тогда были неспокойные, вряд ли кто серьезно занимался расследованием. Общежитие сгорело полностью, здание забросили, и оно долго пустовало.
Для приличия мы еще немного побродили по дому, а потом простились с милой дамой, которая взяла с нас клятвенное обещание, что мы будем первыми из отдыхающих после открытия их замечательного пансионата.
— Вот тебе и вся алхимия, — насмешливо произнес Арсений, когда воропаевское гнездо осталось позади.
— Значит, прадед Дениса спрятал ценности в потайной комнате и для верности заложил дверь кирпичной кладкой. Может, кто-то из слуг знал об этом, но неизвестно, куда их забросила судьба и выжил ли кто из них. Прадед с семьей так уже и не встретился, но перед расстрелом хотел сообщить им о том, где спрятал наиболее ценные вещи, в надежде, что они смогут ими воспользоваться. Написать об этом прямо он не рискнул, боясь привлечь внимание случайных людей, в чьи руки могла попасть записная книжка, и сделал запись между строк. Его жена латынь наверняка изучала, в то время ее преподавали в гимназиях, и запись смогла бы расшифровать. Он рассчитывал, что она непременно обратит на нее внимание, когда будет перелистывать записную книжку в память о муже. Но случилось иначе: жена его к тому моменту находилась при смерти, а дети… детям пришлось думать о том, как выжить, а не листать семейную реликвию. Потом латынь ушла из обихода и для потомков стала китайской грамотой. Хотя Денис говорил, что в предсмертной записке содержался какой-то намек…
— А потом отец Дениса увлекся легендой о Николя Фламеле, — продолжил Арсений. — И они вместе с Никитиным занялись алхимией.
— Никитин брал уроки латыни и первым расшифровал запись.
— Ага, но проверить свои догадки не мог, потому что в имении находился техникум.
— И тогда случился пожар. Думаешь, без него не обошлось?
— Уверен. Вот откуда внезапный интерес к старине. Он не спеша продавал украденное, для того антикварный магазин и понадобился. С приятелем он делиться не собирался, и тогда появился грабитель, застреливший и самого друга, и его жену. Записную книжку он попросту украл, потому что она являлась уликой.
— А Денис, посетив родовое гнездо, заподозрил неладное, вот и хотел получить записную книжку. Она нужна была ему для того, чтобы убедиться: старик причастен к убийству его родителей.
— Сам старикан крепко подсел на занятия алхимией, то ли крыша съехала от этих сказок, то ли украденного не хватало. И нашел себе другого приятеля, на этот раз химика.
— Который стал о чем-то догадываться. Не зря он сказал жене: «Кажется, я знаю секрет его философского камня». И старик поспешил от него избавиться. Если скелет настоящий, можно сделать анализ ДНК, и тогда…
— Тогда Виола отделается минимальным сроком, — кивнул Арсений. — Не пойму, какого дьявола старик хранил записную книжку, ведь это улика.
— Рассчитывал, что запись прочитать никто не сможет, — пожала я плечами. — А потом, ты же сам сказал, он помешался на алхимии, и эта записная книжка могла стать для него чем-то вроде талисмана.
Наш разговор прервал телефонный звонок.
— Арсений, — голосом суперагента произнес Витька. — Водила только что вышел из дома со спортивной сумкой в руках.
— Не упусти его. Сообщай о своих передвижениях, мы к тебе скоро присоединимся.
«Хонду», на которой ехал Витька, мы увидели, как только оказались на проспекте Ленина.
— На светофоре свернешь, — сказал ему Арсений по телефону. — Машину водилы я вижу.
Я ее тоже увидела, Арсений не спеша подбирался к ней, рассчитывая, что в плотном потоке транспорта водитель не обратит на нас внимания. Вскоре стало ясно: Генка намерен покинуть город. Пока мы ехали по объездной, особо печься о конспирации не приходилось, но возле старого кладбища Генка свернул, и нам пришлось держаться на расстоянии.
— Мы его не упустим? — заволновалась я.
— Маруся, ты имеешь дело с первоклассным сыщиком, — усмехнулся Арсений, я тоже усмехнулась.
Дорога шла вдоль реки, впереди показалась деревня, небольшая, домов двадцать. Генка свернул на проселочную дорогу, и стало ясно, что это конечный пункт его маршрута. Мы увидели, как он тормозит возле дома из красного кирпича за железным забором. Машину бросил у ворот, не похоже, что он от кого-то прячется. Нам пришлось проехать до конца деревни, чтобы не привлекать к себе внимания. Арсений свернул в перелесок и остановился возле оврага.
— Жди здесь, — сказал он, выходя из машины.
— Я с тобой, — испуганно произнесла я.
— Сидишь здесь и ждешь моего звонка, — посуровел Арсений.
Он ушел, а я начала томиться. В способностях Арсения я никогда не сомневалась, но Генка представлялся мне опасным типом, к тому же вдруг он сейчас не один? Я подумала, может, стоит позвонить Витьке? Толку от него немного… В общем, я сидела, слушала радио и ждала звонка. Наконец, Арсений позвонил. Голос его звучал ровно, без намека на волнение, и я с облегчением вздохнула.
— Давай сюда, — сказал он. — Калитка открыта.
Я поспешила к дому, но улице предпочла обходной путь мимо огородов, оттого времени потратила больше, чем планировала. Вошла в калитку, заперла ее на щеколду и поднялась на крыльцо. Дверь в дом была распахнута настежь. Просторные сени вели в кухню с русской печкой и широкой лавкой возле нее. На этой самой лавке устроился Арсений, вертел в руках зажигалку и ждал, когда Генка придет в себя. Шофер старика сидел метрах в трех от него, со скованными за спиной руками, свесив голову на грудь. На физиономии свежая ссадина. Я опустилась рядом с Арсением, шепнув:
— Ты его не очень покалечил?
— Не очень. Сейчас очухается.
Генка, словно в ответ на его слова, пошевелил руками в наручниках и поморщился. После чего открыл глаза. Взгляд его, поначалу бессмысленный, сфокусировался на мне, и он криво усмехнулся.
— Твоя девчонка? — хрипло спросил он, обращаясь к Арсению. — Охотитесь за сокровищами старика? — Он засмеялся и покачал головой. — Пустое дело, — добавил презрительно.
— Ну почему же, — сказал Арсений, убирая зажигалку. — Тебе ведь кое-что перепало из сейфа хозяина.
На этот раз Генка нахмурился.
— Старик хранил свои деньги в банке, а дома так, мелочь.
— Деньги, что ты взял в его сейфе, меня не интересуют, — заявил Арсений.
— Да? Что же тогда?
— Записная книжка.
Генка опять усмехнулся.
— Далась она вам. Старик сам не раз говорил, что вся эта алхимия — пустая забава. Мечта. — Он хохотнул. — Может, Фламель знал секрет, как получить золото, но унес свою тайну в могилу.
— Мне не нужны его секреты, мне нужная записная книжка.
Генка с минуту пристально его разглядывал.
— Я тебя знаю, — наконец произнес он.
— Тем лучше. Не будем тратить время на ерунду. Где книжка?
— В передней под кроватью тайник, там и лежит.
Арсений кивнул мне, и я отправилась в переднюю, где с большой неохотой полезла под кровать. Тайник оказался примитивным, за плинтусом углубление, в котором и лежала записная книжка, завернутая в целлофановый пакет.
— Ну, что? — громко спросил Арсений.
Я поторопилась вернуться в кухню и протянула ему записную книжку. Он пролистал ее без особого интереса и сунул в карман пиджака.
— Если никакой ценности записная книжка не представляет, зачем она тебе?
— Воропаев не раз просил старика продать ему ее, память о предках… вот я и подумал, почему бы немного не заработать.
— И поэтому убил Климова? — сладким голосом поинтересовался Арсений.
— Я взял ее в сейфе старика, — быстро ответил он.
— Вот как?
Арсений вытянул ноги и вроде бы задремал, его затянувшееся молчание почему-то очень беспокоило Генку.
— Я к этим убийствам никакого отношения не имею, — заговорил он. — Деньги взял, да. И записную книжку тоже. А все остальное…
— Ты сказал, что знаешь меня? — точно очнувшись, лениво поинтересовался Арсений.
— Ну…
— Тогда мне не надо объяснять, что с тобой будет, если ты начнешь юлить и тратить мое время на всякие глупости.
— Не я убил Климова.
— Не ты? А кто?
— Что, так трудно догадаться? — огрызнулся Генка.
— Прости нам нашу бестолковость. И начинай рассказывать.
— Да ради бога… Когда Климов явился утром к старику и сказал, что уезжает, тот что-то заподозрил, сунулся в свой тайник, а записной книжки нет. Это его просто взбесило. Он вызвал меня и велел найти Климова. Забрать у него книжку.
