Татьяна Полякова - Миссия свыше
– С добрым утром, красотка.
– Привет, – буркнула я, устраиваясь за столом.
Дима, как всегда, уткнулся в компьютер, но на меня все же обратил внимание, улыбнулся и кивнул. Максимильян на мое появление никак не отреагировал, и это неожиданно задело.
– Есть успехи? – обратилась я к Воину, чтобы молчание за столом не вышло тягостным. Он скроил забавную физиономию, которая должна была означать: успехи в перспективе.
– Вчера в вечерних новостях сообщили о находке возле карьера, – сказал он. – Егора и Мельникову опознали сразу, личность второй блондинки тоже быстро установили. Девчонка жила в поселке неподалеку от Решетова. Девятого марта поссорилась со своим парнем, когда они оттягивались в ночном клубе, и домой отправилась одна. Больше ее никто не видел. Сначала подозревали ее парня, потом была версия, что кто-то сбил ее на дороге, а тело спрятал. В общем, девушка числилась пропавшей без вести.
– Сколько ей было лет?
– Пятнадцать.
– Пятнадцать лет – подходящий возраст для ночных клубов? – подал голос Максимильян.
– Паспорта на входе не спрашивают, если ты не выглядишь младенцем, – отозвался Дима. – А девчонки так красятся, что возраст навскидку не определишь. За последний год в области четыре подобных случая, два в районе Решетова и два в соседних районах. Потеряшек наберется три десятка, но меня интересовали блондинки пятнадцати-шестнадцати лет. Примите мои поздравления. У нас в самом деле серийный маньяк.
– Эка невидаль, – фыркнул Вадим. – Мы об этом знали с самого начала, как только занялись старшей дочкой Басова. Она исчезла, ее подружки тоже, еще одну девчонку нашли мертвой. Все учились с ней в музыкальной школе. За восемь лет маньяк несколько поменял охотничьи угодья. Девчонка, которую мы нашли в колодце, исчезла девятого марта. Придется еще раз прочесать всю округу, вдруг в одной из гостиниц останавливался наш маньяк, интеллигентный дядя с бородкой на «Рено». Хотя бородку можно сбрить, а машину поменять. Но пошарить надо. Кто со мной? Ясно, добровольцев нет. Дима, друг мой, не хочешь составить компанию?
– Не хочу, – покачал он головой. – У меня тоже кое-что есть. Я поинтересовался финансами госпожи Басовой и выяснил кое-что интересное. Больше семи лет она перечисляет деньги некоему фонду.
– Что за фонд? – проявил интерес Максимильян.
– Что-то лошадиное.
– Что?
– То ли конноспортивная секция для слаборазвитых детей, то ли санаторий для лошадок, оказавшихся не у дел. То и другое умудряются совмещать, но не это главное. У богатых, как известно, свои причуды, могут жертвовать на покупку новой шубы суслику. Любопытно, что часть денег фонд переводит на счет некой Лопаткиной Софьи Александровны, двадцати семи лет. Чем занимается и за что ей такое счастье – не ясно. Деньги не сказать чтобы огромные, однако вполне приличные. Часть остается у фонда, но большую часть получает Лопаткина.
– Знаешь, где ее найти? – спросил Максимильян.
– Само собой. Далековато отсюда, километров четыреста.
– Тогда бери Девушку и немедленно отправляйся.
Это, признаться, удивило, я-то думала, Максимильян постарается, чтобы мы держались друг от друга на расстоянии. Это вчерашний разговор подействовал?
– У меня тоже кое-что есть, – сказала я, и мужчины дружно посмотрели в мою сторону. – Кое-какие умозаключения.
– Валяй, – поторопил Вадим, намазывая черную икру на булку с маслом, завтраки здесь были королевские.
– Девушки, похищенные или погибшие до Жени Басовой, и те, что мы нашли в колодце, блондинки пятнадцати-шестнадцати лет. Сама Женя старше. На момент исчезновения ей исполнилось восемнадцать. Правда, буквально за неделю. Она уже закончила и общеобразовательную, и музыкальную школы. Собралась поступать в университет, музыкальную школу продолжала посещать, потому что играла в ансамбле, участницей которого была и Люба Бережная. Жене восемнадцать, и она, судя по фотографии, брюнетка.
Вадим присвистнул, а Максимильян удовлетворенно кивнул:
– Я тоже подумал об этом.
– И еще, – добавила я. – Я видела ее фотографию, держала в руках. Девушка жива.
– Что ж ты раньше молчала? – выругавшись сквозь зубы, задал вопрос Вадим.
– А ты не спрашивал. И вряд ли бы поверил.
– Это да, – кивнул он. – Братья и сестры, это существенно меняет дело. Предлагаю фантастическую версию: Басов сам спрятал дочь, испугавшись, что маньяк и до нее доберется. Деньги переводит девчонке, чтоб жилось веселей, причем не сам Басов, а сестра, в целях конспирации. А что, мне нравится.
– А если девица решила: много денег не бывает? Как раз после того, как Егор попытался ее разыскать. А он пытался, верно? То есть догадывался, что все не так просто. И наезжали на папу не конкуренты, а родная дочурка, которая притомилась ждать наследства, – Дима обвел нас взглядом и закончил: – Она не исчезла, она сбежала. И теперь стала единственной наследницей сразу двух состояний: отцовского и теткиного.
– Круто, – хмыкнул Вадим. – Твоя фантазия богаче моей. Так мы маньяка ловим или беглую стерву?
– Одно другому не мешает, – усмехнулся Дима.
– Смею напомнить, – заговорил Максимильян. – По условиям соглашения с Басовым, мы должны найти убийцу его дочери Анастасии. Мы это сделали. Виновные уже дали показания в полиции. По договору с его сестрой мы обязались найти ее племянника, что тоже сделали. Об этом она уже наверняка знает. Не от нас, а от брата, если он решился ей рассказать, либо из вечерних новостей, что куда хуже. Старушка, вероятно, согласится продлить с нами контракт, чтобы выяснить, кто лишил жизни ее любимца. Здесь все безупречно. Но если Басов действительно спрятал старшую дочь, наши действия ему не понравятся. И это еще мягко сказано.
– А если мочилово в самом деле она устроила? – сказал Вадим. – И это ее дружки мотель спалили?
– Мы должны предупредить клиента о своих намерениях. Но сейчас он в больнице, и я не уверен, что наш разговор принесет пользу его здоровью.
– И что прикажешь делать? – скривился Вадим.
– Работать аккуратно. Поэт и Девушка выяснят, кто получает деньги от фонда, но на связь с объектом не выходят.
В город, где жила Лопаткина Софья Александровна, мы прибыли уже после обеда. Пришлось воспользоваться машиной Димы, мою Вадим отогнал приятелю, который обещал ее отремонтировать и при этом не задавал лишних вопросов. Машину вела я, а Дима хоть и просидел всю дорогу, уткнувшись в компьютер, новыми сведениями о Лопаткиной похвастаться не мог. Где работает – не ясно, с кем живет – тоже.
Дом оказался обычной девятиэтажкой в спальном районе.
– В контакт входить не велено. Спрашивается, зачем мы сюда приперлись? – паркуясь неподалеку от нужного дома, ворчала я.
– Удостовериться, что Лопаткина на самом деле Басова, или убедиться в обратном, – ответил Дима.
– И как мы это сделаем? Будем ее во дворе караулить?
– Тоже, кстати, выход. Предлагаю самое простое решение: берем стопку бланков и отправляемся по квартирам с вопросом: как вы оцениваете работу вашего ЖЭКа… Нет, так мы здесь на неделю зависнем. Довольны ли вы кабельным телевидением, и какие каналы вам больше нравятся. Сгодится. Сейчас найду фирму, которая обслуживает этот дом…
– Тогда мне лучше идти одной, – сказала я. – Парни вроде тебя не занимаются опросами населения.
– Это комплимент или мне стоит задуматься?
– Это комплимент. Надеюсь, я произвожу впечатление студентки, решившей подработать?
– В этом сарафанчике тебя можно принять за школьницу.
– Разве что с перепоя или с катарактой на глазу.
– Вообще-то это был комплимент.
– Спасибо, я оценила.
Домофон явился непреодолимым препятствием на пути в подъезд. Я набрала номер квартиры, которая по прикидкам находилась под квартирой Лопаткиной, но мне не ответили, только с четвертой попытки повезло, и меня без особой охоты впустили в подъезд. Нужная квартира была на третьем этаже, я решила не терять время и начать опрос с ближайших соседей. И вновь разочарование. В одной квартире разговаривать со мной не пожелали, в другой обреталась глуховатая старушка, которая не могла взять в толк, что от нее хотят. Не желая более тратить время впустую, я подошла к тридцать пятой квартире и надавила кнопку звонка. Ожидание казалось томительным, хотя длилось не больше минуты. Я уже подумала: невезение прилипло ко мне основательно, но тут дверь распахнулась. На пороге я увидела женщину лет сорока, в легинсах, старенькой футболке и пестрой косынке. «Домработница», – решила я и оказалась не права.
– Ты к Соньке, что ли? – спросила женщина.
Голос у нее был до того низкий, что вполне подошел бы мужчине.
– Да… Она дома?
– Она здесь больше не живет.
– А вы?
– Я хозяйка квартиры. Чего стоишь, проходи, – вдруг предложила женщина, и я, не веря в свое счастье, вошла.
