Александра Маринина - Обратная сила. Том 3. 1983–1997
В декабре 1991 года надежды на благополучный исход вспыхнули с новой силой: пришло долгожданное известие о том, что в США разработан препарат «аглюцераза», позволяющий лечить болезнь Гоше. Правда, лечение состоит в том, что больному раз в две недели ставят капельницу, но какое это имеет значение, если процедура позволит Алисе вести полноценную нормальную жизнь? Самое главное – достать препарат в потребном количестве. Орловы утроили усилия, чтобы как можно быстрее все разузнать в подробностях и приступить к организационным мероприятиям.
Начало 1992 года обернулось катастрофой. В первых числах января произошло обвальное повышение «отпущенных на свободу» цен абсолютно на все товары. А через несколько дней Александр Иванович получил от вернувшегося с международной конференции знакомого врача первую информацию о стоимости лечения. Она составляла десятки тысяч долларов в год.
Цифра ошарашивала. Как же это возможно? Получается, лечение болезни Гоше доступно только миллионерам? А те, кто не зарабатывает миллионы, должны тихо угасать? Им, выросшим и воспитанным в условиях бесплатной медицины, невозможно было осознать такое.
– Доллар стоит сто десять рублей, – потерянно говорила Татьяна. – Где мы возьмем столько денег?
– Я заработаю, – твердо сказал Борис. – Уйду со службы и займусь компьютерами, сейчас на этом можно хорошо и быстро подняться. Все равно я со своими принципами как бельмо на глазу: взяток не беру, бандитов не отмазываю, выбитые показания не принимаю. Они только счастливы будут от меня отделаться. А Стас меня уже несколько раз звал к нему в партнеры, он как раз бэушные компьютеры из-за бугра гонит. Там они копейки стоят, а у нас можно за триста-четыреста баксов каждый пристроить.
Стас, бывший опер и старый друг Бориса, вовремя подсуетился, бросил службу, организовал совместное предприятие и остро нуждался в честном и надежном партнере. Он действительно несколько раз делал предложения Орлову, но Борис отказывался.
– Там же нарушение на нарушении и нарушением погоняет, – смеялся он. – Взятки надо давать, от налогов уходить, черным налом оперировать, постоянно кого-то обманывать, с «крышами» договариваться. Я этого не люблю, ты же знаешь.
– Ты меня осуждаешь, что ли? – ехидно спрашивал Стас.
– Да ни боже мой! Кто я такой, чтобы кого-то осуждать? Просто это не мое. Но если тебе самому нравится и у тебя все получается, то я искренне рад за тебя.
Александр Иванович отчетливо понимал, как трудно его сыну принимать решение бросить любимую работу и идти заниматься тем, к чему душа совсем не лежала. Но он не мог не признать, что на сегодняшний день это было единственным выходом – единственной реальной возможностью достать деньги на лечение Алисы.
Но и Орлов-старший от решения проблемы не уклонился. Ему в этом году исполнится семьдесят – для адвоката еще далеко не старость, и чувствует он себя здоровым и полным сил. «Теневые» в прошлом капиталы вышли на поверхность и вращаются теперь не только в бизнесе. Берясь за защиту клиента, от которого за версту попахивало криминалом, Александр Иванович нещадно увеличивал ставку своего гонорара. Ему было противно, но ради внучки он готов был на любые жертвы.
К концу года стало казаться, что все напрасно. У них ничего не получится. Рубль стремительно падал, и если в марте 1 доллар можно было купить за 140 рублей, то к октябрю его стоимость поднялась до 334. Цены же на продукты, одежду и прочие необходимые для жизни вещи всего за один год выросли больше чем в 25 раз.
Алла тоже не осталась безучастной и предложила помощь, которая была с благодарностью принята. Однако до минимально необходимой суммы было далеко, как до Луны. Нужно было создать люфт и заработать столько, чтобы хватило хотя бы на первые пять лет лечения, тогда можно было бы рассчитывать, что за следующие пять лет они заработают еще. Что толку в приобретении препарата, если его хватит только на год? При нынешнем состоянии экономики невозможно прогнозировать ничего, и нельзя быть уверенным в том, что за следующий год удастся собрать необходимую сумму.
Единогласия в этом вопросе среди Орловых сначала не было: Татьяна хотела как можно быстрее начать лечение дочери, но муж и его родители твердо стояли на своем.
– Мы узнавали, и врачи четко ответили: от спорадически вводимого препарата толку не будет, это выброшенные деньги. Кроме того, препарат совсем новый, мало изученный, и медикам необходимо постоянно наблюдать больного; никто не готов просто так взять и выделить дорогостоящее редкое лекарство, которое введут ребенку несколько раз, да еще без должного врачебного контроля. Лечение должно быть постоянным, только тогда в нем есть смысл.
Орловы изо всех сил старались не поддаваться унынию, но денег от этого не прибавлялось – все съедала инфляция.
1993 год снова принес пусть призрачную, но все-таки надежду: всем гражданам разрешили оформлять загранпаспорта и отменили уголовную ответственность за тунеядство. Транспортное машиностроение постепенно приходило в упадок, НИИ, в котором трудилась Татьяна Орлова, быстро хирело, сокращались должности и даже целые лаборатории и КБ. Как только представилась возможность, Татьяна ушла с работы и стала сидеть дома с дочкой, а Людмила Анатольевна легла наконец в больницу: в последний год ее замучило давление, все чаще и чаще повышавшееся до критических показателей.
Борис отчаянно бился за прибыль, уговаривал Стаса идти на рискованные сделки, конфликтовал с «крышей», то и дело повышавшей ставки, и с самим Стасом, который считал, что прибыль нужно вкладывать в расширение бизнеса, а не прятать в кубышку. Борис понимал, что его друг прав с экономической точки зрения, но безумно боялся вложить деньги в дело, которое могло рухнуть в любой момент. В конечном итоге со Стасом пришлось расстаться. Но за то время, что Борис занимался персональными компьютерами, у него появились новые знакомства в сфере торговли подержанными иномарками.
– Ну, попробуй, – пожал плечами Стас, когда Борис Орлов объявил ему о своем решении выйти из дела. – Только имей в виду: чтобы все было так, как ты хочешь, ты должен быть хозяином. Поставить бизнес и качать из него бабло или продать, когда время придет. Хозяином ты не будешь никогда – кишка тонка, характер не тот, хватки нет, наглости маловато. А в «шестерках» ты нигде не заработаешь больше, чем со мной. Я с тобой по-братски делюсь, как со старым другом, все по чесноку, а в тачках твой номер будет не второй и даже не шестнадцатый, а двадцать пятый. Тебя кинут – ты и опомниться не успеешь. А что ты сделаешь? Наши с тобой бывшие коллеги только ручки радостно потирать будут, если ты лоханешься, их всех твоя принципиальность достала, так что если что – ни помощи, ни поддержки, ни защиты, ни крыши тебе не видать. Это я для всех был рубахой-парнем, никому на горло не наступал, всегда шел навстречу, если кто чего просил, оставил по себе добрую память, потому и кручусь сейчас без особых проблем.
– Я все-таки попробую, – упрямо проговорил Борис. – Деньги очень нужны, и нужны быстро, Алиска болеет, сам понимаешь.
Новые знакомые, отношения с которыми сложились во время длительных ожиданий на таможне, отправили Бориса в Хабаровский край, куда на теплоходах из Японии гнали огромными партиями старенькие «Ниссаны»: в Стране восходящего солнца их можно купить совсем дешево и продать в России с достойным наваром. Жена и родители нервничали и требовали, чтобы Борис обзавелся мобильным телефоном – большой редкостью, доступной в те времена только крупным чиновникам или «новым русским».
– Нечего деньги тратить, – отвечал Борис. – Ничего со мной не сделается. Как смогу – буду звонить.
Александр Иванович даже не пытался отговорить сына. И не потому, что поддерживал его решение, а совсем по иной причине: Борис с отцом практически не разговаривал. На вопросы отвечал сухо и односложно, в глаза не смотрел, первым не звонил. Пропасть образовалась мгновенно в тот самый день, когда Орлов рассказал правду сыну и невестке. Та ненависть, которую Александр Иванович увидел в глазах Бориса, оказалась отнюдь не сиюминутной эмоцией. Исправить ситуацию Александр Иванович не пытался. «Это все не важно, – твердил он себе. – Важно собрать деньги на лечение Алисы, вот первостепенная задача, и все силы должны быть брошены на ее решение. Остальное подождет».
* * *…Когда человек уж весь во власти глубокого упадка духа, когда он изнемогает под бременем своих мучительных сомнений, и вера и отчаяние одинаково близки, одинаково доступны ему. Весь вопрос, что пересилит, чьей отдастся он власти.
Из речи Н. П. Карабчевского на судебном процессе по обвинению Ольги ПалемПервой сдалась Татьяна. Всегда спокойная и рассудительная, она оказалась слабым звеном в семье Орловых. У Алисы начал расти животик, что свидетельствовало об увеличении селезенки. Надеяться на то, что все обойдется, больше не приходилось, а собранных денег не хватало пока даже на первые два года лечения. Людмила Анатольевна пыталась найти работу, но в шестьдесят лет и с диагнозом «гипертоническая болезнь» это оказалось невозможно. Ее в таком возрасте могли бы взять только на преподавание, но преподаватель, который в любой момент может слечь с очередным кризом и сорвать занятия, никому не нужен. Борис улетал на Дальний Восток и проводил там по нескольку недель, Александр Иванович брался за любые дела, даже самые сомнительные. Но денег все равно не хватало.
