Марина Крамер - Дар великой любви, или Я не умею прощать
– Спасибо… Ты знаешь, а ведь я только сейчас поняла, зачем ты позвонил мне тогда ночью из Лондона, зачем звал к себе.
Алекс зажмурился – не хотел вспоминать нелепый разговор, который по его вине повернул в неправильное русло, и именно поэтому она не приехала. Он не смог уберечь ее от Вартана, не смог спасти. Это только его вина. Алекс вдруг не совсем к месту вспомнил, как Марго рассказывала ему однажды, что Мэри иногда в шутку называет его Синей Бородой. И ведь права – все женщины, которых он приближал к себе, мертвы. Вот и Мэри совсем скоро не будет. И только Марго… Так, может, Джеф прав в своем желании оградить жену от его присутствия? Может, вот тот самый шанс загладить свою пожизненную вину перед ней? Просто взять – и отойти в сторону с той дороги, по которой идет Марго. И это будет его искуплением…
Какое-то время они лежали молча, потом Мэри вдруг забормотала, глядя в потолок:
Над спящим городом моя тоска
Нависла неприкаянною тучей,
Сейчас я знаю – цель моя близка,
И я не пожелаю доли лучшей.
Брожу по темной мрачной мостовой,
Как в речке, над которой сломан мост,
И я – тот самый подлый часовой,
Покинувший безвременно свой пост.[4]
Алекс осторожно приподнялся на локте, чтобы не потревожить ее и не причинить боли, и заглянул в лицо. Мэри прикусила губу и чуть насмешливо смотрела на него.
– Понравилось?
– Да, очень. Мэри… скажи – ты простила меня?
Она помолчала, думая о чем-то, а потом прошептала:
– К сожалению, я не умею прощать, Алекс. Не умею… Но сейчас ты расплатился со мной за все. Теперь помолчи… не мешай мне…
Он лежал рядом с ней до тех пор, пока по кардиомонитору не пошла ровная желтая линия. И еще почти час после этого – пока не почувствовал, как тело Мэри становится похожим на камень, холодный и бездушный.
«Душа весит двадцать один грамм», – зазвучал у него в голове ее голос, и Алекс, заставив себя встать, отошел к окну и распахнул его настежь, словно давая дорогу этой самой душе с таким мизерным весом.
Сама она ни за что не смогла бы улететь…
Джеф ждал в машине, припаркованной на соседней улице. Когда Алекс сел на заднее сиденье и закурил, отрешенно глядя в окно, Джеф глухо спросил:
– Все?…
– Обещай, что Марго никогда не узнает, – хрипло попросил Алекс и отвернулся.
– Не узнает.
Алекс похлопал его по плечу и вышел из машины, поднял воротник и медленно побрел прочь.
Три дня спустя
Стоя у наполовину уже засыпанной могилы, Марго, одетая в черное, опиралась на руку мужа и шептала, как в бреду:
– Девочка моя… как же… ну, как же это? Зачем ты? Почему ты меня бросила?
Джеф, всерьез опасавшийся за здоровье жены, ласково уговаривал ее идти в машину, но Марго упрямо искала кого-то глазами. В окружившей могилу толпе мелькали лица танцоров, администратора клуба, руководителя, даже родителей учеников Мэри. Не было только Алекса.
– Сволочь… – прошептала Марго. – Малодушная сволочь – даже сейчас не смог!
Она просто не видела, как за огромным серым камнем через две могилы наискосок от Мэри стоит, уткнувшись лбом в холодный мрамор, Алекс в черном костюме и очках в пол-лица.
ЭПИЛОГ
Через полгода Марго родила дочь. Едва взглянув в распахнутые голубые глаза девочки, она уже не сомневалась, как назовет ее.
Последний роман Мэри так и не вышел в свет. Марго решительно расторгла контракт и вернула полученный аванс, ничего не объясняя издателю. Только Джеф знал истинную причину. Конец романа поразительно напоминал конец жизни самой Мэри. Даже имя виновника смерти главной героини было подозрительно знакомым.
– Ты знал? – однажды требовательно спросила Марго, в очередной раз перечитав рукопись.
– Знал – что, Марго?
– То, что это он… – Марго запнулась, не в силах произнести ни имя Алекса, ни название действия.
Джеф собрал в кулак всю волю и, глядя в глаза жены, отрицательно качнул головой:
– Нет, Марго. Это не он. Мэри умерла сама.
Она помолчала, собрала разрозненные листы в папку и встала. Уже выходя из кухни, Марго повернулась и тихо сказала:
– Ты никогда не умел врать, Джеф.
Вартана Кавалерьянца через неделю после смерти Мэри нашли в его собственной квартире с перебитым позвоночником. От удара бейсбольной битой вдребезги разлетелся седьмой шейный позвонок, и теперь уже бывший авторитет оказался прикован к кровати без перспектив хоть когда-то встать на ноги или пошевелить рукой, постоянно испытывая невыносимую боль.
Алекс снова исчез. Марго почти не сомневалась – больше они никогда не увидятся. Только один раз он прислал ей письмо. Даже не письмо – видеозапись. Алекс сидел за роялем, рядом с ним на высоком стульчике восседала Марго-младшая, они в четыре руки играли Шопена, а с портрета на стене улыбалась Мэри – такая, какой Алекс увидел ее впервые много лет назад на экране монитора в квартире Марго.
В письме было несколько цифр и приписка: «Это код сейфа в банке N. Там лежат бриллианты Мэри. Ты имеешь на них право. Ты – и твоя дочь».
Марго показала письмо мужу, и Джеф спокойно сказал:
– Он прав. Мэри была бы не против.
– Мне не надо… – начала Марго, но муж перебил:
– Я знаю, что ты хочешь сказать. Ты считаешь, что на этих камнях много крови? Бриллианты не тускнеют, Марго. И потом – как ты думаешь, если бы Мэри была жива и знала, как Алекс решил распорядиться ими, то что она сказала бы?
– Она отдала бы все… – прошептала Марго.
– Ну, так считай, что Алекс выполнил волю Мэри. Нам с тобой не нужны деньги, но пусть это будет подарком от Мэри-старшей нашей дочери. Согласна?
Марго заплакала. Все, что осталось от любимой подруги, оказалось горстью драгоценных камней – и несколькими книгами. Немного. Но ей на всю жизнь хватит воспоминаний.
Марго вытерла глаза и пошла в детскую, где в кроватке мирно спала Мэри-младшая.
Жизнь продолжалась…
Примечания
1
Стихи поэта Neris.
2
Достаточно! Вернись! Мэри! Слушай меня – вернись! (англ.)
3
Стихи поэта Neris.
4
Стихи поэта Neris.
