Нина Васина - Мачеха для Золушки
– Эй!.. – тихонько позвала Зойка. – Вы живы?
Вместо ответа пленница высунула в отверстие решетки руку и стала что-то ощупывать.
– Знаешь, для чего решетка? – спросила она. – Это слив для экскрементов. Фургон специальный – для перевозки животных. Чтобы можно было потом все смыть из шланга. У тебя есть фонарь?
Зойка перевела дух – женщина жива и не паникует.
– Нет.
– Ладно. Заберись в кабину, там у меня под сиденьем был фонарь и бутылка водки.
Зойка с большим трудом опять вскарабкалась на колесо. Подергала дверцу. Никак. Постучала. Карим подполз изнутри поближе и открыл дверцу.
– Кто тут?..
– Нужен фонарь. Был под сиденьем, – доложила Зойка.
Ни слова не говоря, через пару минут Карим приоткрыл дверцу и протянул фонарь.
– И бутылка водки, – вспомнила Зойка.
Вместо бутылки мимо Зойки в приоткрытую дверь пролетел гвоздодер. Зойка подождала-подождала и полезла вниз. Потом она осветила фонарем крепление решетки снизу. Петли и металлическая задвижка.
Марго под руководством Зойки попробовала ее открыть, но стало ясно – изнутри без инструмента ничего не получится. Гвоздодер оказался очень кстати. Зойка била по задвижке, пока решетка с лязгом не откинулась. Тогда она бросила гвоздодер и помогла Марго выбраться из отверстия для слива. Зойка очень устала, но в этот момент, обхватив ноги Марго, она почему-то думала о размерах экскрементов разных животных, какими они должны быть, если уж предусмотрена откидывающаяся решетка!..
Оказавшись на траве, Марго посветила фонарем вокруг. От нее исходил слабый запах духов и давно не мытого животного.
– Спасибо, – сказала она просто.
– Мне кажется, решетку нужно закрыть. Сделать, как было, – предложила Зойка. – Заляпать задвижку и петли грязью. И никто тогда не догадается, что она откидывается.
Марго молча пожала плечами. Вдвоем они закрыли решетку. Защелка не срабатывала, пришлось опять воспользоваться гвоздодером. Потом Марго выключила фонарь, и влажная темень залила глаза. Ничего не видя, Зойка услышала шум и ругательства. Это Карим неудачно спрыгнул с колеса. Когда глаза привыкли к темноте, Зойка увидела, что он стоит на четвереньках и шарит в траве. Нашел гвоздодер и пошел к запертым створкам.
Зойка минуты три стояла в оцепенении и наблюдала, как он лупит по одному из трех замков. Потом очнулась.
– Карим! Эй! – пришлось кричать громко. – Карим, все. Больше ничего не надо делать. Все в порядке! Марго уже… – она оглянулась, а рядом – никого.
Пошатываясь, Карим смотрел с полминуты на девочку, потом бросил гвоздодер и лег на траву навзничь. Его лоб был разбит над левым глазом и чернел запекшейся кровью. Из кустов с оглушительным треском вылез медведь Кузя. Потоптался и стал укладываться рядом.
– Иди отсюда, пес поганый! – устало гнал его Карим.
Садовник
Обнаружив пропажу дочери, Филимон сильно задумался. Ехать ее искать в самую заварушку? Если Зойка там, Абакар сразу сказал бы в телефон. Елисей предложил подождать минут двадцать.
– Как она посмела, я же запретил? – не мог поверить в Зойкино коварство Филимон.
– Я за нее спокоен, – уверенно отвечал Елисей. – Фиг ее найдут, если она не захочет.
Унимая рвавшееся сердце, Филимон с прагматичностью спасателя уговаривал себя не паниковать. Паника – плохой помощник, тем более ничего уже не изменить. Зойке могла угрожать только случайная пуля. Если рвануть за ней в имение Абакара, пулю не остановишь, а его загребут со всеми, и минимум три дня он будет в отсутствии. А на нем теперь – пятеро детей. Виктор Лушко вдруг подумал – интересно, успеет ли Зойка угадать случайную пулю? И что думает стреляющий в метнувшуюся вдалеке тень? Хватит ли дочери времени сопоставить его мгновенную мысль о тени со своим телом?.. Впав в полный умственный столбняк от неразрешимых загадок, Виктор Филимонович злорадно поздравил сам себя: девчонке только тринадцать, а он гадает, убежит ли Зойка от пули – счастливое детство он ей устроил. Засев в гараже, дождался сообщения с пульта связи – федералы отбыли. Дал себе еще пятнадцать минут и позвонил Кариму.
– Зойку видел?
– Только что была рядом.
– А ты где?
– На болоте. Отлеживаюсь.
– Иди домой, Карим, – сказал Виктор Филимонович. – Гостей увезли.
И начал натягивать высокие сапоги.
– Отбой, – сказал Елисей, – показывая на свой наушник в ухе. – Она в голубятне. Отсидится, пока свет в доме не погасим, и прошмыгнет к себе в комнату.
– Я ее сейчас сам в дом затащу! – завелся Филимон.
– Нельзя, – уверенно заявил Елисей. – Нельзя Зойку трогать в ее норке. Она уверена, что никто не знает, где она прячется. Пусть и дальше так думает, чем искать потом новую нору.
– С чего ты взял, что это она? – не мог успокоиться Филимон.
– А кто еще так тихонько копошится – как мышонок.
Обойдя с Филимоном дом, Елисей устроился в гостиной у темного камина, не включая свет. К этому времени, как ни странно, многие уже заснули. Спал принц Тамерлан в запертой спальне с решетками на окнах и горшком под кроватью. Примочка сползла с его лица и подтекала желтоватым пятном на белой наволочке. Спал маленький Филя, лежа щекой на золотом руне волос Дездемоны. Спала Луня, свернувшись зародышем и уткнув нос в коленки. Не спал Филимон. Сидел около включенного ноутбука и в который раз просматривал то почту, то бухгалтерию – счета, покупки, поездки, ремонт, отслеживая малейший компромат или несоответствие по доходам и затратам. Не спали Маринка с Иринкой. Лежали, настороженно слушая дыхание друг друга. Маринка встала и на цыпочках подошла к кровати сестры. Бережно прикрыла ее, притворившуюся спящей, одеялом. Потрогала лоб. Отец сказал, что рана на ноге может воспалиться, поднимется температура, тогда придется отвозить Иринку в больницу. Сев у окна, старшая сестра думала о Тамерлане, о ноже и своей пятке, в общем, о злой сказке про Золушку – не сказка, а дурдом полный, а Иринка в это время смотрела на нее сквозь слезы.
Примерно через час в дом тихо вошла Зойка. Елисей сначала и не узнал, кто это – в брюках, белой рубашке с бабочкой и черной жилетке. Зойка пошла в ванную. Елисей передал Филимону по рации, что младшая дома, и уже протянул руку, чтобы выдернуть из уха наушник, но тут услышал в голубятне постороннее присутствие – легким шорохом. Он встал, рука сама достала из кармана пистолет, как при охоте на ворону. Тихонько выйдя из дома, Елисей остановился и еще раз прислушался. Ему показалось, что он слышит дыхание и как кто-то шепотом разговаривает с голубями:
– Надеюсь, у меня нет на вас аллергии…
И звук сдерживаемого чиха потом.
Елисей убрал оружие и вернулся в гостиную. Нужно было хорошенько обдумать варианты: в голубятне могла прятаться Горгона или сбежавший во время захвата гость. На девяносто процентов он был уверен, что там – Горгона. Но совершенно не понимал мотивацию ее действий. Зачем она сидит в голубятне? Почему не идет в дом? Допустим, эта женщина собирается с рассветом незаметно выехать. Значит, она пойдет в гараж. Хотя непонятно – почему ей сейчас не убраться? Неужели это кто-то из гостей Абакара? Тогда – опять же – почему он не идет в дом?
Совсем замучившись перебирать все эти версии, Елисей уже собрался пойти к хозяину и скинуть на него решение проблемы, как позвонили военные. Спустившись, Филимон сказал, что к ним едет «Скорая помощь».
Елисей сообщил, что Зойка пришла, все в порядке. О ее странном наряде он говорить не стал.
– Может быть, «Скорую» вызвали федералы после перестрелки, а она запоздала?
Выждали десять минут и получили сообщение – фургон повернул к ним. В кабине видны два человека. Отделение для перевозки больных, естественно, не просмотреть, поэтому и дерево на повороте подкидывать не стали.
Елисей с хозяином приготовили оружие, выключили весь свет в доме, оставив только фонарь над крыльцом. Филимон пошел за дом, а Елисей стал в прихожей наготове.
Когда появилась «Скорая помощь», Елисей сразу доложил Филимону по рации – это тот же фургон, что отвозил крестную Аделаиду с сердечным приступом.
– Это ничего не значит, – сказал Филимон. – Не расслабляйся.
Елисей не расслаблялся. Машина остановилась недалеко от крыльца. Постояла с полминуты и посигналила. Елисей не двигался с места, надеясь, что Дездемона спит крепко и не пойдет выяснять, кто сигналит. В «Скорой» выключили двигатель и еще раз нажали на клаксон. Прошло пять, шесть, семь минут – тишина, и никакого движения. По правилам обороны Елисей не должен проявляться, пока кто-нибудь не выйдет из машины. Но он увидел вдруг, как к «Скорой» подошел кто-то с затемненной стороны, не разобрать – мужчина или женщина. Дверца кабины открылась, и на газон была выставлена… клетчатая сумка на колесиках!
– Не поверишь, они привезли Аделаиду! – простонал Елисей в рацию.
Филимон и не верил, пока не подошел к «Скорой» и не обнаружил крестную – почему-то уже в длинном махровом халате, утаскивающей свою сумку к крыльцу.
