Наталья Андреева - Островитяне
— Он ведь работал над той же проблемой, -поддакнула Лида. — Сергей… подбрасывал иногда Артуру материал, делал пометки в его рукописях. Артур целиком и полностью зависел от руководителя, и его это злило. Сергей говорил не раз, что Артур — бездарность. И что он обязательно это ему докажет. Что парню надо менять профессию.
Иван рассмеялся:
— Здесь собрались семеро нормальных людей и один сумасшедший. Психотерапевтический сеанс наоборот. Сергей хотел опробовать новый метод и заодно посмеяться над коллегами. Специально подсунул им Анжелику. А я-то думал, что он и в самом деле хочет мне помочь! Лида, сядьте, — приказал Иван. — Настало время послушать и мою исповедь. Ведь я вас всех внимательно слушал. Весь вечер слушал. Я даже делал вид, что мне все это интересно.
— Нет, нет, нет! — Лида решительно замотала головой. — Не хочу! Не буду! Я не желаю ничего слушать!
— Вам придется это сделать, — Иван стал на нее надвигаться. — Мне тоже нужна аудитория. Я за тем сюда и пришел. А вы меня обманули. В первую очередь Сергей. Сделал из меня подопытного кролика. И поплатился. Я вам приказываю, сядьте!
— Нет, нет, нет!
Он подошел вплотную к Лиде и стал теснить ее туда, где стояло кресло. В конце концов Лиде, прижатой к креслу, ничего не оставалось, как подчиниться. Ее колени подогнулись, и перепуганная женщина опустилась на мягкие подушки. Губы у нее дрожали.
— Вот так-то лучше, — с удовлетворением кивнул Иван.
— Лида, бегите отсюда! — крикнула Жанна. -Зачем вы ему подчиняетесь?!
— Некуда бежать, — спокойно сказал Иван. -Лифт не работает. А ключ от двери вот здесь. У меня в кармане.
Он похлопал по карману брюк, наполовину прикрытому свитером. И с насмешкой сказал Жанне:
— Попробуй, возьми его. Не можешь встать? Бедняжка! Мне тебя жаль! Честное слово! Единственный человек, убивая которого, я буду сожалеть. Что же касается этой курицы…
Он вновь рассмеялся. Теперь этот смех был адресован Лиде. Та смотрела на Ивана с неподдельным ужасом, вжимаясь в кресло.
— Что ты так смотришь? — презрительно спросил он. — Думаешь, вы оставили мне выбор? Ты и твой…
— Лида! Надо что-то делать! — крикнула Жанна.
— Ничего вы со мной не сделаете. А ведь эта блондинка была права, — задумчиво сказал Иван. — Я имею в виду Анжелику. Все началось с разговора в коридоре, который я случайно подслушал. И понял, что меня используют. Изучают. Ну разве я мог это допустить? Я — БОГ? Властитель судеб?
— Это он! Он написал «Я БОГ»! — сообразила Жанна. — Вовсе не Сергей!
— Ну разумеется, — презрительно сказал Иван. -Ведь я все время намекал вам, что один человек соврал. Вы — тупицы. Все. Без исключения. Сергей, который все это затеял, запечатал в конверт чистый лист бумаги. С ним все было в порядке. Он просто решил с вами поиграть. А это моя записка.
Он подошел к столику и выбрал из кучки исписанных листов, перепачканных теперь косметикой, тот, на котором огромными печатными буквами было написано «Я БОГ». И, смеясь, потряс им в воздухе:
— И кто докажет, что это не так?
— Сумасшедший! — сказала Жанна. — Вот он точно — сумасшедший!
— Надо было догадаться об этом раньше, -презрительно скривился Иван. — А теперь уже поздно. Это моя партия, я ее выиграл. Я Гений. Ты, Жанна и так будешь сидеть и слушать. Тебе деваться некуда. А с тобой, Лида, я как-нибудь справлюсь. Лифт пустят только в шесть утра. У нас еще уйма времени. Я все успею. И даже навести здесь порядок.
Он обвел глазами приемную. Потом скомкал листок, который держал в руке, и швырнул его на пол, сказав при этом:
— Теперь уже не актуально. Я ведь и в самом деле хотел сжечь свой страх. Я этого боялся. Своего могущества. Но оказалось, что это так захватывает! И не надо бояться. Надо бороться и побеждать свой страх. Дать волю своим желаниям. Лида тоже это поняла. Поддавшись порыву, она растерзала косметику Анжелики и даже хотела забрать ее сапоги. Она была готова их обуть. Молодец! — Иван рассмеялся.
— Сумасшедший! — в ужасе повторила Жанна.
— О, нет! Теперь со мной все в порядке! Я теперь не боюсь убивать. Карать. Я — БОГ! Мне снилось это ночами. Как я убиваю. У каждого из нас свой Остров Страха. Мы просыпаемся в холодном поту, когда видим во сне то, чего страшимся больше всего на свете. И то, что для одних пустяк, другим кажется вселенской трагедией. Те, которые болезненно переживали крушение карьеры, в кошмарах видят себя безработными. Не выучивших урок отличников вновь вызывают к доске и для них самое страшное -позор. Миллионеры видят себя нищими и, проснувшись, дрожат от страха. Тираны видят тюремные решетки на окнах, красавицы — свои изуродованные лица, сумасшедшие матери теряют детей и, проснувшись, в ужасе кидаются к своему чаду. У каждого есть свой остров. Я видел себя во сне Властелином Мира и боялся этого. Но я поборол свой страх. Теперь я могу все! Слышите? Все! Надо только решить, хочу я вас убить или держать в заложниках. Мне надо выбраться отсюда. — Он задумался, потом медленно произнес: — Пожалуй, я сделаю это в одиночку. Я скроюсь, а вас оставлю здесь. Только вы уже никому ничего не расскажете.
Лида жалобно проскулила:
— Я не хочу умирать. Теперь, когда у меня так много денег…— Она осеклась, поймав презрительный взгляд Ивана.
— Послушай, Властелин Мира, а как тебе удалось всех нас провести? Как ты убивал? — спросила вдруг Жанна.
— О! Это было несложно, — самодовольно сказал Иван. — Да, пожалуй, я хочу об этом рассказать. Мне хочется говорить. Наконец-то говорить то, что я думаю, то, что я хочу. Я хочу стать собой. Властелином Мира.
Лида в ужасе смотрела на Жанну. «Что ты делаешь? — говорил ее красноречивый взгляд. Он же сумасшедший!» И Жанна также молча ответила, сделав еле заметное движение плечами: «А что я могу? Только тянуть время!»
Она попыталась собраться с силами. Иван меж тем говорил.
ОДИН НА БЕРЕГУ: ИВАН
Ему никогда не хотелось стать ни богатым, ни знаменитым. Его душа была чиста, как родник с ключевой водой, бьющий где-нибудь на лесной опушке. Редкий прохожий пытался из него напиться, круги на воде исчезали мгновенно, и родник вновь погружался в сонное оцепенение.
В детстве он не грезил полетами в космос, как большинство мальчишек, не мечтал о генеральских погонах на плечах и об орденах на груди полученных за подвиги. Он не хотел стать киноактером, чтобы вся страна знала его в лицо. Не понимал, в чем прелесть, когда твое имя напечатано крупными буквами на обложке книги. к деньгам и славе относился спокойно и никогда их не добивался. Но Фортуна — большая шутница. Она, как женщина. Согласно известной истине, чем меньше любишь ее, тем больше нравишься. Причем она всегда распознает притворство. Бесполезно прикидываться равнодушным, но бросать исподтишка мечтательные взгляды. Фортуна балует тех, кто с ней небрежен.
Иван рос тихим, застенчивым мальчиком, он рано вытянулся и был выше многих своих сверстников, отчего стеснялся еще больше и сильно сутулился. Ивана сажали за последнюю парту и забывали о его существовании. Он никогда не бузил, не поднимал руки и не вскакивал с места, пытаясь привлечь к себе внимание, даже если вызубрил урок. Если его спрашивали — отвечал, не трогали — радовался. Урок он знал всегда, и даже сверх того, но предпочитал, чтобы это оставалось известным только ему. Не в его привычке было делиться знаниями, пусть даже за это погладят по головке. Казалось, что мальчик дремлет. Возможно, он просто копил силы. Учителя часто удивляются, когда дети, которые в школе были заметны, развивали бурную деятельность и учились на «отлично», потом теряются в толпе, за ними не числится больше ничего выдающегося, а тот, кого считали посредственностью и увальнем, становится вдруг человеком значительным и добивается успеха. Но и к финишу зачастую первой приходит совсем не та лошадь, на которую все ставят, в этом прелесть скачек. И еще одно. Есть некий лимит удачи: если исчерпал его еще в юности, потом приходится рассчитывать только на свои силы. А если уже привык рассчитывать на удачу? Как тогда?
Иван твердо знал: ему не везет. Катастрофически не везет. Если, готовясь к экзаменам, он не выучивал один-единственный билет, всегда его и вытаскивал, этот злосчастный билет. Поэтому в привычку вошло никогда не рассчитывать на «авось». Если он становился в очередь за дефицитным товаром, то перед ним забирали последнее. Ему всегда не хватало. И он перестал стоять в очередях, а проблему дефицита предпочитал решать при помощи денег, переплачивая фарцовщикам. Деньги — это товар, который никогда не кончается, всегда в обращении, его производят в достаточном количестве. Деньги обменивают на работу, следовательно, больше работы — больше денег. И он работал.
Он свято верил в закон невезения: «Единственная монета закатывается в единственную щель на полу». И чтобы не оказаться вдруг без денег, Иван заливал пол в своем доме цементом, так, чтобы в нем вообще не осталось щелей. Это тоже вошло у него в привычку.
