Герт Нюгордсхауг - Норвежский детектив
Мы остановились на пустынном дворике между постройками, откуда ветер вымел весь снег, вплоть до мельчайших крупинок, точно им не хватило ума собраться в какой-нибудь небольшой сугроб. Прямо перед нами стоял жилой дом с разделенными по вертикали надвое оконными рамами. Справа — приземистый гараж коричневого цвета из мореного дерева, с четырьмя двустворчатыми воротами. Слева — коровник, до половины выложенный из камня. За ним, несколько в стороне виднелось небольшое непокрашенное строение, судя по всему, служившее одновременно кузницей и сараем.
Марио осмотрелся вокруг.
Он не произнес ни единого слова.
Где-то в жилой части хлопало на ветру незапертое окно.
Я направился к одной из двух дверей дома, решив, что это и есть вход. Дверные коробки также были заменены и демонстрировали то же отсутствие вкуса, что и оконные рамы.
— Наверняка закрыто на замок, — сказал Марио из-за моего плеча.
В руках у меня звякнула небольшая связка ключей с отмычкой, которую я достал из кармана. Потом я склонился над замком.
Ничего особенного мы не обнаружили. Возможно, потому, что ничего и не искали. Марио ходил из комнаты в комнату. В каждой долго стоял посередине и разглядывал ее. Потом шел дальше. Так и не произнеся ни одного слова.
И все время мы слышали, как хлопало на ветру окно.
Марио продолжал свой обход.
Лишь по безделушкам и старым семейным фотографиям в овальных рамках можно было догадаться, что этот дом служил жильем больше, чем последние пятнадцать лет. Мебель в большинстве своем, видимо, куплена не далее как два года назад. Цветной телевизор и видеомагнитофон были еще новее. В старой кухне установлено современное оборудование с машиной для мойки посуды, калориферной плитой и микроволновой печью. Ванная комната являла собой образец последних достижений в области сантехники с биде и светло-голубой «жемчужной» ванной в углу.
Никто не мог бы упрекнуть Кольбейна Фьелля: он ничего не жалел ради благополучия своей юной жены.
На верхнем этаже реконструкция оставила не столь заметные следы. Многочисленные спальные комнаты сохранили свой всегдашний облик и прежнюю меблировку. Единственное исключение составляла хозяйская спальня. Там появилась довольно-таки новая двуспальная кровать. Постельное белье было убрано. Густые бурые пятна покрывали один из матрацев. На полу перед кроватью виднелись пятна того же цвета.
У стены под зеркалом стоял столик. Туалетные принадлежности на нем свидетельствовали, что в этом доме жила женщина. Посреди них лежала серебряная шкатулка размером с обычный книжный том и, наверно, сантиметров в десять толщиной. Марио открыл ее. Там хранились украшения. На первый взгляд в большинстве своем дорогие. Одно я узнал. Я видел его на шее у Марселы на фотографиях в газетах. Золотой кулон в форме дракона.
— Куплено на Филиппинах? — спросил я.
Марио кивнул:
— Наверняка. Это китайская работа. А на Филиппинах торгует много китайцев.
Он снова закрыл шкатулку. Постоял, в задумчивости глядя на нее.
Нет, никто не мог бы упрекнуть Кольбейна Фьелля: он сделал все, чтобы Марселе жилось счастливо в ее новой стране.
Мы обнаружили незапертое окно в последней комнате на верхнем этаже. Дверь была полуоткрыта. Ключ торчал в замке с внешней стороны. В пустой комнате с голыми стенами из мебели стоял лишь один-единственный венский стул.
В окно я увидел серый и холодный залив с гребешками волн на юго-западе. На маленьком мысу располагался большой, выкрашенный в красное причал.
— Здесь он ее обычно запирал, — сказал Марио.
Я подошел ближе к окну. На полу валялись осколки стекла. Я посмотрел вниз. До земли было метров шесть.
— Наверно, она отсюда прыгнула, — предположил я.
Марио кивнул.
Мы спустились вниз и вышли во двор. Обошли дом и остановились под окном комнаты, где муж запер Марселу. Она упала в сугроб, там еще можно было угадать очертания двух углублений.
— Она прыгнула сюда, — сказал я. — Он ее избил и запер. Она просидела там много часов, может быть целые сутки, и в конце концов не выдержала, открыла окно и прыгнула. А потом вошла в дом, взяла новый кухонный тесак, который муж купил для нее, и поднялась наверх, где он спал, пьяный в стельку.
Или, — выдвинул я еще одну версию, — она выпрыгнула из окна, вошла в дом, боясь даже представить себе, как муж накажет ее за непослушание. Но внизу она его нигде не нашла и тогда поднялась наверх. И увидела то, что совершил неизвестный убийца.
Марио не отводил взгляда от серой поверхности фьорда.
* * *Маленькое непокрашенное строение, как оказалось, действительно служило и кузницей, и сараем. В коровнике скота не было, животные, возможно, находились в одном из соседних хозяйств. В гараже стояли два трактора и два легковых автомобиля. Один из них — «волью» образца 1975 года, другой — серебристо-серый БМВ прошлогоднего выпуска. По снежной целине мы прошли к самому берету, чтобы осмотреть причал на мысу, но и там не обнаружили ничего необычного. К навесу было прикреплено старое шестигранное кольцо из Биндалена, которое я бы с удовольствием купил, если имущество Кольбейна Фьелля будет распродаваться с аукциона.
Возможно, в глубине души у меня и теплилась надежда, что где-нибудь мы отыщем небольшой пустой сейф. Но никаких сейфов мы не нашли.
Уходя, мы захватили с собой небольшую лопатку.
Освободить машину из снежного заноса не составило большого труда. Лопатку мы оставили на главной дороге, прислонив ее к почтовому ящику.
Мальчишки на платформе уже не было. Зато нам повстречался почтальон. Он как раз закрыл крышку почтового ящика, когда я притормозил возле него. Марио остался в машине, а я вышел.
На лице почтальона появилось знакомое мне выражение, стоило ему обнаружить, что человек с золотистым цветом кожи обращается к нему на чистейшем трённелагском диалекте и без всякого акцента.
Многого я из него не вытянул, кроме того, что уже было известно из газет. Он заехал в усадьбу, чтобы доставить Кольбейну Фьеллю бандероль. Он постучал в дверь, но никто не ответил, и тогда он вошел в дом. На кухне он увидел молодую жену Фьелля. Она была вся в крови и сидела с отсутствующим видом, уставив в одну точку пустой взгляд. Почтальон попытался заговорить с нею, но ему пришлось оставить эти попытки. Обойдя почти весь дом, он обнаружил труп в супружеской постели.
— Это было ужасно, — сказал он.
Но таким тоном, словно это происшествие внесло в его жизнь некий интерес, чего ему всегда не хватало.
— Снега не было уже несколько дней, — ответил он на мой вопрос. — Везде следы шин. Человек пятнадцать, наверно, приезжали в усадьбу, точно сказать не могу. Но если вы зададите вопрос, я отвечу, что старика убил не случайный гость. Он ведь ее запер, верно? И поделом. Я только одно знаю: так и будет продолжаться, пока сюда будут без разбору тащить всякий сброд из-за границы.
Он, я видел, хотел еще что-то сказать. Но вдруг замолчал. Наверно, до него дошло, что мой выговор на какое-то время сбил его с толку и он поверил, что я настоящий норвежец.
Видимо, он решил, что мы журналисты. Во всяком случае, он несколько раз повторил, как пишется его незамысловатая фамилия.
12
Был уже поздний вечер, когда мы возвратились в Тронхейм. Я заехал на улицу Оскара Вистинга, высадил Марио, а потом снова отправился в центр.
Во всем теле я ощущал усталость от долгой езды. Чуть больше двадцати миль в одну сторону. Сорок две с лишком мили в день по скользкой дороге — это немало. Тем более для неопытного шофера.
Нарушив правила, я припарковал фиолетово-серый «Гольф» у тротуара на улице Шультца, прямо напротив гостиницы.
— Тебе записка, — сказал Вегард, когда я вошел в вестибюль. — От твоего старого знакомого. Уж не знаю, насколько она тебя порадует.
Я взял листок. На нем было написано: «Зайди ко мне в кабинет в среду в десять ноль-ноль. Морюд».
Записка меня не обрадовала
— Вчера ближе к вечеру мне позвонил ленсман из Фьёсеида, — сказал старший следователь Морюд. — Он сообщил, что туда приезжали двое смуглолицых личностей и, выдав себя за журналистов, интересовались обстоятельствами убийства Кольбейна Фьелля. Они были на машине марки «Гольф» с тронхеймским номером, и один из них прекрасно говорил на трённелагском диалекте.
Тон его мне не понравился.
— Сразу мне вспомнился только один здешний уроженец с таким цветом кожи, — продолжал Морюд, — поэтому я сделал два-три звонка, чтобы узнать, где находится этот человек. И выяснилось, что он вчера попросил машину у одного знакомого и отправился в дальнюю поездку в Северный Трённелаг. Но это, само собой разумеется, случайность?
Старший следователь Морюд выглядел моложе своих лет. С первого взгляда ему можно было дать лет двадцать. Именно благодаря этому обстоятельству он в течение многих лет занимался делами, связанными с наркотиками. Но я знал, что он моего возраста. Может, чуть старше, но даже если ему и было за тридцать пять, то совсем ненамного. Когда-то нас связывало общее увлечение: мы занимались скалолазанием. Из-за Морюда я и забросил это свое хобби. Мы не слишком стали ладить друг с другом после того, как я вмешался в одно дело, расследованием которого занимался Морюд скоро уже как два года назад. С тех пор я старательно избегал ситуаций, таивших в себе возможность прямых контактов с Морюдом.
