Наталья Александрова - Монета Александра Македонского
– А кто те враги, о которых вы говорили, те враги, от которых защищала меня тетя? Это те двое, которые приходили в магазин и искали монету – слепой и его поводырь?
– Да, это они, и не только они… много веков твоя семья берегла священные реликвии Вавилона – и много веков за ними охотились халдейские священники, жрецы кровавого халдейского бога Ар-Закайя, иначе называемого ангелом смерти, хранителем ада или кровавым скоморохом. Они хотели завладеть священными реликвиями не для того, чтобы возродить былую славу Вавилона, а для того, чтобы оживить свое кровавое божество, привести его в мир, где и так чересчур много крови и насилия…
Последние его слова испугали меня, особенно имя халдейского божества.
– Вы назвали этого злого халдейского бога Кровавым Скоморохом? – переспросила я. – Почему он получил такое странное имя?
– Потому что у него было множество личин, и одна из них – скоморох, ярмарочный плясун, балаганный шут с губами, испачканными кровью, скоморох, любимое лакомство которого – людская кровь…
Я вспомнила страшного клоуна из музыкальной шкатулки, клоуна из своих детских снов – и озноб охватил меня.
Тем временем Никодим Никодимович заметно ослабел от долгого разговора, и я поняла, что ему необходим отдых. Я погладила его по руке и простилась, пообещав зайти завтра.
– Береги себя! – проговорил он напоследок и откинулся на подушки, прикрыв глаза.
Осторожно ступая, я вышла из палаты.
В дверях навстречу мне шагнул человек.
После того что рассказал мне старик, мне всюду мерещились враги, и я попятилась, оглядываясь по сторонам в поисках знакомой медсестры. Коридор был пуст – ни врачей, ни сестер. Ну и порядки у них в больнице! Реанимация все же – вдруг больному плохо станет?
Но тут этот человек вышел на свет, и я узнала в нем Роберта Манукяна. Впрочем, это открытие было не из самых приятных. Он явно был представителем вражеских сил, и последний раз мне пришлось от него сбежать. Я нашарила в кармане ключ от квартиры – большой, тяжелый – и немного приободрилась. Теперь я просто так не дам себя в обиду!
– Как он? – спросил Роберт, не заметив моего испуга. – Кажется, ему стало лучше?
– Вам виднее, – проворчала я. – Вы ведь здесь подкупили всех медсестер… и вообще мне недосуг с вами разговаривать. У меня достаточно своих дел, а вашу игру я раскусила. Начиная с подстроенного несчастного случая до «случайной» встречи в больнице.
Я нарочно высказала ему сразу все, что думаю: может, так он поскорее отвяжется?
– Я виноват перед вами! – Роберт встал у меня на пути, покаянно сложив руки на груди. – Не судите меня строго! Я действительно с самого начала хотел познакомиться с вами, найти к вам подход, но цель у меня была самая благородная…
– Как же, как же! – поморщилась я. – Все про вас знаю! Наверняка вас подослал слепой халдейский священник, чтобы выманить у меня монету Александра Македонского…
– Нет, как вы могли так подумать! – Роберт, темпераментный, как все восточные люди, повысил голос, и в коридоре появилась моя знакомая медсестра.
– Слушай, подруга, – обратилась она ко мне, хотя шумел Роберт. – Разбирайся со своим хахалем где-нибудь в другом месте, а то у меня из-за тебя будут неприятности!
– Он мне не хахаль! Он мне вообще никто! – слишком горячо ответила я.
– Тем более! – усмехнулась сестра, стрельнув глазами в Роберта, отчего я вдруг разозлилась по-настоящему.
В полном молчании я покинула отделение, Роберт увязался за мной.
– Ну, что вам от меня надо? – проговорила я раздраженно, выйдя на улицу. – Что вы преследуете меня? Это в конце концов неприлично!
– Я должен объясниться! Я не имею никакого отношения к халдейским священникам! – заговорил Роберт, слегка задыхаясь, потому что я припустила от больницы так быстро, как только могла.
– Да ну? – усмехнулась я на бегу. – Верится с трудом…
– Мои предки, как и ваши, были вавилонянами, и с детства я слышал о знаменитом эликсире жизни, изобретенном вавилонскими жрецами. Говорят, он помогал совершенно безнадежным больным, спасал умирающих. Я окончил медицинский институт, много лет занимаюсь фармакологией, изучаю историю лекарств и в различных старинных фолиантах то и дело встречаю упоминания об этом эликсире. Прежде я не очень верил в его существование и тем более в чудодейственные свойства, но хотел изучить его в лаборатории, а от своих родственников узнал, что в вашей семье хранится последний флакон с эликсиром. Поэтому я решил завязать знакомство и попросить хоть каплю этого эликсира для исследования…
– И не нашли ничего лучше обмана! – закричала я. – Что, нельзя было по-человечески к делу подойти, поговорить…
– Виноват… – Он низко опустил голову. – Честно говоря, я боялся встретить отказ, а ставка так велика – возможно, этот эликсир может спасти тысячи человеческих жизней. Но сегодня я понял, что эликсир существует и слухи о его целительной силе ничуть не преувеличены, и решил любой ценой поговорить с вами…
– И как же вы это поняли?
Теперь мы стояли по разные стороны тротуара, мимо проходили люди, так что я нисколько Роберта не боялась.
– Я узнавал о состоянии Никодима Никодимовича, и мне определенно сказали, что он при смерти и вряд ли доживет до утра. Потом я увидел, что вы пришли к нему, а потом… потом сестра сказала, что больному стало гораздо лучше, что с ним буквально чудо произошло! Ну, тут уж я смог сложить два и два – ваш визит и его чудесное исцеление!
Ишь как обрадовался, что все верно вычислил! Может, он думает, что я сейчас растаю и паду к его ногам вместе с эликсиром? Вот просто возьму и отдам первому попавшемуся проходимцу то, что мои родственники берегли тысячу лет? Или две?
То ли я от злости проговорила эти слова вслух, то ли Роберт прочитал мои мысли, но он как-то сгорбился, понурился и тяжко вздохнул. Я ощутила мимолетное удовлетворение, но тут же решила, что действую неправильно.
Разумеется, я ничего не знаю об этом человеке, и вел он себя со мной нечестно, но нужно порасспрашивать о нем Никодима Никодимовича, навести справки. Ладно, этим я займусь потом.
– Роберт, этот разговор очень важный, нельзя его вести на улице, – строго сказала я.
– Так поедем куда-нибудь, посидим и поговорим в спокойной обстановке! – оживился он.
Ну что за человек! Твердит о важном деле, а сам норовит девушку в ресторан заманить!
Роберт снова прочитал все по моему лицу и стушевался.
– Я подвезу вас… – пробормотал он. – И… вы позволите вам позвонить?
Так-то лучше! Теперь играть будем по моим правилам. А правила мои такие: никому не доверяй и никому про себя ничего не рассказывай. Исключение сделаю только для Никодима Никодимовича, он и так про меня много знает.
Роберт довез меня до дома, я попрощалась с ним холодно, потому что не могла простить ему обман. Пускай цель у него благородная, но для того чтобы влезть ко мне в доверие, он притворился не тем, кто есть на самом деле, выдумал больную сестру… нет, так дело у нас не пойдет, я не доверяю ему до конца. Да и вообще я давно уже поняла, что нужно рассчитывать только на себя.
Первым, кого я увидела, войдя в квартиру, был грач. Он сидел в прихожей на старом обшарпанном шкафу, больше похожем на гроб, поставленный вертикально. Я заметила грача только потому, что привычно подняла голову в надежде отыскать кота, ведь это было его излюбленное место.
– Мардук? – изумилась я. – Как ты сумел выбраться из клетки?
Грач подошел к краю шкафа, осторожно переступая с лапы на лапу, и поглядел на меня неуверенно.
– Тебе не опасно находиться на свободе, когда по квартире гуляет этот злодей и террорист Казимир? – забеспокоилась я.
Грач снова ничего не ответил, только взмахнул крыльями и полетел в комнату. Я пошла за ним и увидела такую картину.
Большая старинная клетка, в которой до сего времени сидел грач, валялась на полу. Прутья кое-где были погнуты, дно частично отвалилось. Посреди комнаты в восторге бегал Казимир. Он прыгал, валился на спину и дрыгал в воздухе всеми четырьмя лапами – словом, вел себя как ошалевший котенок.
– Казимир! – со всей возможной строгостью спросила я. – Что здесь происходит?
Котище давно посматривал на грача – все же Мардук птица, а коты, как известно, до птичек большие охотники. Но я думала, что грач сумеет за себя постоять, опять же клетка старинная, прочная, а раньше хорошо умели делать вещи.
Вот тебе и прочная.
– Ты зачем сломал клетку? – заорала я. – Где теперь мы будем Мардука держать?
Казимир перевернулся со спины на живот и посмотрел на меня удивленно – что ты, мол, всполошилась, все нормально…
Затем он прыгнул вперед и со звоном покатил по полу какой-то кругляшок.
– Что это у тебя? – Я вспомнила, как точно так же кот играл с ключиком, который выскочил из сломанной кофеварки. – Где ты это взял?
Кот ловко обошел меня, как нападающий футбольной команды, и рванул дальше, не теряя своей игрушки. Я включила свет и увидела, как тускло блеснул кругляшок и закатился под кресло. Тяжеленное деревянное кресло с подлокотниками и резной спинкой.
