Анна Князева - Ключ от проклятой комнаты
– Кажется, я влюбилась… – сказала та, как только подруга зашла в приемную.
– В нищего? – догадалась Лера. – Это лучше, чем спать с Кравченко.
– Не вспоминай… – Маша поморщилась и покосилась на дверь кабинета. – Сидит как сыч, никого не пускает.
– Идем в кафе? – предложила Лера.
– Идем… – Маша встала. – Тем более нужно поговорить.
Они спустились вниз и заняли единственный пустующий столик. Дождаться официантки было делом бесперспективным.
– О чем ты хотела поговорить?
– Ты не поверишь, – начала Маша.
– Готова поверить чему угодно. Выкладывай.
– В бизнес-центре существует двойной стандарт, две группы арендаторов. Одни платят по утвержденному тарифу. Другие – по вдвое меньшему. И как думаешь, кто входит в эту вторую группу?
– Кто?
– Фирмы, где работали Реутов, Рита, а еще – «Барсукспецодежда».
– Участники нашей драмы… – задумчиво прошептала Лера. – Кто в дирекции мог санкционировать такое понижение арендной ставки?
– Только учредители, – сказала Маша. – Одного не пойму – для чего?
– Чтобы собрать всех под одной крышей.
– Ах вот оно что-о-о-о… – протянула Маша. – Низкая арендная плата и все такое. Кто устоит…
– Тебе известны имена учредителей?
– Их всего двое. Кравченко-старший и ООО «Немезис».
– В каком соотношении?
– Не поняла.
– Ну, сколько процентов у каждого.
– У Кравченко, кажется, пятнадцать…
– Значит, «Немезис» владеет восьмьюдесятью пятью?
– Ну, если ты посчитала…
– Посчитала. Контрольный пакет акций у «Немезиса».
– У меня с арифметикой плохо. – Маша посмотрела на часы: – Пойду. Не дай бог Кравченко…
– Подожди. Можешь узнать фамилию хозяина фирмы «Немезис»?
– Как я узнаю? – спросила Маша будто у самой себя.
– Не спеши… Подумай… – Пригнувшись к столу, Лера взяла ее за руку. – Очень тебя прошу.
– Ну, если только Надежда Петровна…
– Кто? – Лера была готова ухватиться за любую возможность. – Кто такая Надежда Петровна?
– Наша бухгалтерша. Всю жизнь здесь работала. Сначала на заводе, потом автоматически перешла в дирекцию бизнес-центра. В общем, старая грымза. На кривой козе не объедешь.
– Идем, – немедленно подхватилась Лера.
– Куда?
– В бухгалтерию, объезжать твою грымзу.
В отличие от обычных дней, в бухгалтерии было всего несколько человек. Остальные разбежались по магазинам. У окна за столом сидела почерневшая от возраста женщина и листала амбарную книгу.
– Она, – тихо сказала Маша.
– Как ее?..
– Надежда Петровна.
– Ты начни, а я поддержу.
Маша заинтересованно заглянула в книгу:
– Здравствуйте, Надежда Петровна.
Старуха сердито зыркнула:
– Виделись.
– С наступающим.
– И вас также, – она продолжала листать страницы.
– Какая милая девочка. Чья она? – Лера заметила фотографию, стоящую на столе.
– Моя правнучка, – Надежда Петровна подняла голову и с нежностью посмотрела на фото.
– Необыкновенное лицо. И улыбается она в точности как вы.
– Правда? – Старуха порозовела от удовольствия. – Ее зовут Василиса. Редкое по теперешним временам имя.
– Василиса? – Лера пришла в совершенный восторг. – Прелесть какая! У меня нет ни одной знакомой девочки с таким именем!
– Это ваша подруга? – Вопрос Надежды Петровны адресовался Маше.
– Простите, не познакомила.
– Меня зовут Надежда Петровна. – Старуха первой протянула руку.
– Очень приятно, Лера.
– У вас еще нет детей?
– Пока нет, – ответила Лера. – Я даже не замужем.
– А пора бы. – Прозвучавшее замечание не было критическим, скорей – назидательным.
– Знаю, – Лера охотно с ней согласилась. – Я бы рада, да никто не берет.
– Возьмут. – По лицу Надежды Петровны было видно: за сказанные слова она ручается так же, как за цифры балансового отчета.
– Спасибо, – сказала Лера.
– Не за что. Вы хотели что-то спросить?
Покраснев, Маша созналась:
– Хотели.
– Ну, так спрашивайте.
– Фирма «Немезис»…
– Наш акционер? – уточнила Надежда Петровна.
– Знаете, кто ею владеет?
– Для чего это вам?
– Вопрос жизни и смерти. – Лера умоляюще посмотрела в глаза старухи. – Прошу вас…
– Дайте слово, что не употребите информацию во вред фирме.
– Клянусь! – воскликнула Лера.
Надежда Петровна прошла в другой кабинет, а вернувшись, протянула ей листок:
– Вот.
– Спасибо! – Подруги быстро покинули бухгалтерию.
– Что там написано? – В коридоре Маша взяла листок и прочитала: – Леонов Юрий Алексеевич. – Она подняла глаза и патетически прошептала: – Но ведь это… Это отец девочки.
Лера забрала листок и посмотрела на Машу таким пронзительным взглядом, что та испугалась.
– Тебе известно, что означает слово «немезис»?
– Что?!
– Это имя греческой богини Немезиды.
– За что она отвечает? – осторожно спросила Маша.
– За месть, – ответила Лера. – Немезида – богиня возмездия.
* * *Лера шла по коридору шестого этажа и никуда не собиралась сворачивать. Из-за двери высунулась рука Гринькова, вцепилась в нее и втащила в кабинет.
– Ты чего?! – вскрикнула Лера.
– Цыц… – сдавленно цыкнул он.
– Ты что-о-о?..
– На тебя завели дело.
– Какое дело?
– Не строй из себя дуру! Зачем ты пошла в его дом? Не хватило ума сообразить, что тебя узнают?
Лера уныло смотрела в пол. Адвокат погасил свое возмущение:
– Ну, и что теперь делать? Кузьмичев крушит мебель, Леночка писает кипятком. Они тебя уничтожат. – Гриньков заглянул Лере в глаза. Он был на полголовы ниже и смотрел на нее снизу вверх. – Конечно, я тебе помогу. Но ведь и я не господь бог…
– Почему ты мне помогаешь? – спросила Лера.
– Жало совести не дремлет. – Лицо его перекосилось от омерзения. – С души воротит. Ну, и как ты теперь?
– Я справлюсь. Обещаю тебе.
В дверь постучали. В кабинет вошла Надя Барсукова.
– Только что от нотариуса… – начала она, однако, увидев Леру, умолкла.
Гриньков тут же проводил Барсукову к креслу, сообщив на ходу Лере:
– У меня дела. Работа, знаешь ли… Она не ждет.
В коридоре Казанцева столкнулась с Губановым.
– Зачем ты здесь? Тебя видели в доме. Держись отсюда подальше. По крайней мере, пока. – Он взял ее за руку и повел по коридору.
– Чувствую себя колбасой, которую таскают собаки, – сказала Лера, вспомнив недавнюю эскападу Гринькова.
– Мне нравятся люди, которые ко всему относятся с юмором, но ты, кажется, недооцениваешь ситуацию. Можешь спуститься в мой кабинет?
Она пожала плечами:
– Боюсь, меня скоро уволят с работы.
– Хорошо, тогда поговорим здесь. – Губанов осмотрелся и продолжил на тон ниже: – Я узнал имя хозяина зажигалки. Заказ на ее изготовление оплатили в Цюрихе с карточки Юрия Алексеевича Леонова.
– Это отец девочки, – сказала Лера.
– Знаю не хуже тебя.
– Знаешь, да не все. – Лера заговорила тоном учительницы, в котором звучала назидательность. – Он – учредитель фирмы «Немезис», у которой восемьдесят пять процентов акций нашего бизнес-центра.
– Та-а-а-ак… – Губанов остановился. – Значит, он и есть хозяин «Пресни Палас».
– Еще я узнала, как ему удалось собрать виновников гибели дочери под одну крышу. Фирмам, в которых они работали, делали выгодные предложения.
– В смысле? – насторожился Дмитрий.
– Им предлагали вдвое заниженную арендную плату.
– Но ведь, встретившись в одном месте, они не могли не заподозрить неладное.
– Может, и заподозрили.
– Значит, всех убивал Леонов…
– А как же Кравченко? – спросила Лера.
– Не знаю… – Дмитрий рассеянно посмотрел на нее и потер подбородок. – То-то теперь Васин обрадуется.
– Немезис… – тихо сказала Лера. – Он долго готовился и теперь мстит тем, кто виновен в гибели его дочери.
– Иди к себе в офис и постарайся не выходить, – Губанов замолчал, словно желая удостовериться, правильно ли она его поняла. – Есть у меня одна идея. Нужно спешить… Потому что идеи в нашем деле со временем портятся, как еда.
Глава 48
Личное дело
Закончив читать, Надя Барсукова подняла голову. Ее серые с зелеными пятнышками глаза сузились, словно она смотрела куда-то вдаль.
– Что? – спросил у нее Гриньков. – Что-то не так?
– Все так, – Надя взяла сумку и сложила туда документы. – Просто не думала, что это так просто…
– Я с самого начала предупреждал, ваш вопрос – дело трех дней.
– Так и вышло, – она поднялась с кресла. – Спасибо. Я ничего вам не должна?
Гриньков покачал головой:
– Сверх того, что уже заплатили, – нет.
– Тогда спасибо. – Надя пошла к выходу.
– Удачи вам!
Она обернулась:
– Наверное, я должна чувствовать себя виноватой?
– С точки зрения закона вас упрекнуть не в чем. Остальное – ваше личное дело.
– Да, – сказала Надя. – Вы совершенно правы – это мое личное дело.
