Энтони Горовиц - Мориарти
Это было уже кое-что. Секретарь посольства Ишем поднялся, подошёл к дверям в другой стене, распахнул их — и через несколько секунд, после мимолётного обмена репликами, в комнату вошёл Кларенс Деверо. Я испытал странное, неописуемое волнение — вот он, и ничего дурного сделать мне уже не может. Разумеется, вид у него был достаточно смиренный, даже уничижительный — именно так он подавал себя, когда мы встретились впервые и едва обратили на него внимание, во время приёма в посольстве. Сейчас он изображал лёгкий испуг — как же, оказался в такой солидной компании, он нервно помаргивал, стоя перед послом и его советниками. Джонса и меня он словно видел впервые и смотрел на нас, как на совершеннейших незнакомцев. На нём был тот самый жилет из цветного шёлка, что и прошлым вечером, но во всех прочих отношениях это был совершенно иной человек.
— Господин посол? — вопросительно обратился он к Линкольну, когда Ишем закрыл за ним дверь.
— Пожалуйста, садитесь, мистер Де Врисс.
Принесли ещё один стул, и Деверо уселся, разместившись на некотором удалении от нас.
— Можно узнать, зачем меня сюда вызвали, сэр? — Он взглянул на нас во второй раз. — Я знаю этих джентльменов! Они были здесь на приёме по поводу торговли между Англией и Америкой. Один из наших гостей опознал в них самозванцев, и я был вынужден их выставить. Почему они снова здесь?
— Они выдвигают против вас весьма серьёзные обвинения, — объяснил Уайт.
— Обвинения? Против меня?
— Можно узнать, где вы были вчера вечером, мистер Де Врисс?
— Здесь, мистер Уайт. Где ещё мне быть? Вы же знаете, что я не рискую выходить на улицу, разве что того требуют чрезвычайные обстоятельства, да и тогда я к такому выходу тщательно готовлюсь.
— Эти господа утверждают, что встретились с вами на Смитфилдском рынке.
— Я не буду говорить, что это ложь, сэр. И не скажу, что они хотят отомстить за то, что произошло здесь неделю назад. Делать такие утверждения в присутствии вашего превосходительства было бы неверно. Скажу лишь, что это чудовищная ошибка. Что эти господа обознались. Они приняли меня за кого-то другого.
— Вам знакомо имя Кларенс Деверо?
— Кларенс Деверо? Кларенс Деверо? — Глаза его засияли. — КД! Вот в чём дело! Те же самые инициалы! Может быть, суть недоразумения в этом? Но, нет — этого имени я никогда не слышал.
Линкольн повернулся к Джонсу, приглашая высказаться.
— Вы отрицаете, что вчера взяли нас в плен, что ваши люди избили нас и отправили бы на тот свет, если бы нам не удалось бежать? Не вы ли рассказали нам о своём детстве в Чикаго, о вашей ненависти к мясу, о страхе, приведшем вас к боязни открытого пространства?
— Я родился в Чикаго. Это правда. Всё остальное — выдумка. Господин посол, уверяю вас!
— Если вас там не было, расстегните воротник! — воскликнул я. — И объясните, откуда у вас на шее синяки. Это следы моих собственных рук, и я рад, что я эти следы оставил. Расскажите, откуда они взялись?
— Вы действительно на меня напали, — ответил Деверо. — Вы схватили меня за горло. Только мясной рынок тут ни при чём. Это произошло здесь, в посольстве. Вы пришли сюда по чужому приглашению и взъярились, когда я велел вас выдворить.
— Вот, наверное, в чём причина, — заметил Ишем. Он так страстно защищал Деверо, что я засомневался: а нет ли тут какого-то подкупа или принуждения? — Эти трое господ явно что-то между собой не поделили. Не буду ничего говорить о мотивах, но очень похоже, что тут произошла какая-то ошибка. Хочу также напомнить, господин посол, что мистер Де Врисс верой и правдой служит правительству Америки и в Вашингтоне, и здесь вот уже шесть или семь лет. Нам всем известно о его недуге. Возможно ли с таким заболеванием стоять во главе международной преступной группы? Посмотрите на него — разве перед вами закоренелый преступник?
Линкольн мрачно молчал, потом покачал головой.
— Джентльмены, — сказал он, — с сожалением вынужден признать, что свою правоту вы не доказали. Я не ставлю под сомнение ваши слова, вы оба — достойные уважения люди. Но Ишем прав. Без улик я не могу пойти вам навстречу, могу лишь обещать, что мы сами проведём расследование, но внутри стен посольства и в соответствии с его правилами.
Встреча была окончена. Но Джонс внезапно поднялся, и я сразу увидел, что он, как бывало уже не раз, полон энергии и решимости.
— Вам нужны улики? — спросил он. — У меня есть, что вам предъявить. — Он достал из кармана лист бумаги с оборванным краем и положил его на стол перед Линкольном. Заглавными буквами на листе было написано: ВАША ДОЧ У НАС. — Эту записку мне прислали, чтобы заманить меня на кладбище, известное как «Путь покойника», — пояснил Джонс. — Именно с её помощью Деверо взял в плен Чейза и меня.
— И что из этого следует? — спросил Ишем.
— Лист вырван из книги, и, увидев его, я сразу понял: она стоит в библиотеке, похожей на эту. — Джонс повернулся к полкам. — Солнце освещает эти окна под необычным углом, — продолжал он. — В результате свет падает лишь на некоторые из книг, и, войдя сюда, я сразу заметил: несколько томов в дальнем углу полок выцвели. Как видите, верхняя часть этой страницы тоже выцвела. — Не спрашивая разрешения, Джонс подошёл к полкам и внимательно их оглядел. — Эти книги давно никто не читал, — развивал он свою мысль. — Все корешки стоят ровно… за исключением одной книги, которую недавно брали и поставили назад, чуть сместив. — Он взял с полки слегка торчавший том и поднёс его Линкольну. — Давайте посмотрим…
Он открыл книгу.
Форзац был выдран. Оставшиеся от него зазубрины были видны всем, и сомневаться не приходилось: лист, на котором похититель написал свою записку, вырвали именно из этой книги.
Открытая книга была встречена гробовым молчанием, какого, наверное, не знали и самые великие процессы. Линкольн и его советники ничем себя не выдали, они просто смотрели на книгу, словно прочитали в ней все тайны жизни, и даже Деверо заметно сгорбился, сжался, поняв, что игра, очень возможно, всё-таки проиграна.
— Нет сомнений, что эта страница — из нашей библиотеки, — вымолвил, наконец, Линкольн. — Как вы это объясните, мистер Де Врисс?
— Никак. Это какая-то уловка!
— Боюсь, вам всё-таки придётся держать ответ.
— Книгу мог взять кто угодно. Например, они, когда были в посольстве!
— В библиотеку они не заходили, — пробормотал Ишем. Это были первые слова, которые он произнёс в нашу защиту.
Деверо занервничал.
— Господин посол, вы сами только что сказали… меня нельзя отдать здесь под суд.
— Так оно и есть. Но я не могу просто стоять и бездействовать. Вас опознали два стража закона. В городе произошли события, серьёзность которых нельзя отрицать. И сейчас нам предъявлена улика…
Очередную долгую паузу прервал советник посольства.
— Допрос представителя дипломатического корпуса местной полицией — такой прецедент есть, — сказал Уайт. Даже я удивился, с какой скоростью эти джентльмены меняют свою точку зрения — впрочем, чего ещё ждать от политиков? — Если против вас хотят завести дело, здравый смысл подсказывает, что вы не должны уклоняться от общения с местными слугами закона, иначе как вы обелите своё имя?
— Даже за пределами посольства вы всё равно будете под его полной защитой, — добавил Ишем. — На вас можно распространить право безопасного прохода — Ius transitus innoxii. Это позволит нашим друзьям из британской полиции побеседовать с вами, при этом вы будете за пределами их юрисдикции.
— А потом?
— Вас привезут сюда. Если ваши объяснения сочтут неудовлетворительными, тогда решать, как поступить дальше, будет посол.
— Но я не могу отсюда уехать. Вы же знаете — улица для меня опасна.
— Вас ждёт крытый фургон, — сказал Джонс. — В Англии он известен как «Чёрная Мария». Там нет окон, дверца надёжно закрывается на задвижку… на этот счёт можете не беспокоиться. Вас отвезут прямо в Скотленд-Ярд.
— Нет! Я не поеду! — Деверо повернулся к Линкольну, и впервые я увидел в его глазах подлинный страх. — Это ловушка, сэр. Они не собираются со мной беседовать. Они хотят меня убить. Эти двое — не те, за кого себя выдают. — Волнуясь, он перешёл на скороговорку. — Первым был Лавелль. Они встретились, а на следующий день он был убит в собственном доме, вместе со всеми домочадцами. За ним последовал Лиланд Мортлейк. Уважаемый бизнесмен! Ваше превосходительство его помнит. Не успели его арестовать, как он был отравлен. Теперь они пришли за мной. Если вы заставите меня ехать с ними, я не доберусь до Скотленд-Ярда или найду свою смерть там. Они убьют меня, не успею я сесть в эту их «Чёрную Марию»! Я ничего не совершал. Я ни в чём не виновен. Здоровье моё не блестяще, это вы знаете сами. Я отвечу на все вопросы, которые вы захотите мне задать, расскажу вам о моей жизни абсолютно всё, но клянусь вам — вы посылаете меня на верную смерть! Не заставляйте меня ехать с ними!
