Марио Пьюзо - Омерта
Муж Катерины в то время служил в полиции и активно противодействовал мафии. Он продолжил расследование одного убийства даже после того, как местный босс мафии попросил его этого не делать, что по здешним меркам случай неслыханный. Через неделю после этого муж Катерины попал в засаду и, смертельно раненный, упал на землю в одном из переулков Палермо. Так уж вышло, что отец Сигузмундо оказался рядом и отпустил ему грехи. Убийц, конечно же, не нашли.
Катерина, безутешная вдова, целый год провела в трауре, регулярно посещая церковь. Потом в одну из суббот пошла исповедоваться к отцу Сигузмундо. А когда тот вышел из исповедальни, на глазах у всех заколола его кинжалом мужа.
Полиция посадила ее в тюрьму, но это было меньшее из зол. Потому что босс мафии приговорил Катерину к смерти.
Асторре, широко раскрыв глаза, повернулся к Катерине:
— Ты действительно его заколола, тетя Катерина?
Катерина с улыбкой смотрела на него. В его взгляде читалось любопытство, но не страх.
— Ты должен понимать почему. Не потому, что он убил моего мужа. На Сицилии мужчины всегда убивали друг друга. Но отец Сигузмундо был лживым священником, убийцей в сутане. Он не имел права отпускать грехи, отправлять души в последний путь. С какой стати бог будет слушать такого человека? Поэтому мой муж не просто умер. Стараниями отца Сигузмундо ему закрылась дорога в рай, и он отправился в ад. Люди не понимают, когда надо остановиться. Есть вещи, делать которые никак нельзя. Поэтому я и убила священника.
— А как ты оказалась здесь? — спросил Асторре.
— Потому что дон Априле заинтересовался этой историей, — ответила Катерина. — И, естественно, все уладил.
Асторре повернулся к дяде.
— В городе меня уважали, — продолжил тот. — С властями удалось договориться в первую очередь. Церковь не хотела привлекать внимания к продажному священнику. Босс мафии оказался упрямцем и не пожелал отменять смертного приговора. Его нашли с перерезанным горлом на кладбище, где находилась могила мужа Катерины, а весь его клан уничтожили. К тому времени я проникся к Катерине самыми теплыми чувствами и назначил ее своей домоправительницей. И последние девять лет считаю месяцы, проведенные в Сицилии, лучшими в своей жизни.
Асторре слушал, как зачарованный. Ел оливки и выплевывал косточки.
— Так Катерина — твоя подружка? — спросил он.
— Разумеется, — ответила Катерина. — Тебе двенадцать лет, ты уже должен все понимать.
Я живу под его защитой, как его жена, и выполняю положенные жене обязанности.
Асторре показалось, что он заметил на лице дяди смущение, чего не случалось ни до, ни после.
— А почему вы не поженитесь? — спросил он.
— Я никогда не покину Сицилию. Здесь я живу, как королева, и твой дядя очень щедр ко мне.
Тут все мои друзья, родственники, сестры, братья, кузены. А твой дядя не может жить на Сицилии. Поэтому мы можем проводить вместе только один месяц.
Асторре повернулся к дону Априле:
— Дядя, но ты можешь жениться на Катерине и жить здесь. Я останусь с тобой. Я не хочу уезжать с Сицилии.
Катерина и дон Априле рассмеялись.
— Послушай меня, — заговорил дон. — Мне пришлось потратить немало усилий, чтобы остановить вендетту против Катерины. Если мы поженимся, старая вражда вновь проснется. Они могут смириться с тем, что Катерина моя любовница, а не жена. Нас это тоже устраивает, мы счастливы и свободны. Опять же, мне не нужна жена, которая отказывается принимать мои решения. Так что, раз она отказывается покинуть Сицилию, я ей не муж.
— И это был бы позор. — Катерина поникла головой, из глаз потекли слезы.
Асторре ничего не понимал.
— Но почему? — спросил он. — Почему?
Дон Априле вздохнул. Затянулся сигарой, отпил анисовой.
— Ты должен понять. Отец Сигузмундо был моим братом.
Асторре помнил, что их объяснение его не убедило. Романтизм ребенка не позволял ему поверить, что двоих людей, которые любят друг друга, могло что-то остановить. И только теперь он осознал, какое тяжелое решение пришлось принимать его дяде и тете. Если бы он женился на Катерине, все родственники дона стали бы его врагами. Конечно же, они знали, что отец Сигузмундо был злодеем, но родная кровь искупала все грехи. А такой человек, как дон, не мог жениться на убийце своего брата. Катерина не могла просить о такой жертве. А если она подозревала, что дон каким-то образом причастен к убийству ее мужа? Однако они оставались рядом вопреки понятиям, впитанным с молоком матери.
Но он находился в Америке, не в Сицилии.
И на исходе ночи Асторре принял решение. Утром позвонил Николь.
— Я заеду за тобой, и мы вместе позавтракаем.
А потом заглянем к Силку в нью-йоркское отделение ФБР.
— Дело серьезное, так? — спросила Николь.
— Да. За завтраком все расскажу.
— Ты договорился о встрече? — спросила Николь.
— Нет, это твоя работа.
Часом позже они завтракали в ресторане роскошного отеля, славящегося широко расставленными столами, дабы посетители могли беседовать, не беспокоясь о том, что их подслушают.
Николь предпочитала плотный завтрак, позволяющий запастись энергией на целый рабочий день. Асторре ограничился стаканом апельсинового сока и чашечкой кофе. Вместе с корзинкой рогаликов они обошлись ему в двадцать долларов.
— Просто грабители, — с улыбкой пожаловался он Николь.
— Ты платишь за атмосферу, — Николь шутку не восприняла. — Импортную скатерть, салфетки, приборы. Так что случилось?
— Я хочу выполнить свой гражданский долг.
У меня есть информация, полученная из абсолютно надежного источника, что завтра ночью Курта Силка и его семью убьют. Я хочу его предупредить. Я хочу, чтобы он знал, что предупреждение исходит от меня. Но он спросит, кто мой осведомитель, а вот этого я ему сказать не могу.
Николь отодвинула пустую тарелку, откинулась на спинку стула.
— Откуда только берутся такие идиоты. Господи, я надеюсь, ты к этому отношения не имеешь?
— Откуда у тебя такие мысли?
— Не знаю. Может, из подсознания. А почему не обойтись анонимным звонком?
— Я хочу прославиться хорошими делами.
У меня складывается впечатление, что в последнее время меня никто не любит, — он улыбнулся.
— Я тебя люблю, — Николь наклонилась к нему. — Ладно, наша версия такова. Когда мы вошли в отель, нас остановил незнакомец и шепнул тебе о готовящемся покушении. В сером костюме, белой рубашке, темном галстуке. Среднего роста, смуглый, итальянец или испанец. В мелочах наши показания могут разниться. Я буду свидетелем, а он знает, что со мной шутки плохи.
Асторре заразительно засмеялся.
— Так тебя он боится больше, чем меня.
Николь улыбнулась.
— И я знакома с директором ФБР. Ас политических интриг должен таким быть. Я позвоню Силку и попрошу его принять нас.
Она достала из сумочки телефон и набрала номер.
— Мистер Силк, это Николь Априле. Со мной мой кузен Асторре Виола. У него есть важные сведения, которые он хочет сообщить вам. — Пауза. — Слишком поздно. Мы будем у вас в течение часа, — и она оборвала связь, не дожидаясь ответа.
Часом позже Асторре и Николь входили в кабинет Силка, просторное, угловое помещение с пуленепробиваемыми полароидными стеклами, пропускающими свет, но скрывающими все, что находилось за ними.
Силк поднялся из-за огромного стола. Перед ним стояли три кресла, обитые черной кожей. На стене за столом висела обычная школьная доска.
В одном из кресел сидел Билл Бокстон.
— Вы записываете наш разговор? — спросила Николь.
— Естественно.
— Мы записываем все, — добавил Бокстон, — даже просьбу принести кофе и пончики. Мы также записываем переговоры с теми, кого, возможно, придется отправить в тюрьму.
— А вы, однако, остряк, — в голосе Николь сквозила издевка. — Даже если вы прыгнете выше головы, меня отправить в тюрьму вам не удастся.
Лучше бы вам тратить время на что-то более полезное. Мой кузен Асторре Виола пришел сюда добровольно, чтобы сообщить важную информацию. Я здесь для того, чтобы защитить его от любых противоправных действий, которые могут последовать с вашей стороны после того, как он выполнит свой гражданский долг.
В это утро Курт Силк не был столь любезен, как прежде. Сев за стол, указал гостям на кресла.
— Хорошо. Слушаю вас.
Враждебность специального агента Асторре не смутила. Он встретился с Силком взглядом.
— Я получил информацию, что завтра на ваш дом будет совершено вооруженное нападение.
Поздней ночью. Цель нападения — убить вас по какой-то причине.
Силк не отреагировал. Замер. А вот Бокстон вскочил, оказался за спиной Асторре.
— Курт, сохраняй спокойствие, — сказал он своему шефу.
Силк поднялся. Его тело буквально вибрировало от ярости.
