Анна и Сергей Литвиновы - Ideal жертвы
– Ф-фу! – выдохнула я, не скрывая облегчения. И без обиняков спросила: – Ты в нее втрескался, что ли?
– Ты выражения подбирай, – в привычной своей манере рявкнул амбал.
И я просто глазам своим не поверила: слегка порозовел. С ума сойти! Динозавры тоже умеют смущаться!
Я не из тех, кто считает своим долгом обязательно нагадить ближнему, потому немедленно стала нахваливать свою подругу:
– Да, Кирилл, тебе исключительно, просто супер, как повезло. Машка – девушка хоть куда. Красавица, умница, а готовит – пальчики оближешь! И шьет сама, и в квартире всегда порядок идеальный, и...
– У нее кто-нибудь есть? – прервал поток моего красноречия Кирилл.
– В смысле, парень, что ли? Да полно поклонников. И в городке нашем, и здесь, в санатории, – не растерялась я. С удовольствием наблюдала, как огорченно морщится лицо амбала, и закончила: – Только у нее ни с кем ничего серьезного. Она большую любовь ждет. Тебя, наверно.
– Меня? – Его лицо вытянулось. – А вы что, с ней обо мне говорили?
На самом деле ни словечка, но и так понятно: все эти Машкины будто бы случайные взгляды в его сторону... глупое хихиканье... экстремально короткие юбки под просвечивающим белым халатиком – неспроста.
– Говорили, Кирюша, – серьезно кивнула я. – И только совсем между нами: ты ей тоже нравишься.
– Правда? – просиял динозавр.
Вот странно! Как касается его охранной работы, человек совершенно дикий. А зашла речь о любви – смущается, словно школьник.
– Да, правда, правда! – повторила я. – Она б давно к тебе и сама подошла, но считает, что первый шаг должен сделать мужчина. И в любви, и во всем остальном.
– Чего ж она тогда с этим Старцевым... – будто про себя, пробормотал амбал.
Я снова напряглась, но как можно беспечней спросила:
– А что со Старцевым?
– Ну, они вчера в баре вместе сидели. И танцевать он ее водил. И провожал потом... – вздохнул Кирилл. – На меня и не смотрела...
Ах, ты, мой динозаврик! С какой неожиданной стороны ты передо мной раскрываешься!
Я деловито произнесла:
– Это потому, что Старцев сразу просек, какое Машка сокровище, вот и засуетился вокруг нее. А ты только вздыхаешь. Смотри, будешь и дальше щелкать клювом – окончательно уведут! Поэтому советую тебе: езжай прямо сейчас за цветами. Машка, к твоему сведению, тюльпаны любит. А еще – «Рафаэлло» и мартини.
– Ты серьезно думаешь, что у меня есть шансы? – спросил он.
– Будешь ходить букой – никаких не будет. А попытаешься девушке понравиться – может, и повезет! – хмыкнула я.
– Ладно. Я понял, – буркнул амбал. И хмуро добавил: – Что я спрашивал про нее, молчи.
Ха-ха, он, кажется, стесняется своих чувств! Вот уж никогда бы не подумала, что у груды мускулов имеются комплексы! Но мне его вдруг вспыхнувшая страсть к Марии очень кстати!.. Ведь не смотри на нее Кирюха влюбленным взглядом, давно бы насторожился. Заметил бы, что она в медицинском корпусе что-то вынюхивает.
Но пока мне везло.
Едва выпроводив Кирюху, я отправилась в комнату к Машке. Хоть и рань несусветная, а сна все равно ни в одном глазу.
Однако подруга, в отличие от меня, еще почивала и дверь отперла только минут через пять настойчивого стука. Увидела на пороге меня, лицо сразу запечалилось (Кирилла, что ли, ждала?), и буркнула:
– Ты в курсе, сколько сейчас времени?
– Знаю. Уже половина седьмого, – бодро ответила я. – Пошли, погуляем.
– Я сейчас сдохну. – Машка потерла виски.
От нее ощутимо попахивало алкоголем – похоже, вчера она действительно встречалась с доктором Старцевым, и вечер явно прошел не без пользы.
– Тогда пошли в бар, – выдвинула я новое предложение. – Он круглосуточный. Угощу тебя коньяком.
– Обалдела? Хочешь, чтоб мы карлику попались?
– Мы коньяк в кофе добавим, – пожала я плечами. – А чашку кофе перед работой выпить не возбраняется.
– Ладно, – буркнула Машка. – Сейчас оденусь. – Понизила голос (мои вчерашние упреки сделали свое дело!) и добавила: – И деньги с собой возьми. Те пятьсот, что ты обещала.
Хорошо устроилась подруга! Старцев ее ужинает и танцует, а я ей за это плати! Но, если Мария опять начнет рассказывать мне не по теме – скажем, про нелицензионные таблетки для похудения или что директор санатория налогов не платит, – я ей ни копейки не дам.
Однако разговор наш пошел совсем в другом ключе.
Едва Машка одним глотком опрокинула чашечку кофе, изрядно сдобренного коньяком, едва ее лицо разрумянилось, как она оглянулась по сторонам (в баре в столь ранний час, конечно, посетителей не было) и гордо произнесла:
– Короче, давай бабки, Лилька. Я все узнала. Это он твою толстушку убил.
– Кто?! – опешила я.
– Он. Старцев. – Машка явно наслаждалась моим изумлением.
– Это как же понимать?
– Лилька, – хохотнула она, – ты кино помнишь? Утром деньги – вечером стулья. Вечером деньги – утром стулья.
– Да ладно тебе, Машка! Мы с тобой подруги или кто? Не веришь мне, что ли? – обиделась я.
– Подруги не подруги, а мой риск в любом случае должен быть оплачен. – Важно произнесла она.
– Какой там риск? Сидели, выпивали, танцевали. Не работа, сплошное удовольствие.
– Откуда ты знаешь, что мы танцевали? – захлопала глазами Машка.
– Все тебе расскажи!
– Ну, ладно, – вздохнула она. – Поверю тебе. Ты только кофе мне еще закажи. И коньяку пусть побольше нальют.
Я передала ее заказ уставшему бармену, вернулась к столу и нетерпеливо переспросила:
– Ну?!
– Короче, если б я Старцеву «Северное сияние» не устроила, точно бы не раскололся, – важно произнесла Машка.
– Это водка... с чем? – Я в самодельных коктейлях не сильна.
– С шампанским. Мы за мою неземную красоту пили. А Ромка, – Мария кивнула в сторону клюющего носом бармена, – со мной в доле. Я ему сразу сказала, что сотку дам, если поможет Старцева подпоить. Он и старался. Так что видишь: одни от тебя убытки, – нахально заявила подруга.
– Ты давай, ближе к теме! – Поторопила я.
Мария поведала мне такую историю. Оказывается, Старцев – хоть по образованию и психолог, но повернут на гипнозе. Стажировался у знаменитых гипнотизеров, работал в частных психиатрических клиниках. Считается одним из самых успешных врачей, вводящих в транс и навсегда избавляющих от алкоголизма («К нему жены своих алкашей за месяц записывали», – с гордостью, будто сама имела отношение к его практике, сообщила Машка).
Для меня в ее рассказе абсолютно ничего нового не было. Мне Георгий Семенович когда-то сам об этом рассказывал, да и наше с ним знакомство, помнится, началось с визитной карточки с надписью «суггестолог». Однако я подругу не прерывала – пусть разливается.
Здесь, в санатории, продолжала Машка, Старцев, оказывается, обкатывает авторскую методику. Абсолютно уникальный, единственный из всех существующих, со стопроцентной гарантией, способ похудеть!
– На первый взгляд, все как у всех, – горячо рассказывала Машка. – Он просто вводит теток в транс и внушает им, что всякие булки – дрянь. Сахар – смерть, ну, и так далее. А это все на подкорку записывается. По такому принципу многие врачи работают. Но только Старцев – не чета им. Обычные-то доктора лишь зачатки гипноза знают, и пациентам кода от силы на месяц хватает. А этот – известнейший специалист. И если внушит, что мучное есть нельзя, то навсегда. Как отрезает. И, главное, что абсолютно мучиться не надо. Просто не хочешь хлеба – и все. Поняла?
– Да поняла... А что с моей толстушкой тогда случилось?
– Спросила я про твою толстушку, – важно кивнула Машка. – Она, Старцев сказал, брак.
– Кто-кто?
– Ну, в любом медицинском методе случаются неудачи, – хихикнула подруга. Коньяк, да на старые дрожжи, явно на нее подействовал. – Старцев ведь как: кодирует от ожирения, потом из транса выводит и предупреждает: мучного теперь ни грамма. Но многие, конечно, хотят попробовать – что будет, если я все-таки запрещенного съем? И получают: тошноту, рвоту, мигрени дикие. Больше не пытаются. Но бывают особо настойчивые. Как эта Елена Ивановна. Их рвет – а они все равно хлеб метут. Надо в таких случаях сразу к нему бежать, чтобы он код усилил. А эта дура не пошла. Решила, что сама справится. Вот сердце и отказало... Заурядная история.
Машка покончила со второй чашкой кофе и безжалостно добавила:
– Поэтому твоя Елена Ивановна сама виновата. Надо было доктора слушаться.
Я в задумчивости откинулась на стуле.
История, поведанная Машкой, действительно походила на правду. По крайней мере, ее можно пересказать вдовцу. Но что-то меня все равно беспокоило. Во-первых, слишком уж легко раскололся Старцев. Несколько коктейлей и Машкины чары – достаточно ли, чтобы признаться в убийстве – пусть даже в убийстве по неосторожности? А главное: я, конечно, слышала, что гипноз – чрезвычайно сильное средство. Только все равно не верю, что от него можно умереть.
Потому я твердо сказала Машке, что премиальных пятисот долларов я ей не отдам – покуда не получу новых доказательств ее версии. А сама принялась думать.
