Анна и Сергей Литвиновы - Девушка без Бонда
Однако когда она в халате вернулась в свою комнату – постель ее оказалась уже застелена, а на покрывале лежала записка, написанная по-английски (и оттого звучавшая изысканно вежливо):
«ТАНЯ, ЖДЕМ ВАС К ОБЕДУ. НАПРОТИВ ВАШЕЙ КОМНАТЫ ЧЕРЕЗ КОРИДОР – СТОЛОВАЯ. ОДЕТЬСЯ МОЖНО ПОВСЕДНЕВНО. ВАША НОВАЯ ОДЕЖДА – В ШКАФУ».
Как неведомые они узнали, что она проснулась и пошла в душ? Наверняка комната скрытыми видеокамерами нашпигована! Никакой частной жизни: вошли, потихонечку застлали кровать и оставили записку… Что ж, будем надеяться, что в ванной за ней не наблюдали…
Татьяна подошла к платяному шкафу. «Ну, если эти гады опять китайскую дешевку, в стиле Зета, мне подсунут!..» Однако в шифоньере висела нормальная одежда – не дизайнерская, конечно, но уровня «Маркса и Спенсера»: качественно и среднедобротно. Фирменную марку Тане, однако, определить не удалось, потому что все ярлыки с блузок, брюк и шортов были спороты. (Где-то она уже видела подобное, вот только никак не могла припомнить где – голова еще соображала плоховато, как после лихой студенческой вечеринки, когда мешаются водка и пиво, мартини и коньяк.)
Таня выбрала из шкафа несколько вещичек и примерила их в ванной. Все размеры оказались в точности ее. Наряды сели идеально. Девушка предпочла полотняные брюки и открытый топик – за время странствий с французами ее плечи и руки прекрасно загорели (чего не скажешь о ногах). А мокасины Татьяна надела свои – они стояли, тщательно кем-то вычищенные, у кровати.
Стараясь не задумываться, в чьих на сей раз она находится руках, Садовникова вышла из комнаты (та оказалась незапертой), пересекла коридор (он уходил вдаль метров на двадцать, словно гостиничный, и в нем было пусто, лишь по обе стороны – несколько затворенных дверей) и толкнула дверь в столовую.
Огромная комната блистала скромным великолепием. Бамбуковые жалюзи на французских окнах – до пола – были опущены и не мешали воспринимать интерьер. Овальный стол – накрыт на две персоны. (Опять – на две!)
Посверкивали серебряные приборы. В бокалах отражалась вычурная люстра горного хрусталя. Два кожаных кресла, поставленные напротив друг друга подле стола, прямо-таки манили к себе обещанием блаженного комфорта. А на стене висела картина – всего одна, небольшая. Таня подошла поближе, вгляделась. Однако! Она узнала полотно. То была одна из многочисленных «Кувшинок» Клода Моне. Садовникова ни на секунду не усомнилась в том, что холст – подлинник, и она явно его видела раньше и задалась вопросом – когда: нет, не в Пушкинском музее, не в д’Орсэ и не в Эрмитаже, а…
Удивительная догадка стала помаленьку оформляться в ее голове – и в ту же самую секунду в дверь вошел чернявый быстрый красавец. Он пересек гостиную, вплотную подошел к изумленной, шокированной Тане и взял обе ее кисти, мгновенно похолодевшие, в свои нежные теплые руки.
– Наконец-то я тебя нашел, Таня… – промолвил он и склонил перед нею голову.
– Ансар… – прошептала она. – Ты не погиб…
– Я тебя так долго искал, – повторил араб.
Это и в самом деле был он, Ансар, уже похороненный всеми и теперь чудесным образом воскресший!
– Что происходит? – прошептала потрясенная Таня.
– Наконец-то ты дома.
– Я? Дома? – удивилась она.
– Вот именно. Теперь все это принадлежит тебе.
Араб обвел широким жестом столовую, а затем подошел к жалюзи и поднял их. В окно снова ударил блеск ослепительного дня: пальмы, песок и где-то вдалеке, в прогалах деревьев, – очень синее море.
– Да, оно твое, Таня… – повторил шейх. – И этот дом, и этот остров…
– Приятно, конечно, – светски улыбнулась она. – Но можно поподробнее?
Сохранять хладнокровие стоило ей немалых усилий: слишком уж потрясло ее явление воскресшего Ансара.
Шейх быстро молвил:
– Я хочу подарить тебе остров.
– Подарить?! – не смогла сдержать удивления Татьяна. – А с какой стати столь роскошный подарок?
– Ни один подарок в мире, – с ветвистой восточной любезностью молвил Ансар, – не будет достоин твоей красоты, ума и элегантности.
Таня приняла игру. Это досталось ей немалыми усилиями: нервы, в результате всех приключений последних дней, из-за неизвестных химических веществ, которые в нее, бесчувственную, вливали, были совершенно расшатаны. Хотелось то плакать, то смеяться – попеременно, с интервалом в две секунды. Однако она, стараясь попасть в тон шейху, проговорила:
– Хоть русская пословица и гласит, что дареному коню в зубы не смотрят… Но есть и другая, про кота в мешке. Поэтому, прежде чем принять твой дар, я хотела бы осмотреть остров…
Боже, что она несет?
Однако Ансар, кажется, совершенно не удивился. Спокойно произнес:
– О да, прекрасно, мы займемся осмотром твоих владений после обеда.
– Но где хоть, – с несколько нервным смехом вопросила Таня, – в каком полушарии он находится? Да и мы с тобой сейчас тоже?
– В Западном, – любезно молвил Ансар. – Это Карибы. До Кубы – рукой подать. До Флориды – тоже.
– Далеко же вам понадобилось меня тащить, – с холодным неудовольствием молвила Таня. – И что вы мне…
– Минуточку, прекрасная Татьяна, – перебил ее шейх, он даже не дал ей договорить, не то что утрудил себя извинениями, – давай прикажем подавать обед, по-моему, ты, – его тон стал неожиданно участливым, – очень проголодалась. А о делах мы потолкуем после трапезы. Тебе следует немного прийти в себя.
Он заботливо отодвинул для нее кожаное кресло и помог усесться – тоже что-то новенькое, прежде подобными мелочами не утруждался. Сам занял место визави. И ровно в тот миг, когда Ансар положил салфетку на свои колени, в двери вошли официанты. Один катил тележку с яствами, двое других, спросив обедающих, что каждый будет пить, стали разливать в бокалы вино и воду.
– Я помню твои предпочтения в еде, – тоном заботливого папочки сказал шейх. – Ты любишь, когда много, вкусно и просто, без затей. Поэтому я приказал приготовить для тебя коктейль из морепродуктов и бифштекс из рыбы-меч. Все выловлено сегодня утром. Добро пожаловать в рай!
И Ансар приветственно поднял бокал с вином. Небрежным жестом другой руки он отослал официантов прочь.
В мыслях Татьяны царила полная сумятица, и потому она решила никаких вопросов пока не задавать. Сперва поест и попробует прийти в себя после явления похороненного любовника.
А шейх – он явно пребывал в прекрасном настроении – был, несмотря на обещание отложить дела на послеобеденное время, говорлив.
– Жить на собственном острове оказалось намного комфортнее, чем на яхте, – молвил он. – За прошедший месяц я сполна это оценил. Полагаю, понравится и тебе. Конечно, в сравнении с собственным теплоходом немного теряешь в мобильности, зато ты гораздо более автономен. И намного меньше от чего-либо зависишь. Не нужно постоянно заходить в дурацкие порты, чтобы пополнить запасы горючего, пресной воды и пищи. Здесь, на острове, мы получаем воду сами, и энергию тоже – действуют солнечная, геотермальная и ветровая электростанции. Продуктов – даже если мы будем совершенно отрезаны от мира – в подземных хранилищах хватит лет на пять как минимум. Конечно, не все можно выращивать на месте, требуется завозить некоторые деликатесы, не получается с шампанским, виски и вином – хотя собственного изготовления ром и сигары уже есть, напомни, за ужином я угощу тебя, самобытный вкус!..
Таня ела, не глядя на своего сотрапезника. Голова ее по-прежнему слегка кружилась, а болтовня Ансара впивалась в мозг. Однако с каждым глотком еды и вина ей становилось лучше. Постепенно к ней возвращалась способность мыслить. И задавать вопросы.
«Нет, конечно, это – Ансар, а не его двойник – то же лицо, и шрамик над бровью, и тембр голоса, и руки, и фигура, и даже запах. Это не скопируешь. Но как он уцелел при взрыве? Почему жив?»
А шейх продолжал распространяться:
– Конечно, мне вначале довольно трудно было привыкнуть к отсутствию развлечений. И особенно почему-то к своему новому имени. Жак Симон, как тебе нравится? Француз по паспорту, а матушка моя из Алжира – чтобы ни у кого не возникало вопросов по поводу моей восточной внешности. Все документы подлинные, биография реальная…
– Как я здесь оказалась? – строгим голосом прервала шейха Татьяна.
– Желаешь знать? Не закончив обеда? Изволь. Мои люди тебя похитили. Нашли, слава Аллаху, и выкрали – прямо из лап церэушника Зета.
– Зет – «церэушник»? – изумилась девушка.
– Да, как и все – или почти все люди, которые встречались на твоем пути последний месяц. Из-за которых ты перенесла столько страданий. Я давно утверждаю: практически все беды в этом мире, и войны, и страдания людей, так или иначе организует пухнущая в довольстве, жиреющая Америка!
Таня оставила без внимания политический выпад Ансара и вопросила:
– Как получилось, что ты жив? Ведь я сама видела тебя на «Пилар» за десять минут до взрыва…
