Эрик Сунд - Девочка-ворона
– А ты совершенно уверен, что на других мальчиках нет подобных отметин?
– Нет, поскольку они довольно сильно истерзаны. Но, пожалуй, придется снова достать их и еще раз обследовать. Я позвоню.
Они закончили разговор.
Электрический пистолет, думала Жанетт Чильберг. На этот раз кто-то себе изменил.
Квартал Крунуберг
Мальчика, найденного повешенным на чердаке в квартале Монумент, звали Самуэль Баи. Ему было шестнадцать лет, он сбежал из дома, и имелось заявление о его исчезновении. Социальная служба Хессельбю приложила сведения о злоупотреблении наркотиками, кражах и драках.
Родители бежали от войны в Сьерра-Леоне и неоднократно оказывались под следствием. Главной проблемой семьи являлся старший сын Самуэль, который демонстрировал явные симптомы психической травмы, полученной во время войны, и периодически проходил курсы лечения в детской психиатрической клинике, а также у частного психотерапевта по имени София Цеттерлунд.
Жанетт содрогнулась. Снова София. Сперва Лундстрём, а теперь Самуэль Баи. Если мир тесен, то Стокгольм еще теснее.
Странно, что эта женщина все время оказывается замешанной, думала Жанетт. А может, и нет. Экспертизу преступлений против половой неприкосновенности детей в Швеции проводят в общей сложности пять полицейских. Сколько же психологов специализируется на детях, получивших психическую травму?
Вероятно, два или три человека.
Она подняла трубку и набрала номер Софии Цеттерлунд.
– Здравствуйте, София. Это опять Жанетт Чильберг, на этот раз по поводу Самуэля Баи из Сьерра-Леоне. Он проходил у вас лечение. Мы нашли его мертвым.
– Мертвым?
– Да. Убитым. Мы могли бы встретиться во второй половине дня?
– Приезжайте прямо сейчас. Я собиралась уходить домой, но могу подождать.
– О’кей, так и договоримся. Я буду у вас через пятнадцать минут.
Мыльный дворец
Жанетт пришлось дважды объехать прилегающие к Мариаторгет кварталы, прежде чем она нашла свободное место для парковки.
Когда она поднялась на лифте, в фойе ее встретила женщина – секретарь Софии, представившаяся как Анн-Бритт.
Жанетт объяснила ей свое дело и, когда женщина удалилась за Софией, стала рассматривать помещение. Изысканный интерьер, с подлинниками произведений искусства и несомненно дорогой мебелью, вызвал у нее ощущение, что, если хочешь делать большие деньги, работать надо именно здесь, а не вкалывать, как она, на Кунгсхольмене.
Секретарь вернулась вместе с Софией, сразу спросившей, не хочет ли Жанетт кофе или чаю.
– Нет, спасибо. Я не хочу понапрасну отнимать у вас время, думаю, нам лучше сразу приступить к делу.
– Ничего страшного, – отозвалась София, – я только рада, если могу помочь. Всегда приятно, если можешь оказаться кому-то полезной.
Жанетт посмотрела на Софию и инстинктивно почувствовала, что та ей нравится. Во время их прошлого разговора между ними сохранялась дистанция, а сейчас, буквально через минуту, Жанетт уловила во взгляде Софии искреннее дружелюбие.
– Постараюсь избежать фрейдистских оговорок, – пошутила Жанетт.
– Как мило с вашей стороны, – улыбнулась в ответ София.
Жанетт не поняла, что произошло, откуда взялся этот интимный тон, но он, несомненно, чувствовался. Она приняла его, даже немного понаслаждалась им.
Они расположились с двух сторон от письменного стола, с любопытством присматриваясь друг к другу.
– Что вы хотите узнать? – спросила София.
– Это касается Самуэля Баи и, ну… он мертв. Его обнаружили повешенным на чердаке.
– Самоубийство? – уточнила София.
– Нет, отнюдь. Его убили и…
– Но вы ведь сказали…
– Да. Но повесил его кто-то другой. Возможно, неудачная попытка представить это как самоубийство, хотя… нет, это даже нельзя назвать попыткой скрыть факт убийства.
– Я уже ничего не понимаю. Либо это самоубийство, либо нет. – София в недоумении покачала головой и закурила.
– Думаю, детали мы опустим. Самуэля убили, и все. Возможно, нам еще представится случай поговорить об этом подробнее, а сейчас мне необходимо побольше узнать о нем. Меня интересует любая информация, которая позволила бы мне составить о нем представление.
– Хорошо. Но более конкретно, что именно вы хотите узнать?
Она слышала в голосе Софии разочарование, но на объяснение всех деталей не было времени.
– Для начала почему вы с ним встречались?
– Вообще-то я не являюсь специалистом по детской психологии, но я работала в Сьерра-Леоне, и поэтому мы сделали исключение.
– Ой, звучит сурово, – посочувствовала Жанетт. – Вы сказали “мы”? Решение принималось не только вами?
– Да, ко мне обратились из социальной службы Хессельбю с вопросом, не возьмусь ли я за лечение Самуэля. Он ведь из Сьерра-Леоне, но это вам, вероятно, уже известно?
– Да, конечно. – Прежде чем продолжить, Жанетт ненадолго задумалась. – Что вы знаете о его жизни в…
– Во Фритауне, – подсказала София. – Он рассказывал, в частности, что общался с криминальной компанией и зарабатывал на жизнь разбоем и ограблениями домов. Кроме того, какой-то местный мафиозный босс периодически поручал ему запугивать людей. – София тяжело вздохнула. – Не знаю, понятно ли вам, но в Сьерра-Леоне царит хаос. Военизированные группировки используют детей для совершения поступков, на которые не способны взрослые. Детьми легко манипулировать, и…
Жанетт заметила, что Софии тяжело говорить на эту тему. Но что поделаешь? Как бы ни хотелось пощадить Софию, ей необходимо знать больше.
– Сколько Самуэлю тогда было лет?
– Он сказал, что впервые убил человека в семь лет. К десяти годам он уже потерял счет совершенным убийствам и изнасилованиям. Всегда под воздействием гашиша или алкоголя.
– Черт возьми, какая мерзость. Чем у нас занимается человечество?
– Не человечество. Только мужчины… остальных можете вычеркнуть.
Они помолчали, и Жанетт задумалась над тем, что, вероятно, довелось пережить самой Софии во время пребывания в Африке. Трудно было представить ее там. Эти туфельки, волосы.
Она такая чистенькая.
– Можно я возьму штучку? – Жанетт указала на лежащую возле телефона пачку сигарет.
София, неотрывно глядя Жанетт в глаза, медленным движением пододвинула пачку. Пепельницу она поставила между ними.
– Для Самуэля переход к шведскому обществу оказался невероятно труден, у него с первого дня возникли колоссальные проблемы с адаптацией.
– Да, у кого бы они не возникли? – Жанетт подумала о Юхане, у которого был период трудностей с концентрацией. Хотя его ситуация даже близко не лежала к тому, что довелось пережить Самуэлю.
– Именно, – кивнула София. – В школе ему было трудно усидеть на месте. Он громко высказывался, мешая одноклассникам. Несколько раз, почувствовав себя униженным или неправильно понятым, он злился и становился агрессивным.
– Что вы знаете о его свободном времени? То есть вне школы или дома? Не возникло ли у вас ощущения, что он кого-то боялся?
– Неугомонность Самуэля в сочетании с его огромным опытом применения насилия приводила к тому, что он часто вступал в конфликт с полицией и властями. Не далее как весной его самого сильно избили и ограбили. – София потянулась к пепельнице.
– Как вы думаете, почему он сбежал из дома?
– Перед самым его исчезновением они с семьей узнали, что осенью его собираются поместить в воспитательный дом для молодежи, и, думаю, скорее всего, поэтому он и предпочел сбежать. – София встала. – Мне, во всяком случае, необходима чашка кофе. Принести вам тоже?
– Да, пожалуйста.
София пошла в приемную, и оттуда послышалось жужжание кофейной машины.
Жанетт думала о том, какая странная сложилась ситуация.
Две совершенно нормальные, умные взрослые женщины сидят и обсуждают убийство агрессивного, неадекватного молодого человека.
Они не имеют абсолютно ничего общего с миром этого мальчика и тем не менее сидят тут.
Что же от них ожидается? Что они отыщут несуществующую правду? Поймут что-то, не поддающееся пониманию?
София вернулась с двумя дымящимися чашками черного кофе и поставила их на стол.
– Я сожалею, что мало чем могу помочь, но если вы дадите мне несколько дней, чтобы полистать мои бумаги, мы могли бы, возможно, снова встретиться?
Удивительная женщина, подумала Жанетт. Казалось, будто она способна читать ее мысли. Это восхищало и – хотя Жанетт толком не могла понять почему – пугало.
– У вас есть желание? Я была бы страшно признательна. – Она улыбнулась, чувствуя, что все больше и больше проникается к Софии доверием. – Если не возражаете, мы могли бы соединить приятное с полезным и вместе поужинать.
Жанетт с удивлением слушала собственный голос. Откуда она взяла ужин? Такая открытость ей совсем не свойственна. Она ведь не приглашала домой даже девчонок из футбольной команды, хоть и знала их очень давно.
