Сергей Яковлев - Петля на зайца
Неслабо! Во, дает! В Борьке, кажется, проснулся настоящий нелегал.
— Боря, — ответил Николай Иванович, — от того места до моей базы через непроходимое болото — а оно по-настоящему непроходимое, проверено не раз — ведет всего одна тропка, на ней кое-где жердочки есть, а кое-где уже и нет — я убрал. Без этих жердочек там никто не пройдет. Слышишь, Витя, ты не вбухайся там, если, случись что, пойдете назад без меня. Проверяй все переходы. И еще — я, Боря, человек пожилой, мне скоро шестьдесят лет стукнет, поэтому всю дорогу бежать не мог, и даже быстро по болоту мне идти уже трудновато. Честно признаюсь. Поэтому я немножко пройду, чуть-чуть пробегу, а потом отдыхаю. А пока отдыхаю — заднюю полусферу отслеживаю. Вот так, товарищ Карацупа! Докладываю — «хвоста» не было.
— А рогов и копыт? — неловко пошутил я.
— Ты сам посуди, — не ответив на мою шутку, продолжил Николай Иванович. — На кой черт им за мной следить, если бы они меня заметили? Догнали бы, как миленького. Парни молодые и с автоматами — никуда бы я от них не делся, там бы и сцапали. Не знаю — убили бы, или нет, но догнали бы уж — как пить дать. Запросто. Вот и выходит — лопухнулись они, проморгали меня. И вот я здесь, а они — там, на гряде вот этой, — он ткнул пальцем в карту, — И мы пойдем туда сейчас и посмотрим, что это за ребята такие у нас завелись, с «береттами».
Глава восемнадцатая
Мы проползли по этой гряде метров пятьсот. Неспеша, постоянно оглядываясь по сторонам, маскируясь за кочками и кустиками.
Давненько мне не приходилось заниматься подобными упражнениями. Не хватает еще попробовать на турнике подтягиваться, и подъем переворотом попытаться сделать. Ослаб, забурел… Но вот ползать пока еще не разучился.
Почти сразу же у нас промокли животы, локти и колени. А метров через двести и мозоли на всех трущихся о землю частях тела натерлись.
Борьку с автоматом ППШ, с полным диском на семьдесят два патрона, оставили метрах в трехстах, не доползая до лагеря нехороших парней. Дали ему ЦУ — прикрывать нам тыл, не дремать и зорко поглядывать по сторонам. А в случае появления противника оглушительно стрелять короткими очередями. По врагам, разумеется. Еще предусмотрительный Николай Иванович наказал Бобу, что если мы не вернемся через час, чтобы он, Борис, выбирался из леса самостоятельно. Мол, с нами — все кончено, хоть ты спасешься. Тут бы следовало сурово посмотреть друг другу в глаза, пожать руки, а может, и скупую мужскую слезу смахнуть…
Совсем опсихел Коля! Впору всем нам троим заявление на прием в партию большевиков, которой, правда, уже как бы и нет писать: «Прошу считать меня…» Натуральный дурдом!
Третий, или уже четвертый день все это тянется.
У меня и у Коли вооружение тоже было неслабое. Пулемет «Дегтярева» мы, конечно, с собой брать не стали — ну его, к бесу, тяжесть такую таскать, — но взяли себе по автомату. Я — привычный АКМс, а Коля — изюмину своей коллекции, финский «Суоми».
Кстати, до сих пор в толк не возьму, кто с кого слизал — наши с финнов, или наоборот? «Суоми» с ППШ даже внешне почти братья-близнецы. Да в принципе-то — какая мне разница?
В общем, оставили мы Борьку, как самого плохо ползающего, прикрывать нам тыл. Он поворчал шепотом, но — деваться некуда, подчинился. Сами дальше ползем, крадемся по ночному лесу. Настоящие разведчики!
«Дымилась, падая, ракета…» Светло, не как днем, но видимость вполне достаточная — метров с тридцати можно человека различить. Легкий туман на гриву с болота натянуло.
Долго ли, коротко ли, прячась за кустиками и елочками, доползли мы с Колей до конца гряды. Вон, и озерко маленькое… Залегли, затаились, палатку вражью глазами ищем, нехороших парней пытаемся обнаружить.
Ну, где вы, гады? Ау-у… Нет солдат-диверсантов! Никого нет. Скрылись, словно и не было их, в воздухе растворились. Общее недоумение…
Порыскали мы с Колей еще туда-сюда, поползали, поискали — пусто. Ну, нет — и нет. Не очень-то и хотелось, по правде говоря. Не мое это хобби — выслеживать, разведывать, в плен брать и из автомата по людям палить. Это Абдулла в «Белом солнце…» был воин, а я — нет. Я-не воин…
* * *У Геннадия Алексеевича было две машины: служебная, оформленная на фирму «Стелла», и своя, личная, проклятая большевиками частная собственность.
Служебная — темненький, неброский полноприводный микроавтобус-фургон «шевроле» с двухсотсильным пятилитровым дизельным двигателем и полным комплектом электронного оборудования.
В фургончике спецами из НТО «Аквариума» было смонтировано несколько систем связи, включая спутниковую, компьютер, видеоаппаратура и целый набор всяких прочих электронных штучек. Сам Логинов умел пользоваться едва ли половиной этой техники.
Кузов «шевроле» изнутри был весь обшит многослойным американским кевларом, а специальные стекла изготовили в некогда дружественной Чехословакии. С виду — обычные стекла, но пули «стечкина» от них почему-то со звоном отскакивали. Правда, из «Калашникова» и «Драгуновки» не пробовали — жалко стало.
Вообще-то, в группе было достаточно разных машин, но «Шевроле» Логинов тиранически закрепил за своей персоной и выражал признаки неудовольствия, когда его машину подчиненные использовали без разрешения. Но это — на службе.
Своя, лично-частная машинка — «Жигуль — пятерка» темно-красного цвета, приобретенная на «командировочные» еще во времена СССР. В принципе, для семьи из четырех человек его вполне хватало. Ну, а скорость, динамика, виражи и прочие трюки — от лукавого. Тише едешь — дальше будешь! Гонок и выкрутасов в свободное от службы время Гена не любил. Да и на работе — век бы их не было.
Вот сидел он сейчас, в девять часов вечера, после работы, в своем красном «Жигуле», и смотрел на окна квартиры Виктора Зайцева. Вернее, на то, что раньше было окнами — на черные пустые провалы.
Соседям сверху и снизу тоже немало досталось — к верхним этажам от страшных черных квадратов тянулись языки копоти; нижним соседям пожарные, судя по всему, потоп устроили. Кусты под окнами, газоны перед домом — начисто вытоптаны пожарными машинами. Там и тут висят какие-то обгорелые лохмотья, валяются неубранные дворниками останки мебели… Лихое, видно, было дело!
Неподалеку на детской площадке несколько карапузов из тех, кого родители не смогли на лето вывезти из города, активно сооружали в песочнице какой-то город-крепость, с башнями и стенами из песка. Пожилая женщина протащила на поводке мимо Гены лохматого черного пуделя. Гулять повели.
«Хоть бы подстригли бедолагу — по такой жаре и в шубе…», — отвлеченно подумал Логинов.
Летний городской пейзаж. Тополиный пух, тишина и покой. Девяносто девять процентов питерцев живут мирной тихой жизнью, детей рожают, собак выгуливают, копеечку на прокорм зарабатывают.
Логинов закрыл машину, огляделся и неспеша поднялся на третий этаж, к выгоревшей Витиной квартире. Всюду на лестнице виднелись следы героической борьбы пожарных с огнем — осыпавшаяся с черных стен и потолка штукатурка, потеки известковой, перемешанной с сажей, воды, мусор. Перила начисто оторваны…
У сгоревшей квартиры была модная стальная дверь. Огонь и люди, вероятно, пожарные, ее несколько попортили, но все же не до конца, устояла. Да, броня крепка…
Значит, тушили через окна.
«Пожалуй, дверь — единственная вещь в квартире, которая осталась пригодной к дальнейшему употреблению, ну, и стены еще», — подумал Логинов и машинально подергал железную ручку — заперто. Пару раз, на всякий случай, гулко стукнул по стальному листу кулаком — никого.
Внезапно открылась слегка подкопченная и тоже стальная дверь в квартире напротив. Из-за нее выглянула невысокая худая женщина с каким-то испуганным лицом. Соседка. Она молча смотрела на Гену, он — на нее. Через мгновение Логинов слегка поклонился и произнес:
— Здравствуйте. Вы не подскажете…
— Вам кого? — неожиданно низким голосом спросила женщина. Логинов даже вздрогнул от такого несоответствия формы и содержания, но виду, разумеется, не подал.
— Да вот… Я к Зайцевым. Не подскажете, где они могут быть?
— Нет, извините, не знаю. Мы сюда недавно переехали — почти никого не знаем. Но с этими, — она кивком указала на Витину дверь, — скоро познакомимся. Обязательно! Нам из-за этих сволочей досталось. И месяца не прошло, как ремонт сделали. Теперь разбираться с ними будем. Муж сказал, что в суд подаст на возмещение ущерба. А суд не поможет — другие методы есть.
Логинов ничего не ответил, но изобразил на лице заинтересованность. Женщина между тем продолжала:
— Пожарные говорили, что у них в квартире бензин хранился. Представляете — бензин в квартире! Знаете, как там горело?
— Очень сильно?
— Ужас! Представляете, огня на лестнице совсем не было, но — температура и дым… И раскаленная докрасна железная дверь. Я в глазок смотрела. Страшно… — Гена сочувственно кивал головой.
