Вера Коркина - Умный, наглый, сомоуверенный
— Нет, не понимаю, — созналась Клементина, — не могу этого понять. Это как с Юлей. Ее сколько ни роняют наземь, она поднимается и снова. Павел Иванович из нее мочалки крутит, и ничего. Она выкарабкивается.
— Слушай. Меня кто-то запер в подвале ночью, там, в доме. Юля не могла?
— Вообще-то это в ее духе. Если что не по вкусу — запросто. А чем кончилось?
— Я выбралась через окно. Мало приятного.
— А меня допрашивали. Тоже мало приятного.
— Да. Съездили на день рожденья.
— Это, между прочим, тоже знак. Место плохое.
— Не знаю, хорошее или плохое. Увидим. Все осложнилось.
— Приезжайте к нам завтра, — предложила Клементина. — Я в семь часов обычно готовлю ужин. У нас душевно, вы не пожалеете. Вино хорошее, и компания неплохая. Там нет дурных знаков.
— Может быть, — вздохнула Ира. Она жалела о тех временах, когда Яков Александрович был просто ее спутником в дороге. Не надо было кокетничать, раз привязана, как каторжник к ядру или пьяница к бутылке. Они попрощались у Ирининого дома, но потом она решила проводить Клементину до автобусной остановки в сторону Загородного шоссе и вернулась домой, немного успокоившись. Хорошо иметь человека, с которым можно поговорить. Клементина так спокойна и уверенна, что само ее присутствие действует благотворно. Ира мысленно поблагодарила девушку и зашла поцеловать перед сном девчонок.
Глава 26
Знаки согласия
Утром Ирину вызвонил Саша.
— Как круиз? — спросил он.
— Нормально.
— Отдохнула?
— Если можно так сказать.
— Рассказать не хочешь?
— Нет.
— Ты что вечером делаешь?
— Раздумываю еще. Может, в гости пойду.
— Возьми меня.
— Можно. А ты домой не собираешься?
— Нет. Ты же не говоришь, как дела с домработницей.
— Ах да. Совсем забыла. Я ее нашла.
— Давай встретимся вечером, расскажешь.
— Сразу тебе скажу — мужчины там не было. Она одна.
— Ты в этом уверена?
— Да. Но одежда его присутствовала, так что можешь рискнуть. Он в отлучке.
— Хорошо, до вечера. Я перезвоню в шесть.
Они встретились у дома, и Авилов заметил тревогу в Ирином лице. Она хмурила лоб так, что появлялась вертикальная морщинка. От нее пахло «Шанелью», он поинтересовался, к кому они идут. Ира начала усмехаться и делать намеки. Авилов сообразил, что ему готовят сюрприз. Ира говорила, что теперь-то она наконец узнает все. Выведет голубчиков на чистую воду, мол, хватит загадок и вообще. Когда не печалилась, она была настроена иронично. Они поймали машину, выехали на Загородное шоссе, и тут до Пушкина начало доходить, куда они направляются. Он попросил остановиться у придорожного магазина, приобрел цветы, коньяк и успел злобно порадоваться. Сцену встречи с Левшой он предвкушал давно, но все откладывал до лучших времен, а на такое удовольствие не надеялся даже в самых смелых мечтах. Как Левша будет отыгрывать две разные роли для него и Иры?
— Обещай мне, что скажешь хозяевам одну вещь, — потребовал он, садясь в машину.
— Какую?
— Оброни, что полковник знает, куда мы поехали.
— Это нетрудно, — Ира взглянула с подозрением.
— На всякий случай. Вдруг мне придется защищать твою честь. А я практически инвалид. Смотри, ты завезла, ты и отвечаешь.
— Да ладно, — пренебрежительно махнула рукой Ира. — Кому нужен занюханный торговец секонд-хендом? Это же твои слова, забыл?
В доме горел свет, было около семи. Они открыли двери и неуверенно прошли по коридору туда, где были слышны голоса, и постучали.
— Входите.
— Гостей не ждали?
Они шагнули в тепло. Сцена вышла наподобие финала «Ревизора». Все трое воззрились на них, как на посланцев с того света. Первой с места поднялась девушка, остальные остались сидеть, не издав ни звука. Авилов наслаждался эффектом, заметив, как напряглось лицо Левши. Тот не спешил изменить выражение на более гостеприимное, но Пушкин решил его игнорировать и занялся раздеванием Иры, вручением букета хозяйке, а когда садился, выбрал место напротив Левши. Ира пробормотала, что полковник передает привет, на что Левша поморщился. Установилось прочное молчание. Хозяйка разложила салат в тарелки гостей, предупредив, что будет горячее, Пушкин откупорил коньяк.
— А что все такие унылые? — спросила Ира. — Мы некстати?
— Всегда вам рады, Ирина Юрьевна.
Левша замолчал, хозяйка во все глаза смотрела на Пушкина и вдруг произнесла:
— Все знакомы, а мы нет.
— Меня зовут Александр.
— Сергеевич, конечно?
— Почему конечно? Это необязательно. Хотя верно.
— Вам не говорили, что вы похожи на Леонардо ди Каприо?
— Нет, — Пушкин усмехнулся.
— Говорили-говорили, — заверила Ира, — он просто хочет еще раз послушать. — Яков Александрович, рада вас видеть. Вспоминала о вас, хотела кое о чем посоветоваться. Что мы не пьем, давайте, я вам налью. — Ира налила полбокала и заставила Левшу выпить. — Напряжение начало спадать. — А это ваш брат, Лев? Я слышала от Клементины и рада познакомиться. — Она протянула руку Леве, тот молча ее пожал.
— Одна моя подруга, — перебила Клементина, — ненавидит ди Каприо. Если увидит постер, сразу хватает со стены и вырывает ему глаза. — Она засмеялась, и Пушкин улыбнулся. — А все почему? Потому что он напоминает человека, в которого она безнадежно влюблена. Он даже жил с ней в одном доме, но так ничего и не заметил, кроме того, что ди Каприо остается без глаз, где она ни пройдет.
Авилов снова улыбнулся, а Левша подлил Ирине в рюмку.
— За что выпьем? — спросил он.
— Предлагайте, вы хозяин, — ответила Ира. — Ваш тост будет первым.
— За мирный ход событий, — сказал Левша.
— Что так мрачно? — спросила Ира. — Повеселее ничего нету?
Пушкин заметил, что Ирка крутит Левшой как хочет. Говорит капризным детским тоном, и голос звенит. Левшу нетрудно понять. Ему вспомнилась фраза: «В ее голосе звенели деньги…» Левша тает, как сугроб, потом видит его и снова костенеет.
— Предлагайте сами, Ира.
— А! — она махнула небрежно. — Ничего в голову не лезет. Но всегда можно выпить за дружбу и любовь.
Левша усмехнулся и чокнулся с ней.
— Говорят, вы путешествовали. Удачно?
— Нет.
— Отчего?
Она нахмурила лоб, и на нем образовались морщины:
— Да так, встреча и сразу проблемы, проблемы.
— Ты не много ли хлопнула? — Заглянул Пушкин ей в лицо. — Остановись. Как я тебя папе сдавать буду?
Ира отвернулась от него к Клементине:
— А как же гобелены? Конечно, еда нужна, но ведь, Яков Александрович… Клементина ведь не это… Она художница настоящая. От бога. А вы ее заставляете…
— Меня не заставляют, — возразила Клементина.
— А зачем тогда? — Ира пьянела на глазах…
— Покурим? — предложил Пушкин Левше.
Тот встал, отсигналив Леве, но Пушкин из осторожности дальше двери не пошел и оставил ее полуоткрытой. От Иры сейчас проку никакого, она не видит, что происходит. Сидеть молча опасно, можно ведь и исчезнуть без следа, даже при свидетелях… А момент подходящий. Левша в темноте выглядел стариком, усталым бородатым стариком, мрачно-подавленным. Они закурили.
— Пусть Лева заберет заявление из суда, — сказал Пушкин.
— А наша доля?
Авилов в ответ постучал себя по колену:
— Пошла на лекарства.
— Поговори с Левой. Это теперь его дела. Только особенно не надейся. Он снова жениться собрался.
Авилов хмыкнул.
— Пари?
— Сколько?
— Как всегда, пятьсот.
— Ты в этот раз продуешь, Пушкин.
— Ты всегда так говорил. У меня благодаря Леве… Сколько? Сейчас скажу, надо вспомнить… Алла, Вика, Яна, Настя, Наталья… Две с половиной. Пять раз спорили, я в него верю.
— А горбатых ни разу не было.
— А кто тут горбатый? Я не заметил. — Пушкин, как всегда, брехал.
Левша презрительно фыркнул…
— Когда ты уезжаешь? — спросил он.
— Это мой родной город, между прочим.
— Ну вот я и интересуюсь, когда ты его покинешь?
— Когда захочу.
— А когда ты захочешь? Мне нужно знать, я с тобой в одном городе жить не желаю.
— Взаимно. Когда надумаю, извещу, — поклонился Авилов. — Нужно посоветоваться с полковником. Он со мной всегда советуется в важных семейных вопросах… И денежных…
— Раздражаешь ты меня, Пушкин. За себя не ручаюсь…
— Это старческое… Возраст. Характер портится…
— Зато ты помрешь молодым. Шут гороховый…
Они молча докурили, затушили сигареты и вернулись в дом. Временное перемирие было заключено. Пока они курили, Ира успела надрызгаться и выглядела, как костер. Лицо ее полыхало.
— Ирина, — поинтересовался Левша. — А что это была за встреча? Или это секрет? — Он бросил косой взгляд на Пушкина.
