Аркадий Карасик - Красуля
- Перестань ерничать! - зло прикрикул отставник. - Беседа пойдет о твоей жизни... И моей - тоже, - для верности добавил Федоров.
Поршень понял - Федоров заявился в больницу не за благодарностями, решил спасти "подопечного" вторично. Киллер перестал паясничать, нахмурился и согласно кивнул.
Они вышли в пустой коридор. Вдалеке, возле поста дежурной медсестры парень-доходяга клеился к ней, что-то доказывал, в чем-то признавался. С такой горячностью - будто от ответа девушки зависит его выздоровление. На кушетке рядом с ординаторской сидели два старика, один с подвешенной к шее рукой, закованной в гипс, второй вытянул поперек коридора негнущуюся ногу. Возле столовой глотали слюни несколько женщин. Из палаты в палату озабоченно пробегали медсестры, по направлению к ординаторской торопливо шли опоздавшие на работу врачи.
Обычная обстановка в больнице для бедных.
- О чем базар? - нетерпеливо спросил Поршень, глядя на идущего навстречу заведующего отделением. - Сейчас - обход, хочу попроситься на выписку...
- Не успеешь - замочат. Сейчас возвращайся к себе, собери вещицы. Я подожду возле лифта. Пойдем порознь: ты - впереди, я чуть отстану. Встретимся на улице.
- Все же, что случилось? - не на шутку встревожился киллер. - Мои вещи - на складе, прикажешь гулять по Москве в этом дребанном халате? потряс он полу больничной одежонки, пережившей не одну сотню больных.
- Хоть голяком! - рявкнул вконец обозленный Федоров. - Жизнь дороже подштанников! Через полчаса, максимум - час, здесь появятся красулинские боевики. Получили задание - замочить и тебя и твоего босса... Дошло или прикажешь терять время на более подробный пересказ?
- Дошло.
Через пятнадцать минут Засядько с независимым видом прошагал мимо охранников. Когда его остановили - возмутился.
- Лечащий врач прописал прогулки. Понятно? У вас должно быть записано. Раззуй глаза, падла недорезанная!
- Ну, ты не очень старайся, доходяга, а то в морг прогуляешься... Фамилия?
- Засядько.
Охранник перелистал лежащие на столе бумажки. Нашел нужную, внимательно прочитал.
- Так бы и сказал, кандидат в покойники. А то - ругается, плюется. Иди, потряси штанами, успокой нервную систему!
На Федорова - нуль внимания. Если бы входил - другое дело, нужно проверить, а выходящие не опасны, их можно пропускать.
Михаил и Иван встретились возле под"езда больницы. Поглядел Федоров на мятый, порванный больничный халат спасенного им киллера и ужаснулся. Как же повезти его на вокзал в таком наряде? Первый же встречный милиционер заподозрит неладное и потребует документы. С непредсказуемыми последствиями, типа последующей проверки в отделении. А водитель автобуса разве не заподозрит и не сдаст в милицию?
- Придется ловить левака, такси мне не по карману. К тому же, с таксистом связываться опасно - продаст.
Вдоль больничного фасада выстроились легковушки. Каких только нет марок! Отечественные "волги" и "жигули" теряются среди зарубежных "мерседесов" и "вольв", стыдливо прячутся за "ауди" и "бээмвушками". К иномаркам не подступиться - такую цену заломят, что мигом отпугнут. Значит, надо искать российскую, родную.
Подумал Михаил и подошел к старому, облезлому "ушатому" запорожцу. Тоже иномарка, но рангом пониже. Рядом с машиной расхаживает бодрый дедок, вытирая тряпкой замасленные руки - видимо, только-что копался во внутренностях своей колымаги.
- На Ленинградский вокзал не отвезешь? - осторожно спросил Федоров, оставив киллера под прикрытием микроавтобуса.
Дедок удивленно возрился на мужика, который польстился на его древность.
- Можно, конечно, и повезти, - раздумчиво проговорил он, пряча в карман грязную тряпку. - Только медленно... Один цилиндр, язви его в корень, барахлит. Ты, случайно, не автомеханик? - с надеждой спросил водитель. - Наладишь - бесплатно доставлю хоть на Северный полюс, хоть на Южный.
- Нет, в технике - профан. А то, что поедем медленно, даже хорошо больного везу, от быстрой езды у него тошнота... Сколько возьмешь?
Дедок поразмыслил, поковырялся в крючковатом носу, из ноздрей которого торчали седые волосинки.
- Обдирать людишек не привык - стесняюсь. Не новый русский, чай, не рэкетир какой. Оплатишь бензин, кинешь на две поллитровки - вся плата...
Федоров прикинул - где-то около стольника, по божески. Согласился.
Когда из-за микроавтобуса выбрался Поршень, водитель заволновался. Больно уж подозрительный вид у мужика - только детишек да слабонервных дамочек пугать. Повезешь, а пассажиры на ближайшем повороте врежут чем тяжелым по башке, выбросят на дорогу и уведут "транспорт".
- Не пугайся, батя, больной - человек смирный, просто от медиков бежит. Затрахали они его процедурами да уколами.
Приняв незапланировванный "груз", машина вздрогнула, а при заработавшем двигателе так задрожала, что показалось - вот-вот развалится.
- Не пужайтесь, енто тот самый зловредный цилиндр барахлит. На ходу наладится. Только поедем кобыльим шагом.
Когда "запорожец", жалобно постанывая и отфыркиваясь, выворачивал на трассу, мимо него промчались две иномарки. Рядом с водителем первой Хвост.
- По твою душу поехали, - шепнул Михаил, приблизив губы к уху Поршня. - Помедлили бы мы самую малость - лежать бы тебе, дружище, в больничном морге. По причине обширного инфаркта либо прободения кишки...
Засядько понимающе кивнул. Уж кому-кому, а опытному киллеру о подобных "фокусах" можно не говорить, сам не раз мочил таким способом "заказанных" фрайеров.
- Спасибо, дружан, - неуклюже поблагодарил он спасителя. Не привык рассыпаться в благодарностях, обливать мужиков ароматной водичкой. - При случае расплачусь...
Дедок добрался до Ленинградского вокзала на удивление быстро. Получил "гонорар", еще раз оглядел "бомжа" и влился в поток машин.
- Куда теперь? - поинтересовался Поршень. - По какой причине ты выбрал Ленинградский вокзал?
- Думаю, лучше нам укрыться в Питере. Затеряемся в том же Петергофе, а то - проберемся в Карелию, авось, из Москвы не достанут.
- Достанут, обязательно достанут... Знаешь, что, паря, живет в Клину один мой дружан. Втроем парились на зоне: я, он и Свистун, хрен ему, падле, в задницу. Поехали к нему, а? Мужик верный, не выдаст.
Федоров согласился. В Клин так в Клин. Откуда ему знать, что там, в Клину, встретится со знакомым хзудосочным парнишкой, на горле которого когда-то наигрывал марши... * * *
- Завязал узелок и будто на свет народился, - откровенничал больничный сторож, получивший на зоне кликуху Усач. - Даже ботать по фене разучился. Конешное дело, платят в больнице не густо - что в наше время пятьсот рубликов? - зато спокойно. Баба с огородом возится, опосля на рынке торгует, я тожеть - погрузить, разгрузить, перетащить - немалый прибыток. Прходят мимо менты - сердце не колышется, не замирает, знаю - не повяжут, не напялят браслеты, потому - не за что.
Небольшая, неопрятная бородка, редкие, будто выщипанные усики, подрагивающие, беспокойные пальцы рук, то перебирающие ножи и вилки, то сжимающие граненный стакан. Недавний зек, несмотря на его заверения, все еще чувствовал себя преступником, за которым следит его величество Закон.
Он сидел за столом вместе с приехавшими Засядько и Федоровым, пил задиристый самогон собственного производства, Закусывал соленными огурчиками да вареной картохой. Скудность стола компенсировала дружеская беседа. Вообще-то, беседовали старые друзья - Поршень и Усач, Федоров помалкивал, прислушиваясь к уличным шумам. Все еще не привык к своему "подпольному" положению.
- Я вот тоже завязал, да дерьмовый Свистун вытащил из узелка... Ты знал Жетона?
- Встречаться не доводилось, но слыхал. Видный авторитет, безжалостный бандюга... А он-то что тебе: сват, брат?
- А Красулю? - не отвечая на опасный вопрос, Иван поторопился перевести беседу в другое русло. - Баба такая, тоже - в законе.
- Вот Красулю знал. Перед тем, как отправили меня париться на зону, во время разборки на моих глазах лично замочила дружана. Жестокая баба, но аппетитная, приманивает мужиков своими фуфелями... Тьфу, дьявол, снова перешел на феню! - раздраженно пробурчал Усач и потянулся к бутылке. Давайте лучше еще отведаем самогончика. Ядренный - беда, баба моя умелица что борщи варить, что пойло гнать.
Поршень охотно протянул свой стакан. Федоров отрицательно покачал головой и прикрыл рюмку ладонью. Уговаривать не стали. Выпили и дружно набросились на закусь.
Упоминание имени Надежды будто возвратило Федорова в недавнее прошлое. Показалось - к его телу прильнули ласковые пальчики женщины, к лицу приблизились полураскрытые ее губки. Но привычного мужского желания не было - его словно придавили мысли о жестокости Красули, ее кровожадности.
- Так почему ты называешь Свистуна "дерьмовым"? - насытившись и затянувшись "примой", возобновил прерванную беседу хозяин. - Где он тебе ножку подставил, дорогу перешел?
